Первая, но не последняя

Первая, но не последняя

Уйти, ты знаешь, в общем-то, легко,
когда заменишь водкой молоко
и вдруг поймёшь, что сам себе не нужен.
Но это всё, конечно, впереди.
А ты ещё не носишь бигуди
и предлагаешь мне себя на ужин...

Александр Шведов

В танцевальном зале было почти тихо.

Нарядные девочки застенчиво жались по стеночкам, ожидая, когда же начнётся удивительный вечер, когда можно будет, не стесняясь, выплеснуть в танцевальных ритмах желание жить, двигаться, не опасаясь безжалостной людской молвы.

На таких вечеринках молодые люди обычно забывали про тормоза, про то, чего можно, и чего нельзя. Кое-кто даже с катушек слетал, танцуя твист, хали-гали, локо, свим, и пони. Выплеснуть игривое настроение, протест против серости будней, против массы ограничений, и неистовую страсть быть индивидуальностью, можно было не стесняясь.

Танцоров, изящно и правильно выполняющих движения, было мало, но это не имело никакого значения: крутись-вертись, двигайся в заразительном ритме, как заблагорассудится, лишь бы тебе было весело, лишь бы нравилось самому, как ловко умеешь пользоваться молодым гибким телом.

Танцы были окном в иной мир, где жизнь сверкала яркими красками. Здесь можно было реализовать романтические отношения к друзьям и подругам, продемонстрировать способность красиво двигаться, общаться, а главное – любить.

Сегодня здесь был почти весь посёлок. В воздухе витало волшебное напряжение, ожидание момента, когда можно будет скинуть оковы приличия, отчаянно повеселиться под модную музыку.

Все знали, что сигналом забыть о проблемах за этими стенами будет песня группы Битлз “Girl”. Её всегда ставили для разогрева. Правда, под неё в самом начале никто не танцевал: выжидали, когда веселье начнут самые решительные и развязные танцоры.

Девочки с накрученными пружинками волосами, щедро облитые лаком, благоухающие одинаковыми, резко пахнущими духами, поправляли расклешённые платьишки.

Решительные и дерзкие одёргивали мини юбки и плотно облегающие кофточки из трикотажной лапши.

Обольстительные силуэты, начинающие приобретать манящие женственные формы, под которыми бессовестно проступали колокольчики грудей с бутонами заманчивых вишенок, от которых сложно было отвести взор, вызывающе смотрели на неподготовленных к таким откровениям парней.

Смазливые прелестницы шептались, краснели, делились желаниями, сомнениями, и конечно тайнами. Они грезили о любви, о счастье, которое каждый понимал по-своему.

Мальчишки прихорашивались в туалете, наводили стрелочки на брюках клёш, причёсывались одной расчёской на всех, откупоривали с трудом пронесённые в танцзал бутылки портвейна Агдам, или Кавказ: для разогрева и храбрости.

Танцы уже начались, но кавалеры никак не могли набраться мужества, чтобы выйти в свет.

В центре зала кружились несколько пар прелестниц: девочки танцевали с девочками.

Так танцевальные вечеринки начинались всегда. Мальчишки в ту пору были довольно нерешительными.

Задорные песни следовали одна за другой, но ничего не происходило, пока ведущая не поставила Шизгару.

Зал взорвался энергией.

Мелькали руки и ноги, вертелись головы, плечи и бёдра. На лавочках и у стен не осталось почти никого.

Мальчишки и девчонки вытворяли “чёрт знает что”, оглашая зал восторженными воплями.

Потом крутились одинаково энергично под любой пульсирующий ритм.

Дальше прыгали под “Облади-облада”, про неё шутили, что это песня Обляди, и гоготали как ненормальные.

Единого стиля, слаженных движений и парных импровизаций, не было, но это никого не волновало. Впрочем, для красивых исполнений и вычурных ритмов не хватило бы места.

Когда зазвучал новый шлягер голосом Магомаева, – “По переулкам бродит лето, солнце льётся прямо с крыш. В потоке солнечного света у киоска ты стоишь”, – Лёшка уверенно подошёл к Леночке, милой рыжеволосой малышке, которая в танцах не участвовала, за ней мальчик ухаживал вот уже четыре месяца, взял её за талию, и повёл: неуверенно, медленно.

На них оглядывались.

Юля, подружка девушки, не смогла скрыть досаду: скуксилась, топнула ножкой, и вышла из зала.

“Почему, ну почему именно к ней привязался Лёшка! Что он в ней нашёл, зачем ему нужна именно Леночка? Неужели не хватает других девчонок! Не нравится он мне, какой-то он…”

Запыхавшиеся танцоры выходили курить, делились впечатлениями. Быстрые танцы – не главное, для чего они пришли. Впереди фокстроты, танго и вальсы, когда можно будет обнимать, нежно ласкать, перешёптываться о чувствах и симпатиях, даже целоваться, если позволят.

К Юле неожиданно привязалась мелодия Королевы красоты. “И я иду к тебе навстречу, и я несу тебе цветы, как единственной на свете королеве красоты! С тобою связан навеки я, ты жизнь и счастье. Любовь моя!”

Девочка даже всплакнула, так ей было обидно, что Лёшка симпатизирует Леночке, её единственной подруге. Она размазала тщательно накрашенные тенями и тушью глаза, разозлилась, выскочила на улицу, но там было холодно и ветрено.

Приведя себя в порядок, успокоившись, Юля вошла в зал. Лёшка держал Леночку за руки, чего-то увлечённо шептал. Подружка смеялась, застенчиво отводила взгляд в сторону.

В этот момент ведущая объявила белый танец под “Поющие гитары”.

“Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво отбивать девчонок у друзей своих...” – прочувствованно запели музыканты.

Юля вздрогнула, неприязненно посмотрела на воркующую парочку, и отважно направилась к ним, чтобы пригласить на танец Лёшку.

Юноша хотел было отказаться. Леночка умоляюще на него посмотрела, ласково и требовательно пожала руку, подталкивая тем самым не обижать лучшую подругу отказом.

Лёша делал попытки держаться на расстоянии, едва дотрагивался растопыренными пальцами до её осиной талии.

Девочка упорно сокращала дистанцию.