Персефона и её личный демон

Глава 1. Персефона

Персефона.

В эту – последнюю в родном замке, в родном графстве Кент, в родной Англии – ночь Персефона (или просто Перси, как её называли близкие и друзья) не могла сомкнуть глаз.

В огромной пустой спальне, где её ложе казалось утлой лодчонкой, затерявшейся среди необъятных морских просторов, было темно. Широкий чёрный зев камина сливался с ночной мглой. Стояла середина лета – на редкость тёплого, безветреного и сухого, и поэтому камины в замке не разжигали. Лишь трепетный свет толстой, наполовину сгоревшей свечи, которая потрескивала в серебряном канделябре, храбро сражался с мраком. Густые расплывчатые тени прятались по пустым углам, подобно призракам. В спальне совсем не осталось мебели – только это ложе под балдахином из тяжёлого пурпурного бархата, покрытого серым слоем пыли.

Все вещи молодой леди уже давно уложены в многочисленные глубокие плетёные корзины и большие, окованные железом сундуки. Массивные громоздкие комоды, деревянные кресла с длинными спинками, столы, скамеечки погружены на телеги. В порту Дувра мерно покачивается на волнах в ожидании своих пассажиров корабль с поднятыми на мачте флагами королевств Англии и Франции, а также Герцогства Бретань. Капитан и весь экипаж судна готовятся поднять якорь и выполнить свою почётную миссию: перевезти дочь графа Джиллингем, лорда Уильяма Вудвилла, через пролив – в её новый дом. В новую семью.

В отличие от всех обитателей замка Хевен, где родилась и выросла Персефона и где сейчас о предстоящем браке говорили как о блестящей партии, один лишь лорд Режинальд, брат Перси, говорил как об унизительной сделке. Правда, при этом молодой граф не уточнял, чью сторону – жениха или невесты – мог унизить будущий брачный союз. Но вот о чём лорд Режинальд говорил без обиняков, так это о своём предпочтении устроить судьбу единственной сестры совершенно иным способом. По его твёрдому убеждению, Перси должна была принять монашеский постриг и окончить свои дни в монастырской келье.

Перси не спалось. Она ворочалась в постели, то откидывая с себя тяжёлое стёганое одеяло, то снова укутываясь в него. Девушку бросало то в жар, то в холод. Мысли о том, что её ждёт после того, как она окажется в чужой, незнакомой стране, мучили Перси. Но больше всего её беспокоило, как пройдёт её первая встреча с тем, кого она назовёт своим мужем – перед лицом Господа Бога и перед людьми. В глубине души Перси испытывала страх перед мужчиной, которого никогда не видела, и этот страх становился невыносим.

Но от действительности никуда не уйдёшь. Через несколько дней она пойдёт к алтарю с мужчиной, которого выбрал для неё лорд Уильям Вудвилл, её отец. Она не знает, хорош ли он собой или дурён, благороден или спесив, храбр или труслив, умён или глуп. Всё, что ей известно об этом неведомом женихе из Герцогства Бретань, это его имя и титул.

Жильбер, молодой граф де Дрё, сеньор де Моклерк...

Внезапно Перси послышались какие-то шорохи за дверью, и она, приподнявшись на локте, чутко прислушалась. Сердце колотилось в груди; дыхание сразу стало учащённым, а на лбу выступила холодная испарина.

Боже правый, неужели ей никогда не избавиться от этих ночных приступов страха?! Неужели каждый, пусть даже самый безобидный звук в ночи будет восприниматься ею как предвестник кошмара?

Нет, всё было тихо, и Перси подумала, что внизу, у лестницы, ведущей в личные покои обитателей замка, стоят стражники с мечами наготове. Наверное, они переговариваются между собой приглушёнными голосами, возможно, шутят или обсуждают прелести какой-нибудь молоденькой служанки. Оттуда, с лестницы, долетает запах железа и гари факелов.

Этот запах напомнил Перси трагедию, которая круто изменила жизнь её семьи и её собственную жизнь. Но тогда запах железа и гари смешивался с запахом крови, насилия и смерти...

В какой-то миг Перси вдруг отчётливо услышала гул битвы, лязг железа, лошадиное ржание, хриплые крики и стоны умирающих, жалобные призывы раненых. Сквозь них слабым эхом пробивался и её собственный голос, моливший о пощаде. Она снова увидела – как наяву – истекающих кровью людей, изрубленные на части тела, обезображенные кровью запёкшихся ран лица. Тех, кто напал на замок, и тех, кто его защищал.

Задрожав всем телом, Перси зажмурилась и закрыла уши руками.

У неё снова, как в ту роковую ночь, возникло ощущение, что мир рушится изнутри; чудилось: прислонись она к стене своей спальни – обвалится весь замок, рухнет, как гнилое дерево или как цитадель, построенная из песка. В ту ужасную кровавую ночь замок Хевен выстоял; она – нет...

Настроение Перси, и без того далеко не безоблачное, совсем испортилось. Воспоминание о той ночи леденящим холодом сковало душу. Дрожащей рукой она нащупала висевший на шее серебряный крестик; едва слышно – одними губами – прочитала молитву. Сердце её щемила непреходящая печаль об отце. Брешь, образовавшаяся в груди, ощущалась сейчас как пропасть, наполненная болью, страданием, отчаянием и гневом. Но ведь об этом никому не расскажешь. И никто никогда этого не увидит...

Перси крепко стиснула губы, чтобы остановить рвавшиеся из груди рыдания. Влажными от непрошеных слёз глазами взглянула на догоравшую, совсем оплывшую свечу и села, опираясь руками о постель.

В тёмном углу, недалеко от двери, на своей жёсткой постели глубоко дышала во сне Мэри, верная служанка молодой леди Вудвилл.

- Мэри, ты меня слышишь? – тихо позвала Перси. – Пожалуйста, проснись, Мэри!

- Миледи? – сонно пробормотала служанка, приподняв голову: даже в темноте было видно, как огонёк догорающей свечи отсвечивает медью в мелких кудряшках девушки. – Вы хотите пить? – И, просыпаясь, вскочив на ноги, прибавила: – Я принесу вам кувшин свежей воды. Я мигом!

- Нет, постой. Я не хочу пить, – остановила её Перси, тряхнув волосами – такими же густыми, вьющимися и медно-рыжими, как у Мэри. – Мне... мне страшно.

- Боитесь темноты, миледи? Я зажгу ещё одну свечу.