Петух Святой Инквизиции Книга Вторая. Загадочный манускрипт

Глава 1

В которой читатель вновь встретится с преподобным Илларием, повзрослевшим Джеймсом и многими другими, а также будет присутствовать на конклаве

 

 

«Мать антихриста забеременеет и родит

ребенка, не зная, кто его отец.

В другой земле убедит всех, что рождение

было чудом. И люди сделают ее своей святой»

 

Хильдегарда Бингенская, «Видения»

 

 

  Преподобный Илларий - инквизитор-бенедиктинец и папский легат в северных землях, терпеливо ждал, пока монастырский портной, брат Сильвестр, оглаживал и подбивал на нем новую рясу бомонского шелка.

  Не то чтобы Илларий так уж заботился о своем внешнем виде, но прежняя ряса, верой и правдой служившая ему несколько лет, стала несколько туга в животе, что немало его огорчало. Впрочем, прискорбному факту пополнения телес преподобного было свое объяснение. Илларий вот уже третий год безвылазно проводил время в родном монтекассинском бенедиктинском монастыре, основанном почти тысячу лет назад самим Святым Бенедиктом Нурсийским.

  Воздух Монтекассино был так свеж, а суетный Рим так далек, что, казалось, сама местность располагала монастырских братиев к лени. И хотя преподобный старался не лениться и даже занимался археологическими раскопками, чрево его неумолимо увеличивалось.

  Надо сказать, что в отце Илларии всегда жила тяга к истории. И если история греческая или римская были неизмеримо далеки и потому абстрактны, то история Монтекассино, можно сказать, была у него под ногами. Когда-то Святой Бенедикт привел своих братьев к скале Кассино, к старому храму бога Аполлона, и самолично разбил языческие статуи. Особенно досталось Аполлону. Его не только разбили, но и раскидали мрамор его останков на сотни туазов вокруг. Наивный Бенедикт не знал, что спустя века языческие статуи обретут историческую ценность и весьма возрастут в цене. Шли века, монастырь строился, на месте древнего капища возвысились величественные стены, а пыль, земля и трава погребли под собой следы древности. С благословения аббата Мазины изнывавший от безделья преподобный Илларий вывел на раскопки с десяток недовольных братьев. Под управлением преподобного, вооруженного древними монастырскими рукописями, хмурые монахи перекопали весь двор и спустились до самого подножия скалы Кассино. В двух местах их кирки и лопаты наткнулись на древнюю кирпичную кладку, у самого забора на метровой глубине, они нашли мраморный постамент, а у ворот – истлевший человеческий скелет, испугавший братиев своим злобным оскалом. Немного подумав, преподобный приказал засыпать скелет землей и собственноручно вбил в землю над местом захоронения связанный из осиновых кольев крест. Негоже тревожить покой мертвецов. А уж если потревожил – сделай все, чтобы мертвец не вздумал тебе отомстить.

  Илларий гордо предъявил аббату Мазине свои находки, снискал его одобрение и был приглашен разделить трапезу. Как раз частые трапезы с аббатом, наряду с ленью и вынужденным бездельем, и послужили основной причиной того, что преподобный сейчас терпел примерку, с неприязнью косясь на пыхтящего и потного брата Сильвестра.

  Возможно, Илларий и походил бы еще в тесной рясе, в надежде на похудание, но накануне вечером появилась и другая причина срочно пошить новую одежду. В девять часов, когда ворота монастыря уже были закрыты на толстое бревно засова, к Монтекассино подъехали несколько рослых сбиров папской полиции, во главе с одноглазым бариджелло. С поклонами они вручили аббату послание кардинала Чибо.

  Заболевший Папа Сикст просил своего духовника Мазину и своего протеже брата Иллария прибыть через двое суток в Ватикан. Приглашение к Папе удивило Иллария. Не сказать, чтобы преподобный попал в опалу, но папа Сикст явно был зол на него с тех самых пор, как Илларий не только загубил такое выгодное и несложное дело, как обвинение в ереси вдовы Кубла, но и допустил гибель младенца Тедерика. Разумеется то, что Тедерик был жив, здоров и сыт, воспитываясь в семье Ганса Людера, в городке Эйнслебен у мансфельдских рудников, папа Сикст не знал. Да и вообще об этом знали лишь несколько человек – сам Илларий, а также Ганс Людер, Якоб Фуггер, покойный архиепископ Замометич, послушник, а ныне монах, брат Джеймс, и телохранитель Иллария –великан Тилло Альтман.

  Впрочем, как бы не злился Папа Сикст, но Иллария он по-прежнему ценил, и даже иногда советовался с ним, не посылая, однако, никуда с важными поручениями. Несколько поездок за восемь лет, прошедших с окончания процесса вдовы Кубла, да и то лишь с представительскими миссиями – вот и вся легатская работа инквизитора за столь длительный срок. Илларий не роптал и даже испытывал удовлетворение от того, что события развивались именно так, как он и предполагал. Швиц прогнал из кантона фогта, а заодно и приора Инститориса с деканом Шпренгером, причем Инститорис дважды умудрился попасть в тюрьму за растрату денег от продажи индульгенций. Совсем недавно до Иллария дошли сведения, что Инститорис воссоединился со Шпренгером и вдвоем они написали книгу-пособие для инквизиторов, назвав ее «Молот Ведьм» и книга, якобы, совсем скоро будет напечатана. Бургомистр Ланге укрепил свои позиции в кантоне, и теперь Фуггеры потихоньку прибирали к рукам серебряные рудники, хотя император Максимиллиан и скрипел зубами. Несчастная вдова Эмма Кубла стала героиней Швица и богатейшей женщиной. Архиепископ Андрей Замометич, осевший в Базеле в надежде созвать новый Собор и избрать антипапу, был отлучен Сикстом от церкви за интриги против Престола, личные оскорбления и пасквили. Хотя и Базель, и Милан и Флоренция, которым Сикст давно уже был как кость в горле, встали на сторону Замометича, антипапой он так и не стал. А как только император поддавшись на уговоры Папы, отказал Замометичу в покровительстве, базельский суд арестовал мятежного прелата и поместил его в тюрьму. Четыре года назад Замометича нашли повешенным в камере, и преподобный Илларий не верил, что это было самоубийством.



Отредактировано: 22.05.2017