Перышко

Перышко

Он страсть припасть к земле не кажет,
На гладь зеркального пруда.
Перо роняя из крыла
Но выстрел с камыша. Обяжет.

(Стихи: Анны Карповой.)

Память Бескрылых коротка. Мгновения, часы, дни удерживаются в их головах только для того, чтобы уже через год неумолимо обратиться в прах. Накопленные воспоминания становятся мёртвым песком времени — тяжестью душ, навсегда придавившей к земной оболочке.

Обезображенный увечьем в час рождения, я был таким: созданием в плоти, крови и разуме которого тлеет огонек жизни. Только одно отличие пропастью разделяло нас: память, широкая и глубокая как река, наполняла меня от момента первого вдоха.

Существо, которому я обязан своей жизнью, было милостивым и не желало моей смерти. Заключённого в полупрозрачную капсулу, под охраной трёх воинов в льдисто — голубых доспехах, едва родившегося, меня опустили в воды земного озера в ночь падения Астерион.

Звёздный свет и вода укрепили доспехи стражей. Целый месяц спокойные гиганты простояли надо мной, охраняя детский сон массивными луками. Но, как только их срок пришёл, тела воинов и покровы сферы распались, и я остался один в глубине этого необъятного мира.

1

Первый взгляд, первый вдох. Ветер, ласково перебирающий пряди волн, бездонная синь небес и невесомая вуаль облаков, спускающаяся всё ниже и ниже. Маленькие ладошки тянутся к ней: на кончики пальцев ложится пуховое пёрышко с каплей запёкшейся крови, рядом ещё одно и ещё… Вскоре, на глади озера вокруг колыбели в кружевном узоре собираются перья разных видов и размеров. А в вышине мечутся две большие птицы с длинными шеями и белыми, как облака, крыльями...

2

Легкое прикосновение отводит с глаз сонную пелену. Небо надо мной уже пустынно, но здесь, в воде, я чувствую чьё-то присутствие. Вновь касание: слева и справа от колыбели возникают силуэты птиц, что парили за облаками. Тёмно-карие глаза-бусины внимательно и строго всматриваются в лицо, будто силятся отыскать в нём то, что знакомо только им… Долгий и мучительный поиск! Вокруг нас тишина разливается густым сиропом, плеск волн только дополняет её, даря ощущение невесомости. Пара глаз вплотную приближается к лицу, и я слышу (чувствую) её вопрос:

— Пёрышко, это ты?

Трепет крыльев избранника на мгновение отвлекает её. Изящным движением она поворачивает голову и теперь вглядывается в него. Сдержанная сила взгляда лебедя никуда не исчезает, добавляется лишь одна эмоция — его ответ:

— Нет. Не он.

Опечаленная пара плывёт вдоль кромки озера и скрывается за скалистым утесом, врезавшимся в берег. Их поиск еще не закончен.

3

Холодные ночи сменяют холодные дни. Мутное пятно солнца в облаках безрадостно глядит на жёлтые травы. Плотно собранные вначале, лепестки моего убежища до половины погрузились в воду. Их питательный запас на исходе и, значит, вскоре мне самому предстоит добывать пищу. Но это будет позже, а пока я наблюдаю за тем, как меняется это место.

Пару раз подряд в прибрежном сухостое я вижу ватагу крохотных птичек. Пёстрые, с коричневатыми и зеленоватыми кольцами на шеях, они с удовольствием ныряют на глубину и через пару секунд появляются на поверхности, разбрызгивая капли влаги вокруг себя. Им — детям этой земли — доступно многое, чего лишили меня. И поэтому каждое их появление я стараюсь запомнить, возрождая всё то, что было утеряно.

Реже над зеркалом вод проносится знакомая, легкокрылая тень. Одна, без спутника, кружит над озером и бережно собирает пушистые перья, забытые ветром в зарослях. Кого она пытается найти? Неизменный силуэт в небе всё глубже впечатывается в душу и будит во мне давнее ощущение покоя и безмятежности. Дни напролёт это чувство растёт и крепнет внутри, светлой силой наполняя новые мысли. И вот, когда тень опускается на воду у тонкого клина скалы, я уже знаю, чем смогу её утешить.

На одно короткое мгновение прикрываю глаза, наблюдая за ней через узкую щель между веками. Я вижу, как она изменилась: белоснежный наряд утратил свежесть и чистоту, а в глазах поселился усталый блеск. Вспомнит ли она, что когда-то дала мне имя?

То же робкое касание, что и в нашу первую встречу, тот же плавный поворот головы и внимательный взгляд, вопрос:

— Пёрышко?

И точно разряд тока пронзает тело, врываясь в голову потоком быстро сменяющихся картинок: удивительно красивая, темноволосая женщина держит на руках свою крохотную копию и ласково улыбается. Под нежными пальцами, поддерживающими спину младенца, забавно топорщатся белые пёрышки. Чуть позже обеспокоенный взгляд женщины упирается в мои глаза и лицо её наполняется ужасом. Что со мною не так? И почему, почему она кажется такой знакомой?

С непослушных губ срывается шёпот, который тут же перерастает в крик боли, крик обиженного ребенка:

— Мама!

Картинка внезапно гаснет и вновь передо мной склоняется лебедь. По обеим её щекам катятся крупные слезы.

4

— О небо, какой же ты неуклюжий! — Возмущённая дрожь крыльев Альво расплывается кругами по воде.

— Сколько раз придётся тебя спасать, прежде чем ты научишься плавать? Где твоя лёгкость и перья, наконец? — последние слова он шипит, стараясь, чтобы я его не услышал. Уже больше года он пытается обучить меня тому, что знает сам, но пока все его попытки сводятся к нулю.

"Нет, он не может быть нашим сыном", — тихонько приговаривает учитель, когда Вита улетает к дальним озерам.

Обиды на него я не держу, ведь сказанное им — чистая правда. Полтора года назад Вита забрала меня из колыбели у скалы и нарекла Пёрышком.

Родного сына она потеряла там же: когда вся её семья, после долгого перелёта, отдыхала на озере. Альво тогда приметил охотника, укрывшегося в сухих зарослях и стайку уток, плескавшуюся рядом. На лебедей здесь не охотились и он подумал, что его родные в безопасности. Но ошибся. Пёрышко сорвался с водной глади последним, когда стрелок уже целился в них.

Резкий хлопок оглушил жителей озера: притихли резвящиеся утки и несколько раз щёлкнули о поверхность рыбьи хвосты, распуская вокруг себя круговые волны. Испуганная Вита, улетевшая дальше всех, оглянулась в поисках мужа и сына. Они так же летели позади неё. Но избранница Альво не знала, что охотник выстрелил дважды.