Пьеса для двоих

Глава 11 «Но только кто-нибудь другой разделит грусть мою со мной … »

Сергей позвонил Юле уже через день. И пригласил ее прогуляться. Она решила не отказываться. В следующий раз он пригласил ее в ресторан. Потом за город на пикник. Затем еще были поездки, прогулки, рестораны… Окружая Юлю неподдельной заботой и вниманием, Сергей как-то незаметно вновь вошел в ее жизнь. И она начала потихоньку оттаивать… И заново к нему привыкать… А к концу лета, поддавшись советам мамы и Ирки и стремясь полностью перечеркнуть прошлое, переехала к нему жить. К тому же, ей было уже невмоготу постоянно находиться в своей комнате и квартире, где они столько времени провели с Врублевским и где многое напоминало о нем…

«Все-таки он добился, чего хотел, - равнодушно думала Юля, раскладывая свои вещи в знакомый шкаф и искоса поглядывая на окрыленного счастьем Сергея, который с особым рвением освобождал для нее новые полки. – Иногда мечты все-таки сбываются… Жаль только, что не у всех…»

Но кроме переезда  к Сергею, Юля совершила еще один, возможно импульсивный, шаг: она вернулась на заочное отделение. Сейчас ей казалось, что так будет легче и проще. А потом снова стала работать у мамы в поликлинике…

«Все вернулось на свои места, - с горькой усмешкой иногда говорила она сама себе. – И нечего было даже пытаться что-то изменить…»

В новогоднюю ночь Сергей сделал ей предложение, а  в конце апреля они расписались. На их скромной свадьбе присутствовали лишь Юлина мама, Ирка, родители и сестра Сергея с мужем. От традиционного свадебного платья и уж тем более фаты Юля категорически отказалась, отдав предпочтение кремового цвета костюмчику, состоящего из узенькой до колен юбки и укороченного приталенного пиджачка. Единственное, что Юля позволила подруге, это сделать ей праздничную прическу и макияж( несколько месяцев назад неугомонная Ирка закончила еще и курсы визажиста).

Летом Юля наконец-то первый раз ступила на землю Америки. Провела она там почти пять месяцев, ради чего ей снова пришлось уволиться с работы. Вернулись они с Сергеем только в декабре, и сразу же на Юлю свалилась очередная новость: она оказалась беременна.

- Семь недель, - радостно сообщила ей тетя Лида, сделав УЗИ, и Юля на этот раз тоже не смогла сдержать улыбки. Все месяцы после того аборта  она жила с тяжелым чувством вины на сердце, и больше всего на свете ей хотелось снова забеременеть. Пусть даже и от Сергея.

До защиты диплома беременная Юля оставалась в Минске, находясь под присмотром тети Лиды, а вот рожала она свою Машку уже в Нью-Йорке, куда окончательно они  с Сергеем перебрались в конце июня сразу же после получения заветной «корочки».

Первые полгода жизни в Америки Юля пребывала в некой эйфории, особенно после рождения дочки: миленькая съемная квартирка в центре Бруклина, куча магазинчиков и супермаркетов, куда можно было ходить как на экскурсию, кругом улыбающиеся люди  и небывалое до этого  ощущение внутренней свободы.

Но вскоре, вдосталь наевшись этой «страной изобилия», Юля начала тосковать. Сергей совместно с одним приятелем за это время успел открыть небольшую конторку по печатанию фотографий, поэтому с утра до вечера пропадал там. Вначале, пока Машка была еще совсем маленькая, Юля была полностью погружена в «мамочкины» хлопоты, но постепенно ее стало посещать тревожное чувство одиночества.  Подруг у нее здесь к этому времени так и не появилось: жены приятелей Сергея и мамочки на детской  площадки были не в счет.

 С каждым днем ей все больше не хватало мамы и Ирки, поэтому она стала все чаще названивать им  в Минск, стараясь хоть таким образом заполнить душевную пустоту. Но после того, как в конце месяца пришел счет за телефон и Сергей после увиденных в нем цифр изменился в лице, натянуто попросив быть посдержанней в телефонных разговорах, Юле пришлось и здесь начать ограничивать себя. 

А потом оказалось, что дела у Сергея идут совсем не так хорошо, как хотелось бы, и они вынуждены были уменьшить еще несколько статей  расходов в семейном бюджете. Когда же Машке исполнилось два годика, Юля решилась пойти работать, хотя Сергей и был против. Определив Машку в детский садик (что оказалось не так уж просто, да и не так уж дешево), Юля все же принялась за поиски работы. Она абсолютно не тешила себя надеждой, что ее белорусский диплом юриста-международника здесь окажется востребованным, поэтому не стала отказываться от подвернувшейся в скором времени  под руку работы в прачечной неподалеку. Но нажимать на кнопки стиральных машин и складывать по определенному стандарту постиранные чужие вещи ей пришлось недолго. Хозяин этой прачечной оказался не чист на руку, поэтому свою первую (и последнюю) зарплату Юля получила только через два месяца и после этого сразу же уволилась.

Следующим ее местом работы стал посредственный салон-парикмахерская, где ближайшие полгода она мыла головы привередливым клиенткам. Потом настала очередь побыть Юле официанткой в одной захудалой забегаловки быстрого питания. Здесь Юля задержалась чуть дольше, чем на прежних работах – почти семь месяцев. И все было бы не так плохо, если бы не сын владельца этой самой забегаловки, без фантазии именуемой «Биг Ланч». Тот неожиданно вернулся в Нью-Йорк откуда-то из Оклахомы и с первого же дня начал нагло и грязно приставать к Юле. Возмущенная Юля дала ему недвусмысленно понять, что ему здесь искать нечего и шел бы он куда подальше, после чего  оказалась снова без работы. Одна из ее немногочисленных американских приятельниц, ярая феминистка, посоветовала в обязательном порядке подать в суд на «этого похотливого мерзавца» и отсудить у него побольше деньжат за моральный ущерб. Но Юля, обладая типичным славянским менталитетом и психологией, диаметрально отличавшейся от американской, не решилась на такой радикальный шаг и, сжав зубы, отправилась искать работу дальше.