Перерождение. Часть 1

Глава 25. ч.1

.

Розовый туман наркоза отступал неторопливо, словно нехотя выпуская новую жертву из своего безмятежного прилипчивого покоя. Зыбкое марево постепенно менялось на легко проплывающие мимо сознания видения. Капля за каплей появлялось ощущение тела, моего тела, лежащего на жестком основании.

-   Господи! Как же так! Мне же нельзя общий наркоз!   –   осознав себя, я ужаснулась, что могла вот так запросто уйти из жизни, и обрадовалась   –   жива!   –    и снова впала в состояние транса   –   зачем жива?! Не лучше ли было вот так тихо заснуть, чем мучиться остаток жизни, едва ползая по квартире, с трудом выбираясь на десятиминутную прогулку? 

Девяносто два года! Надо же, и в мыслях не держала стать долгожителем в своей семье. Генетика, что ли подкачала, но старики в нашем роду уходили в шестьдесят-семьдесят, редко кто дотягивал до восьмидесяти. Это мне судьба сделала такой шикарный, с одной стороны, подарок, дополнительные два десятилетия жизни. С другой   –   все сложнее жить, каждой клеточкой ощущая нарастающую немощь и ежеминутно ожидая последнего вздоха. И при всем этом, до потери сознания хочется задержаться на этом свете еще хоть чуток! Иррациональное какое-то чувство   –   все хуже и хуже, а уходить никак не хочется. Вот и цепляешься за весьма обременительное во всех отношениях, тяжелое физически и угнетающее порой психологически, существование.
Больница… за всю жизнь лежала в стационаре раза четыре-пять – два родами, один с ребенком, да так, по мелочи… Но въедливый больничный запах никогда не забудется, и что-то здесь и сейчас он никак не ощущается. Может, последствия наркоза? У меня, однозначно, сейчас натуральный «отходняк». И тело пока еще никак не проявило себя, не «слышу» знакомых болячек, нигде не колет, не давит, не сигналит… еще не отошла. Помню, вставать сразу нельзя, надо отлежаться, но вот начинать движение руками-ногами не возбраняется, если получится, конечно. Потихоньку пошевелила пальцами, согнула-разогнула их, сжать все же не очень получилось, приподняла руку, поднесла к лицу…

-  А-а-а-а-а…   –   глюки продолжаются, маленькая детская ручонка поднимается вместо моей старческой «куриной лапки», шевелит за меня пальчиками и двигается согласно моим указаниям. Меня захлестнула паника, тяжело выдохнув, я снова закрыла глаза и попыталась отключиться   –   надо поспать, расслабиться, все пройдет, я просто еще не пришла в норму   –   подумалось напоследок перед погружением в очередное полузабытье. 

Громкий раздраженный голос вырвал меня из уютной безмятежной дремоты. 

Что за люди! Даже в больнице не могут контролировать себя. Сознание привычно скользнуло на отрицание современных норм поведения, отсутствие каких-либо принципов морали у большинства молодежи, но надоедливый голос вновь выдернул меня из расслабленной полудремы.

-  Нет, не просыпается. Не знаю, что делать   –   в хорошо знакомом почему-то голосе прорезались истерические нотки   –   как напоила ее вчера, так и спит. Не двигается даже, как мертвая. Витя, а если она совсем не проснется? Что тогда будем делать?

Наташа   –   вспомнила я обладательницу бесцеремонного поведения.     Наташа! Витя, Маша…  Я   –   Маша! Ой, что-то мне снова поплохело, но хватит уже нырять в небытие, надо разбираться в ситуации. С некоторым сожалением усилием воли постаралась развеять умиротворенное оцепенение и пошевелить мозгами. 

Маша… Пронзительно защемило в груди, мгновенное осознание действительности и оглушило, и обрадовало одновременно.                      Дарованная свыше вторая жизнь! И не имеет значения, что там за сбой произошел в основах мироздания, как и почему я здесь. Главное   –   я есть! Неважно, сколько я проживу в этой жизни,   –   безусловно, чем дольше, тем лучше   –   огромная благодарность за каждый подаренный год, час, мгновение… 

* * *
Отчетливо вспомнились события недавнего прошлого, переезд из загородного особняка в квартиру Натальи, моей биологической матери, и снова нахлынула волна отчаяния и неприятия. 

Мое новое место жительства ни в какое сравнение не шло с прежними роскошными условиями, хотя назвать их совсем уж неподходящими будет неправильно. Знаю совершенно точно, что многие дети у нас и этого не имеют. Мне отвели даже не комнату, а просто уголок в общей комнате, куда поставили детскую кроватку. У стены примостился небольшой детский шкафчик, рядом ящик с мягкими игрушками. Все. Ни тебе тренажеров, ни столика, ни прочих радостей, к которым я привыкла. Потихоньку оглядываюсь, сидя в кроватке, как в манеже, неизвестно сколько здесь придется жить, надо осваиваться.

Комната большая, не слишком загромождена мебелью. Это хорошо. 
Сопровождающие расположились на диване, возле журнального столика, напротив меня. Наталья на кресле, вполоборота. Виктор делает вид, что его эта ситуация никак не касается и он крайне заинтересован кадрами, беззвучно мелькающими на экране телевизора.

-    Наталья Владимировна,   –    доставая документы, обратилась Надежда Борисовна   –   просмотрите по списку и распишитесь. Здесь свидетельство о рождении, бумаги из поликлиники, расписание приемов и прививок…  и последнее   –   режим дня и график занятий с малышкой. 

-   Это расписание на каждый день?   –    пробегая глазами список, удивленно уточнила Наталья   –   А как же остальные дела? Та же поликлиника? Магазины? Учеба?