Первый судья Лабиринта

Глава четвёртая. КТО Я?

Вернувшись домой после драки и едва стащив разодранный, вываленный в пыли костюм, Андрей упал на кровать и моментально заснул. Во сне пришёл всё тот же кошмар: пламя, Рита, он бросается к ней, вспышка... От вспышки Андрей всегда просыпался. Но сегодня тревожное сновидение тянулось чуть дольше: за ярким светом нахлынула густая удушливая тьма, внезапно стало холодно, подул ветер, а затем Андрей почувствовал, что падает. Падение продолжалось несколько мгновений, прежде чем он, наконец, проснулся.

Рывком сел, но тут же пожалел об этом: перед глазами всё плыло, мелькали радужные круги. Рубашка, которую он так и не снял, совершенно промокла от пота, снова хотелось пить.

Выбравшись из-под одеяла, эссенциалист опустил босые ноги на прохладный линолеум и осторожно поднялся. Голова всё ещё кружилась. Он медленно двинулся на кухню, включил бра над столом, потом плеснул из чайника воды в кружку и стал пить огромными глотками. Электронные часы над дверью показывали двадцать минут пятого.

Сон улетучивался вместе с кошмаром. Расстёгивая на ходу рубашку, Андрей отправился в ванную. Включив воду, он окончательно разделся, засунул вещи в стиральную машину, потом залез под душ, с наслаждением подставляя лицо, грудь, спину и всё тело упругим прохладным струям. Почувствовав облегчение, завернул оба крана и, сняв с вешалки большое двухцветное полотенце, принялся вытираться.

Через минуту он уже сидел в халате на своей постели, досадуя, что почему-то до сих пор не купил телевизор.

Читать не хотелось, к компьютеру не тянуло. Вновь поднявшись, Андрей подошёл к тумбе с магнитофоном и, вставив первый попавшийся диск, включил музыку.

Зазвучала какая-то классика, не слышанная ранее, но приятная. По-видимому, скрипичный концерт. Произведение, написанное в форме сонатного аллегро. Эссенциалисты отдают предпочтение сонатной форме как наиболее гармоничной. Сначала идёт экспозиция — показ тем. Две партии: главная и побочная. Одна обычно более яркая, энергичная, задающая тон. Это луч. Вторая спокойнее, она вторит, оттеняет, сопутствует, обволакивает. Это нить. Часто есть ещё две маленькие партии, которые связывают эти две. Так бывает в паутине, так же и в отношениях людей: кто-то луч, кто-то нить. Андрей всегда был нитью, нуждавшейся в ярком, чистом, прямом луче. А лучом была Рита.

Думать о Рите было тяжело, и Андрей принялся думать о Стасе.

Стас — лучший друг, так было с ранних лет.

Но друг утверждает, что совсем не помнит его и относится с недоверием. Андрей вспомнил катание на лодке. В тот день он впервые увидел Стаса после долгой разлуки. Тот явно был чем-то поражён. Но чем? Он же сам просил о встрече. Не узнал? Да нет, узнал, сразу по имени окликнул. И с цветами пришёл. Почему? Он давно знаком со Светой, это Андрей понял сразу, но ведь Света собиралась встречаться с ним, Андреем.

Андрей тяжело вздохнул. Это, впрочем, совершенно не важно. Стас любит Свету, а ему, Андрею, никто кроме Риты не нужен.

Поняв, что больше не уснёт, Андрей собрал постель и побрёл варить кофе.

Поставив джезву на плиту, опустился на табуретку у стола и, подперев рукой щёку, стал смотреть на подрагивающие лепестки синего огня.

Огонь. Манящий, завораживающий и такой жестокий. В нём погибает всё живое. Но из него родится птица Феникс. Каждый раз, проживая одну за другой все свои девять жизней, она встаёт обновлённой и молодой и снова поднимается в небо, чтобы исполнять желания...

«Пламя костра рассыпается тысячей нитей, много миров, едина их главная сущность…»

Таков девиз эссенса. Странный немного. Причём здесь много миров? Все мы живём в одном мире, ходим на работу, встречаемся и расстаёмся, находим своё место. Или не находим, и тогда становимся пленниками эссенциалии, либо в одном, либо в другом лагере. Кто-то верит, что можно получить гармонию для себя, кто-то считает, что в силах дать её другим. Но гармонии достичь нельзя, к ней надо лишь стремиться.

Кофе закипел, Андрей поднялся выключить плиту. Он вылил пенистую тёмно-коричневую жидкость в кружку, всыпал ложку сахара, размешал.

И всё-таки, что происходит со Стасом? И кто сегодня... нет, уже вчера, напал на него? Неужели те самые люди, которые предложили нелегально написать программу? Чем он им мешает?

Андрей осторожно отхлебнул горячий напиток. Кофе вредно, но сейчас это не важно.

А Стас... Андрей, кажется, знает про него всё. Общее детство, общие друзья, жили всегда рядом, даже братьев, кажется, звали одинаково. Ну да, конечно. У них обоих есть младшие братья, которых зовут Кириллами.

Андрей сделал ещё несколько глотков. Хорошо иметь брата или сестру, особенно для эссенциалиста. Тогда в таком случае, как с Ритой, родители хотя бы не останутся в одиночестве. У Риты есть младший брат, да, точно. Корректоров, у которых не было родных братьев и сестёр, заставляли подписывать кучу бумаг, ещё при поступлении, чтобы в случае чего — никаких исков со стороны родителей, но в то же время, обеспеченная старость. Вот и он, Андрей, подписал несколько таких документов, даже завещание составил...

Андрей допил кофе, встал... Но тут же сел снова. Что-то не складывалось. О чём он думал до этого? О братьях. Брат Риты Дмитрий и брат Стаса Кирилл. И брат... его, Андрея. Тоже Кирилл. У него есть брат. А зачем он тогда подписывал все эти бумажки?