Первый человек

Дух Смерти

Глава 11

Энди качнуло вбок, и она чуть не свалилась с седла. Кристо встал на дыбы и попытался наскочить на Асенес, но кобыла развернулась и толкнула его крупом в брюхо. Над головой девушки появился деревянный ятаган, и она едва успела увернуться от удара, а Кристо резко рванулся с места. Она еще не успела выхватить из ножен свой тренировочный меч, как Падиф настиг ее и задел ятаганом за плечо. На следующий его выпад она подняла свое оружие – глухой звук удара раскатился по пустынной равнине и затерялся в холмах. Падиф черным силуэтом мелькал в ее глазах и черной тенью – в ее сознании.

Пару раз ей удалось задеть его, но этим она только раззадоривала его. Хотя и он наносил ей удары уже не так часто, как раньше. Ход его мыслей постоянно менялся: то он наседал на нее боем, то отбрасывал ее в Страте. Она не понимала, как он выбирает свои действия, и ей казалось, что по этой причине она не может победить его.

В какой-то момент мощная волна воздуха выбила ее из седла. Она больно ударилась о снег спиной, Кристо, чтобы не затоптать ее, пришлось высоко подпрыгнуть, а уже через миг к горлу поверженной был приставлен клинок и величественный голос Падиф приказал ей сдаваться.

Она ответила не сразу. Она вытянула шею, чтобы увидеть приставленный к горлу конец ятагана, потом с агрессией посмотрела на Падифа.

– Ты признаешь себя поверженной или нет? Вообще-то, я тебя уже убил, но если ты признаешь свое поражение, тебе не придется продолжать драться со мною, – сказал он, сильнее придавливая деревянное лезвие ятагана к ее коже.

– Хм, продолжать драться… Мне надо для начала встать… – сказала она, а мысли ее продолжали сопротивляться окончанию игры.

Глаза Падиф угрожающе сверкнули, и девушке показалось, что она увидела призыв смерти в его взоре. Выражение ее лица сразу оттаяло, и она покорно согласилась с поражением. Падиф гордо вскинул голову и отнял оружие.

– Скажи мне, квален, ты согласилась только потому, что не хотела больше драться?

– Нет, не поэтому, – кратко ответила девушка. Мужчина внимательно посмотрел на нее. Она знала, что он понял.

Они вдвоем взлетели на скакунов. Падиф, задумчиво оглядевшись, решил возвращаться на утес и поворотил лошадь.

– Слушай, Падиф, – начала она, а он повернулся к ней, – Ты поступил нечестно и был так… Так смертельно опасен… – заговорила она, мучительно подыскивая слова. Она посмотрела на Падифа с мольбой, но он не отреагировал. Он ждал вопроса. У нее было их много. Но они не требовали ответа, а только сочувствия и поддержки. Она знала, что Падиф не станет потакать ей. Холод и сдержанность его движений, его взгляда давили на нее, но она не могла удержаться, чтобы не выкрикнуть:

– Я боюсь, что не смогу убивать!

Птичка спорхнула с холма, тяжелый ком снега упал с куста и глухо утонул в грязи. Она услышала, как протяжно звенит этот звук в ее голове. Но Падиф остался молчалив, только посмотрел на нее лениво и даже с усталостью. Асенес вдруг заржала, и внимание мужчины перешло на кобылу. Он погладил лошадь по шее.

Энди отвернулась.

– Когда ты начнешь учить меня сражаться с помощью оснований? – тихо спросила она.

– Когда ты будешь готова, – ответил Падиф.

– Да, но когда я буду готова?

– Если я тебе скажу, то ты будешь делать все, чтобы достигнуть подобного состояния, а значит, будешь врать себе и окружающему миру, – объяснил он.

– Ну, я думаю, все идет как надо! Я уже почти не просыпаюсь от шума в голове! – бодро воскликнула она, – Все вокруг изменилось… Даже немного тоскливо…

– Тоскливо? – вдруг резко дернулся Падиф в ее сторону, а глаза его нехорошо вспыхнули, – Почему ты так сказала?

– Ну… Я так сказала, потому что прошлое уже никогда не вернуть, заново не просмотреть, а потому становиться грустно, что оно ушло безвозвратно, а остались только воспоминания, какими бы они не были.

– Неправильно мыслишь. Что такое время? Какова мера времени для снега, например? Кажется, что снег существует только зимой. Это так, если мерить снег в Инскримен. А в Страте он существует постоянно, во множестве форм. Что тогда время для снега? Или вот тут, в норе, сидит мышь. Я чувствую ее в Страте – как она определяет время? Может ли она почувствовать память? Страта – бесконечен, каждый сам решает, насколько перенимать этот мир в Инскримен.

– Иногда мне кажется, что я начинаю понимать тебя, но каждое следующее твое слово рушит мое понимание… Время – его вообще нет?

– Время, есть, нет, – это все слова. Иногда я и сам не понимаю, что они значат. Но я точно знаю, что ощущаю и почему я это ощущаю. Это важнее определений, – проговорил Падиф, – Ты поймешь, – уверенно добавил он.

Она попыталась проникнуть глубже в сознание Падифа, но тут же, как и всегда, наткнулась на непробиваемую преграду.

– Падиф, вчера на сборище ко мне отнеслись очень сдержанно, – она старательно выбирала слова, – Никто особо не удивился мне, и, что самое интересное, некоторые даже знали обо мне кое-что… А ведь я, вообще-то беглянка, ты и твой друг, который тоже присутствовал на Сомнении, вызволили меня из заточения. И, знаешь, сам собою напрашивается вопрос: почему я до сих пор не схвачена? – спросила она.

Она знала, что этот вопрос был запоздалым: думать о собственной безопасности ей следовало еще в тот момент, когда Падиф предложил ей участвовать в празднике.

– Я имею некоторое влияние на правителя и убедил его, что ты не опасна, – сказал он.

– Влияние? Да он же разметал тебя по стене! – воскликнула она.