Первый судья Лабиринта

Глава шестая. ГОЛОС КРОВИ

Проснулся я поздно: сквозь полупрозрачные шторы жарило солнце. Отец был на работе, мама гремела на кухне кастрюлями. Я давно уже забыл, что значит жить с родителями, три раза в день питаться и просто оставлять носки в ванной. А сейчас ощущение того, что я дома, окутало, словно «теплый клетчатый плед». Надо же, совсем кстати вспомнилось название этой твeрской рок-группы...

Я сел на кровати. Жёлтые обои с продольными полосами, иконки над столом, старый трёхстворчатый шкаф, ещё бабушкин, вторая кровать у противоположной стены, стул, ковёр на полу. Всё как всегда.

Быстро поднявшись, напялил одежду и вышел в соседнюю комнату. Телевизор, диван, сервант, книжный шкаф, круглый стол посередине, два кресла, древняя, как я, люстра из пластмассовых квадратиков, кругом картинки, сувенирчики, фотографии... А на подоконнике — аквариум. Совсем маленький. Но это всё равно странно: с тех пор, как ещё в детстве у меня подохли последние рыбки, мы никогда больше их не держали. Чего это вдруг родителям вздумалось? Я подошёл рассмотреть рыб поближе. Вон попугайчики, у самого дна. Остальных и названий-то не помню.

— Стасик, сыночек, выспался? — мама выглянула из кухни. Она совсем не изменилась. Как прежде худенькая и улыбчивая, седых волос совсем не видно. Всё так же носит дома футболки и длинные юбки. По-прежнему ходит на свои религиозные сборища. Отец тоже не изменился, работает электриком на том же заводе. Всю дорогу до дома я старательно таращился в окно маршрутки, стараясь понять: не произошло ли и здесь каких-то глобальных изменений. Но так как бываю в Твери редко и не очень-то мотаюсь по улицам, ни один жилой дом, банк, магазин, сквер или фонтан подозрений не вызвали. Что-то было и раньше. Чего-то я прежде не видел, но не факт, что это выросло за один час.

— Да, мамуль! — Ячмокнул её в щёку. — А чего это вы аквариум завели?

— Здрасьте! — Мать засмеялась. — Давно ты у нас не был! Это всё тот же, сынок. Который Кирюша в прошлый раз делал. Пойдём, я тебя покормлю!

Она повела меня на кухню, усадила за покрытый красивой клеёнчатой скатертью стол и давай уставлять его разносолами...

Всё хорошо. Но рыбы Кирилла никогда не интересовали. И носа он сюда не показывал лет эдак... три, с тех пор, как умерла бабушка.

Мать произнесла молитву, я, как всегда, внутренне скривился. Ну не верю я. Ни баптистам, ни евангелистам, ни «свидетелям», ни адвентистам седьмого дня.

Я долго ел, много всякого разного выслушивал, в основном про то, какие мы с Кириллом неблагодарные и невнимательные дети — ну, в общем, так оно и есть, не слишком часто мы и звоним-то, а уж приехать... И рассказывал про нашу с Кириллом жизнь — по большей части выдумывал, потому что ничего реально интересного с нами не происходило, за исключением, конечно последних происшествий, но не мог же я посвящать в это родных! Мало ли, чем оно ещё обернётся. Впрочем, о девушке брата я упомянул вполне правдиво. К моему удивлению мать была в курсе.

Вскоре пришёл отец. Успев уже изрядно принять «по случаю приезда сына», он был, как всегда в таких случаях, очень разговорчивым и пустился в рассуждения по привычному, годами протоптанному пути: цены, политика, погода, здоровье, моя личная жизнь. С каждым новым пунктом я кивал, отмечая про себя, что не так уж, всё-таки, существенно изменился мир. Подумаешь, аквариум... Мать никак не отреагировала на состояние отца — видимо, привыкла. А раньше всегда расстраивалась... Она лишь подливала ему супа.

— Кирюха — молодец! Девку давно пора завести было! — кивая самому себе, заметил отец, расправляясь с обедом.

«Личная жизнь брата, сейчас и меня сосчитают», — приготовился я.

— Ты-то что думаешь? — не замедлил ждать себя вопрос.

— Ну, пап, ну что...

Ну нет у меня никого! Ну вот такой я лох. Ну не смог.

— К жене возвращаться думаешь, я спрашиваю? — Он вдарил кулаком по столу. — И как там наша маленькая?

Я перестал жевать и вылупился на него. А вот этот номер ещё не показывали в нашей программе...

— Маленькая? — переспросил я.

— Ты хоть заходишь к ребёнку? — как-то очень жалобно спросила мать. — Привёз бы её! Небось и фотографии нет...

Я просто не знал, куда деваться. Внутри всё сжалось и какой-то ледяной тяжестью давило на сердце. Или сердце не там, выше? Фотография? Ребёнка? Моего? Я ушёл от жены? Я?! От какой?!

Родители смотрели на меня, как на висельника, вот честное слово — не вру. Но что я мог им сказать? Что сделать?

И вдруг мне в голову пришла совершенно идиотская мысль.

— Фотки есть, мам, ща...

Я достал трубу. Вставил аккумулятор и симкарту. Включил, зашёл в файлы.

— Любуйтесь!

Передал предкам мобильник.

Да простят меня высшие силы, Света, Катя, родители и все остальные за это враньё. Ну что я ещё мог придумать? Когда катались на аттракционах, сделал пару снимков: Катька на лошадке и на цепочечной карусели, их и покажу. Запоздало сообразил, что не знаю, сколько лет моей предполагаемой дочери. А вдруг не больше года? Если два-три — чёрт с ним, камера в телефоне не настолько качественно снимает, не разберёшь. Тем более, Катька — ребёнок достаточно мелкий, как я успел заметить. Но не дай бог — грудничок! Оставалось надеяться, что я не оказался сволочью настолько, чтоб бросить жену с младенцем на руках.