Первый снег

Первый снег

Всё пространство наполняло приятное тепло и полумрак. Тени на стенах содрогались и плясали, так же как извиваются в ритуальном танце впавшие в экстаз люди. Приподняв полог, в комнату бесшумно вошла женщина в длинной меховой накидке. Легко ступая по мягкому горчично-желтому ковру, украшенному причудливо закрученными узорами из зеленых листьев, она подошла к ложу.

—Спишь ли ты? — спросила она негромко.

Лежавший на постели юноша, улыбнулся и посмотрел из полумрака голубыми глазами.

— Нет, не сплю. Наконец-то ты пришла… — Он сел и окинул взглядом фигуру гостьи в ногах, — Я скучал.

Женщина сняла покрывающий ее рыжеволосую голову капюшон и потянула за золотистые шнурки, которые держали меха на ее плечах. Накидка упала на пол к ее ногам, сверкнув мягким блеском горностая и норки. Тени заплясали на изгибах ее талии и крутизне белых бедер, и, дрожа, сорвались по бледно-розовым соскам к стопам.

— Я тоже истосковалась по тебе, дорогой.

Улыбнувшись алыми, как спелая брусника губами, женщина поставила одно колено на край постели. Не говоря ни слова, юноша откинул в сторону угол покрывала, и протянул руку. Рыжая, все также улыбаясь, уперлась в мягкие перины ладонями и, переступая по постели, приблизилась к ней. Прижавшись теплой щекой к холодной ладони, она прикрыла глаза.

— Эти три месяца разлуки были так тяжелы для меня…

— Я знаю. И я пришел сразу, как только с моря задули холодные ветры.

Мягко взяв женщину под локти, юноша подтянул ее к себе. В свете огня она разглядывала его молодое лицо с большими голубыми глазами и тонкими обветренными губами. Перекину ногу через мужские бёдра, она села сверху и запустила в его белые волосы тонкие пальцы. Как ей был дорог этот ослепительный отблеск и ощущение мягкости щелка на коже… Она ждала эту ночь, которая вновь делала их мужем и женой.

Поймав пальцами резную шпильку из молочно-белой кости, юноша вытянул ее из прически женщины, рассыпав по белым плечам копну непослушной меди. Он чувствовал, как внутри нее ожидание превращается в страсть и желание. Как молит о его руках ее горячее мягкое тело, покрытые бледными веснушками плечи и, как просят поцелуев брусничные уста. Она же гладила своими ладонями его лицо, которое видела каждый год и, которое всегда оставалось таким же молодым; смотрела в голубые как лед глаза, растворяясь в их чистоте и прозрачности. Ее тонкие пальцы накручивали мягкие светлые пряди, растирая подушечками тонкие, как серебряная нить волосы, и ощущая каждый из них.

Женщина обхватила любимого за шею обеими руками, прижимаясь к нему своим горячим телом.

— Ты чувствуешь мою тоску? — прошептала она ему в губы и, не дожидаясь ответа, поцеловала. Юноша ощутил, как сладко и томно пахнет любовница хвоей, терпкой шикшей, сочащимися мхами, как источают сладость морошки ее уста. Ее тело еще хранило природное тепло натуральных мехов, укрывавших ее по пути к нему. Он кивнул.

Прижимаясь к юноше всем телом, женщина чувствовала животом желание, растекающееся по жилам ее супруга, и облекающееся в твердость.

— Скажи! Скажи это мне еще раз…

Обхватив рыжеволосую рукой под бедро, он опрокинул ее на простыни, накрывая собой. — Я скучал по тебе.

И она знала это. И знала, что он не лжет. Убрав рассыпавшиеся по подушкам волосы, женщина улыбнулась и закинула ноги ему на пояс. Ее ладони мягко коснулись лица юноши, убирая с него светлые волосы.

— Я хочу от тебя дочерей — гордых и красивых, бегущих по склонам сопок, с чистыми голосами и твоими глазами и волосами. Я хочу от тебя сыновей — бешеных, быстрых и своенравных, пусть у них будут твои крылья. Заплети в косы наших детей перья куропаток, дай их рукам когти медведя, ногам — проворность горностая, а телам — ловкость лис.

Юноша пропустил свои руки под лопатками женщины, прижимаясь к ней, такой горячей, пахнущей медом с легкими нотами горечи, остающейся и терзающей язык после терпкой сладости. Ее дикое сердце, колотившееся в груди, стучало и в нем. Пальцы на ее ступнях, сжимающиеся от наполнившей женское тело истомы, мягко принуждали стать еще ближе, слиться с ней воедино. Он вошел, и все ее тело колыхнулось ему навстречу, отвечая благодарностью. Сжимая скрещенные на его талии ноги, рыжая плавно поднимала бедра навстречу неторопливым движениям любовника. Сомкнувшая вокруг него горячая плоть хотела еще, жаждала заполучить его всего. Под закрытыми веками женщины распускались огромные красные цветы, растворяясь в белом тумане подобно капле горячей крови, упавшей в речные воды. В ее ушах шумела кровь, пульсом билась она в кончиках пальцах и внизу живота. Женщина выгнулась, приподнимаясь сначала на лопатках, затем на локтях. Юноша выпустил ее из своих объятий и чуть отстранился, но все так же продолжая плавно двигать бедрами.

— Я хочу видеть тебя. — Красные губы растянулись в улыбке, и неверный блеск огня вырвал ее из полумрака.

Блондин провел по бедрам возлюбленной, высвобождаясь из ее горячего сладкого плена, и упер ладонь в постель. Женщина расслабила колени, отпуская его. Ее лоно наполнило воющее одиночество и неутоленный голод, когда их тела рассоединились. Юноша выпрямился, встав на колени, а затем притянул к себе вверх ее бедра и вновь вошел. Снова ощутив свою наполненность им, она подалась навстречу, хватаясь пальцами за мужские запястья. Удовольствие от испытываемых движений внутри нее переплелось с визуальным. Зеленые глаза женщины встретились с голубыми ее супруга и в следующий момент ломаное движение его бедер накатило на нее новой волной сладострастия. Нахлынувшая горячей лавиной страсть заставила ее упереться носочками в постель, понимаясь еще ближе к юноше. Она любила его, она не существовала без него…

Комната наполнилась стонами, прерывистым дыханием, влажными звуками соития. Рыжеволосая царапала плечи своего возлюбленного, и эта ночь, которая повторялась ежегодно, уже разливалась в ней силой новой жизни, которой только предстояло родиться. Женщина чувствовала, как часть него перетекает в ее тело, наполняя ее. Обняв юношу за шею, она притянула его к себе и поцеловала в сухие обветренные губы. Он согревал ее кожу своей и, даже теперь, когда ее любовник погружался в долгий сон, она наслаждалась этим моментом. С каждой минутой сладкая дремота одолевала женщину. Теперь впереди их ждали долгие девять месяцев сна, но уже сейчас она слышала, как внутри нее пробуждается зачатая им жизнь. Ее дочери расправляли руки бурными речными потоками, а сыновья неистово стенали суровыми обжигающими ветрами. В их волосах трепыхались вплетённые перья, а изящные длинные пальцы скребли ее лоно медвежьими когтями. Первый Снег укрыл собою Тундру, и под его покровом в ней зарождалась новая жизнь будущего лета.