Перерождение. Часть 1

Глава 8. ч.2

.

Работа поглощала без остатка, он с головой погрузился в проблемы института. Коллеги, пытавшиеся выспросить у него про жену, которую он собирался привезти с собой, так ничего и не выяснили. Алексей ловко переключал разговоры на производственные темы и постепенно интерес к его семейной жизни  угас, находя пищу в новых объектах. 

Осень для Алексея наступила совершенно неожиданно! Кажется, вот только что он любовался весенней порой во всей ее красе, строил планы на семейное счастье, пережил глубочайшее разочарование и потерю любимой, а за окном уже стылая осень. Лета он просто не заметил, перебираясь с объекта на объект, спал урывками, загоняя себя в попытках не вспоминать, не думать… 

Боль от потери не исчезла, не растворилась, но она спряталась поглубже, оставив после себя глухую тоску. 
То, что Алексей перестал бывать на корпоративах, приемах и просто проводить время в кругу друзей, коллеги связывали с его якобы женитьбой и семейными заботами, потому никто не настаивал на общении и не пытался затянуть его куда-нибудь на очередную тусовку. 

Такой расклад более чем устраивал самого Алексея, поэтому он отмалчивался, улыбался, отнекивался, и всех все устраивало. Самые активные барышни может и повздыхали немного, но,  не последний перспективный жених на свете, вскоре переключили внимание на другие объекты.

Самым тяжелым в этот период для Алексея оказалось общение с родителями. Он был и остался внимательным сыном, уважительно относился к требованиям и просьбам родителей, но до сих пор, с того памятного дня, не мог решиться встретиться с ними. Перспектива предстоящей встречи и последующих объяснений не давала ему покоя и заставляла каждый раз откладывать приезд, ссылаясь на срочные заказы, загруженность на производстве и на любую выдуманную причину, не позволяющую ему оставить объект. 

Но сколько ни оттягивай, а концу быть. Все сошлось одно к одному. Он уже порядком просрочил плановый осмотр в клинике и оттуда бесконечным потоком шли напоминания. Матери предстояла серьезная операция и она категорически отказывалась давать согласие, не повидавшись и не пообщавшись с сыном. Да и на работе в Центре поджидали отчеты по результатам исследований. 

Одна из лабораторий как раз  завершала опытные образцы, которые должны были пойти в разработку. А далее предстояла длительная работа по доводке и запуску в серийное производство, беготня по комиссиям, сотни бумаг и подписей и прочая чиновническая тягомотина. Так что дома Алексей собирался пробыть долго, рассчитывая к лету уже вылететь на объект с готовым пакетом документов и утвержденным вариантом для серийного выпуска. 

Мать Алексея, Маргарита Львовна Игошина (в девичестве Никольская),  считала себя отпрыском дворянских корней,  голову всегда стремилась держать гордо и смотрела на мир слегка свысока. 

Хотя так никто никогда и не понял, каких дворян, и откуда она это взяла, но муж, а следом и сын, старались подыгрывать ей, что нисколько не мешало им эксплуатировать эти самые корни в семейной жизни. Маргарита Львовна прекрасно готовила, закатывала соленья-варенья и вообще содержала дом в идеальном порядке. Вполне привычная к армейскому распорядку, помотавшись четверть века по гарнизонам, она и на пенсии  в доме следовала раз и навсегда заведенным правилам. И отец, и сын боготворили ее. Атмосфера в семье была легкой, доброжелательной, поэтому приезд сына всегда был особым праздником для всех троих.

Маргарита Львовна никогда не расспрашивала Алексея о личной жизни, но с надеждой ждала, когда же случится это чудо, что она сможет подержать на руках внучат.

Трель телефонного звонка застала Маргариту Львовну за стряпней, поэтому она крикнула через плечо:

-   Коленька! Возьми трубочку, у меня руки в тесте!

Николай Николаевич взял трубку, слушая,  по ходу монолога собеседника  вставлял  «да», «конечно» и «обязательно». Закончив разговор, он подхватил Маргариту Львовну со спины за талию и закружил по кухне. Та с возгласом - «ты что творишь, сумасшедший»! - развела перед собой перепачканные в муке и тесте руки. 

Николай Николаевич осторожно поставил жену, развернул к себе, и обнял ладонями лицо.

-   Дождались, Риточка! Дождались! Алешка с девушкой приедет сегодня вечером! Так что кстати твоя стряпня! 

-   Коленька! Как же?! У меня же ничего не готово! 

-   Ритуля! У тебя все есть! Она же не в ресторан едет! А накормить мы всегда накормим чем-нибудь. 

-   Ишь! чем-нибудь! – Маргарита Львовна воинственно выпрямилась, отставив руки в стороны - Много ты понимаешь! Алешка девушку привезет! А ты!... чем-нибудь…
Так! Сходи в магазин, купи рыбы, зелени свежей…

-   Запиши, а то перепутаю все! – перебил Николай Николаевич. 

И, Ритуль, ты, уж не пугай девочку своим дворянством, а?  Алешка говорит, что у нее нет никого, мать умерла уже давно.

-   Коля…-  ласково, понизив голос начала Маргарита. Это  означало одно – мало не покажется! 

-   Все-все! – вскинув вверх руки в защитном жесте и отступая, проговорил Николай Николаевич, - Риточка, я же … Так что купить-то? Надо поторопиться, а то уже и обед скоро, а дел невпроворот…

К вечеру, изрядно вымотавшаяся, но довольная собой, Маргарита Львовна гордо оглядывала стол, внося в сервировку последние штрихи. Все выглядит замечательно,  впрочем, как всегда, отметила она про себя. Она любила красиво оформленные столы и умела их украсить соответсвенно событию.

-   Коля, а он не сказал, во сколько ждать?

-   Нет, но ты не волнуйся, он предупредит, когда выезжать будут.