Первая любовь

Первая любовь

(По мотивам «мужских» историй в СМИ)

И вот сегодня у нас с ней … ну это... не обнимашки-поцелуйчики, а «ЭТО самое».

Скажу сразу, идея была не моя. Просто подошло время распределения после учёбы, и она, заливаясь слезами, заявила: мы расстаёмся навсегда. Замужние выпускницы остаются в городе, а незамужних по распределению отправляют туда, где заблудился геолог. Короче, пошлют куда-нибудь за край земли в забытую богом деревню ... А там, девчонки говорят, только одни мужики-механизаторы - кряжистые такие, перманентно пьяные, круглый год покрытые густой зимней шерстью... И будут они ей, дюймовочке моей, прямо под трактором признаваться в любви ...

Конец её рассказа я не услышал. Обладая болезненно богатым воображением, я лишь на мгновение представил эту сцену и … Она испугалась, и, бережно приподняв мою голову с земли, ласково предложила:
- А может ты женишься на мне?

Ну, про механизаторов она, конечно, загнула! Но расстаться с любимой на три года было выше моих сил. «Конечно, я женюсь! Конечно. Ведь меня мама воспитала рыцарем. - растерянно бормотал я. - Поэтому я любой ценой должен спасти свою невесту от ссылки на край света».

Я стал лихорадочно соображать, где взять денег на свадьбу. Да какая там свадьба – даже на кольца требовалось целое состояние! А где мы будем жить? Что же мне делать?

Заметив, что свет в моих глазах вновь угасает, она вкрадчивым шёпотом добавила:
- Я хотела бы с тобой до свадьбы это …

И уже капризным тоном:
- Короче, ну ты понял?

Да, я понял. Вообще-то, я был твердо убеждён, что до свадьбы - нельзя . До свадьбы ЭТО - нехорошо. Так вроде и в книжках писали, и на уроках про «честь смолоду», и родители её уж очень подозрительно на меня поглядывали, словно подозревая в воровстве. Ну раз уж она сама…

То свадьба, то вот ещё одна задача. «Нужно быть на высоте, ты же мужчина!» - подбадривал я себя. Но ведь ЭТО у нас впервые. И у неё, а главное – чёрт подери! - у меня. Я совершенно не знаком с матчастью. Ведь нельзя же, в конце концов, полагаться на богатый опыт самостоятельного постижения плотских удовольствий, хотя б и названных по имени уважаемого библейского персонажа?!

В те далёкие времена не было «этих ваших интернетов», пришлось обходиться малым. Расспрашивать старших благоразумно не стал. Опыт моих товарищей по школе и двору был явно приукрашен, а стаж преувеличен.

Тогда я решил обратиться к литературе. Первым делом полез на книжную полку с любовной лирикой. Забыв о главной цели, я зачитался Пушкиным, и лишь на фразе «чем больше женщину мы меньше» очнулся и загрустил. «Звучит парадоксально и красиво, - подумал я, - но непонятно. Вот бы ты, брат-Пушкин, в деталях всё расписал – как ты умеешь, – что и как делать с женщиной?!»

Обидевшись на классика за то, что он так много утаил, я остаток дня до рези в глазах разглядывал почтовую марку с картиной Жана Энгра «Источник», но и это нисколько не приблизило меня к пониманию предстоящей миссии.

Как-то сосед, студент литфака, прознав о моих печалях, подкинул несколько машинописных листов с Толстовской «Баней» и томик Ивана Баркова. Прочтя всё это на одном дыхании, я понял: лёд тронулся! Я уже проникся энтузиазмом авторов, но стало очевидным: нужны наглядные пособия.

Тот же студент посоветовал обратиться к своему гуру, нашему школьному учителю труда, по совместительству йогу-самоучке. Мне пришлось вступить в секцию йоги и даже оплатить занятия за полгода вперёд, прежде чем я решился попросить у него «Камасутру». Поклявшись всем индийским богам, что никому о книге не расскажу (за эту невинную брошюрку в те времена могли впаять приличный срок), я словно в лихорадке успел пролистать на три раза, прежде чем йог-трудовик буквально вырвал её из моих рук. Я сразу отметил: это пособие явно не пылилось на книжной полке. По истерзанным страницам было понятно, что оно имеет живой читательский интерес. Кроме того, я обнаружил в «трактате о любви» несколько закладок. Уверен, что самые разнузданные содомиты покраснели бы от просмотра этих страниц.

Меня же неприятно поразил сухой академизм изложения. Никаких чувств, только гимнастика с акробатикой. Лишь теперь я горько пожалел, что прогуливал уроки физкультуры – я бы не решился повторить ни одно из увиденных упражнений без помощи и страховки посторонних.
«Что ж, - подытожил я. - вроде всё понятно. Но всё-таки, я чувствую – не хватает практики. Теперь главное, чтобы она этого не заметила».

...

- Что ты делаешь? Зачем ты так смешно шевелишься? – этот вопрос поставил меня в тупик. Действительно, какие же это смешные и бессмысленные движения. Поскольку ответа у меня не было, я впал в глубокую задумчивость.

Вдруг с уголков её прекрасных глаз скользнули две слезинки. Я возликовал: «Неужели она впервые в своей жизни испытала высшее эмоциональное наслаждение?! Со мной?! Ну этот - как его там называют – эразм...эраст... нет-нет, не так …»!

Следом закралось сомнение: нет, это маловероятно. Я читал, что такое случается у женщин так же часто, как официальные визиты инопланетян. Но только ещё реже.

Значит, она настолько взволнована этой, самой первой, нашей настоящей близостью? Или хочет, но не может сказать, как сильно любит меня? А может она так горько оплакивает утраченную невинность?

Дольше находиться в неведении было невозможно, и я робко, чуть дыша, спросил:
- Милая, что с тобой?
- Ничего.
- Нет, я вижу – ты плачешь?
- Ничего, продолжай!
- Может тебе плохо?
В ответ раздалось безудержное рыдание. Я в изумлении вскочил с кровати…
- Нет, продолжай!... Но … но ты не поймёшь, - слёзы текли рекой.
- Милая, я всё пойму. Говори! – происходящее помаленьку начало сводить меня с ума.
- Ты помнишь, у меня есть красная сумочка? – она вдруг перестала реветь и внимательно посмотрела на меня.
- Конечно, - рассеянно промямлил я, тщетно пытаясь вспомнить хоть в одной из прочитанных мною книг подобную сцену. Что всё это могло значить?
- Так вот, - она вновь зарыдала. – А красных сапожек у меня нет! Не-е-ету-у-у!!!

...

Первой брачной ночи – в привычном её понимании – не было: молодая считала деньги и разбирала подарки. Несмелое рассуждение о необходимости хотя бы формально соблюсти многовековую традицию молодожёнов, она гневно оборвала: «Тебе что - только этого от меня и надо?» – и продолжила потрошить конверты и коробки.

...

Через месяц она закончила вывоз вещей из арендованной для нас квартиры (ещё один подарок моей мамы на нашу свадьбу). Наше малосемейное имущество (абсолютно все, включая мой мужской халат для бани) было заботливо эвакуировано в тёщин дом, пока я пахал на двух работах.

...

Полгода спустя я вознамерился вновь увидеть её в ЗАГСе. Поскольку всё чаще доброхоты глумливо сообщали мне, что она начала сожительствовать с разными мужчинами, я счёл необходимым хотя бы развестись.

Однажды я повстречал подругу жены, которая была свидетельницей на нашей свадьбе. Трудно сказать, было ли её сочувствие искренним, но она с самым трагическим видом дала «свидетельские показания» о том, что моя супруга блудница. Её явно раздосадовало, что эта новость меня недостаточно потрясла. Тогда она, немного подумав, добавила, что особо утончённое удовольствие моей супруге доставляет исследование содержимого мужских гульфиков своей правой рукой. Да-да, той самой - на безымянном пальчике которой красовалось обручальное колечко, подаренное моей мамой. Удовлетворившись моим состоянием, она предложила зайти к ней домой, но от услышанного я окаменел словно родственница Лота. Подружка фыркнула и пошла прочь, крикнув напоследок: «Вот и правильно она сделала! Так тебе и надо, болван!»

«Ну это уж слишком! Пора заканчивать с супружеской жизнью» - исполнился я решимости, едва придя в себя. «По счастью, детей у нас не случилось. Да и откуда им взяться?! Всё нажитое она унесла к себе. Значит, развод будет простой формальностью» - рассудил я уже вполне хладнокровно.

«Но как же быть с тем, что браки заключаются на небесах? Что Там обо мне подумают?» – эта горькая мысль меня удерживала от последнего шага. Собравшись было пойти в церковь за советом, вовремя одумался: побоялся, что исповедь о моей короткой семейной жизни может пошатнуть веру священника в Промысел Божий. Усугублять и без того безвыходное положения я не стал.

...

А вот она была страшно удивлена, получив приглашение в ЗАГС. Зачем, мол, эта бюрократическая возня, ведь ей придётся менять кучу документов?! Но я был непреклонен – только развод!

Заполняя заявление о разводе, мы долго спорили о причинах нашего расставания. Я, в силу воспитания, не мог указать в официальном документе истинные обстоятельства этой драмы. Возьмись я их изложить, повествование о похождениях моей жены могло бы привести в отчаяние служащих ЗАГСА. Любая версия развода, роняющая тень на моральный облик моей супруги, была с гневом ею отклонена. В итоге, я сдался на варианте «не сошлись характерами».

Печальный скрип пера и я – свободен!

...

Потом у меня были женщины разные - умные и красивые, целомудренные и не очень … Но, как сказал Владимир Семёнович:
Нет, ребята! Всё не так! Всё не так, ребята!