Пицца для дракона.

1.

1. Пролог.

На одной из улиц большого города, стояла пекарня. В прошлом одна из заводских столовых, а нынче модное кафе с собственной пекарней и пользующейся популярностью во всем городе выпечкой. Сдоба, хлеб и торты, имели огромный спрос, но больше всего в ней продавалось пиццы. Жители от мала до велика знали и попробовали все предложенные виды «итальянки», за пять лет с самого открытия пекарни.

Владелицей была наполовину русская и наполовину сицилийка, некая сеньора Бриджита Нова. Она мастерски заправляла делами и в свои шестьдесят, могла дать фору любому хваленому бизнесмену, будь он самим мистером Биллом Гейтсом. Ну, или наполовину похожим на него деловым человеком.

К контрактам и бухгалтерии она не подпускала никого и не нанимала людей со стороны, то есть тех, кто не прошел ее тщательный отбор.

Возможно, кто-то бы удивился, что рабочие были из совершенно разных социальных слоев, но все как один были рады, что работают на саму сеньору Бриджит.

Не высокая и чуть полноватая женщина, с совершенно некрашеными краской черными локонами, на маленькой аккуратной голове, Бриджита выглядела моложе, за счет своих карих глаз, под красиво изогнутыми бровями. Эти глаза, в свое время не одного мужчину свели с ума и продолжают это делать до сих пор. Многие говорят, что мужчины посещают кафе только из любопытства и желания увидеть сеньору, а их жены ревностно относятся к таким походам, но ни одна не посмела предъявить таких обвинений владелице кафе. Возможно, они чувствовали, что в чем-то проигрывают ей и боялись сравнений со стороны, а возможно сами были покорены ее стремлением делать свое дело на отлично. Она и сама была на высоте. При этом не делала пластических операций, почти не посещала салоны красоты, но любой мог подтвердить, что выглядит женщина великолепно.

Бриджита переехала в Россия шесть с половиной лет назад, когда в автокатастрофе погибли ее муж и их единственная дочь Лючия. Депрессия стремительно поглощала ее и грозила раздавить горечью от потери любимых и тогда, Бриджина решила посетить родину своей матери, где была всего несколько раз, но никогда не оставалась надолго. Родственников у нее не было, а близкие друзья приняли ее решение переселиться на некоторое время, как лекарство для души и средство смены обстановки, чтобы отвлечься. Перелет и первый день в почти чужом городе, прошли спокойно и Бриджита, осталась дольше, чем рассчитывала. Однажды, она возвращалась домой на съемную квартиру и увидела на скамейке у подъезда девочку, лет четырнадцати-пятнадцати. Та сидела, обняв колени, уткнувшись в рваные синие джинсы и по ее лицу текли слезы.

Бриджита жила в этом доме около двух месяцев, но девочку эту видела впервые. Женщина подошла к скамейке и тихо присела на самый краешек, вынула из сумки бумажный платок и протянула его девочке.

-Возьми.

Та не ответила и продолжила беззвучно рыдать, лишь иногда моргая. Ее искренние слезы не могли оставить Бриджиту равнодушной, они напомнили ей о ее собственном горе и женщина тоже заплакала. Время было позднее и на улице медленно загорались фонари, а они все так и сидели, молча оплакивая каждый свое. Когда стало прохладно, Бриджита заговорила первой на ломаном русском, который старалась скорее выучить.

-Меня зовут Бриджита и я живу в этом доме. Где твой дом?

Девочка вздрогнула от ее голоса и словно первый раз за несколько часов посмотрела на женщину. Именно итальянский акцент привлек ее внимание.

-Я живу в этом доме. Точнее жила.

И новый всхлип вырвался из груди подростка. В ее жизни произошла самая страшная трагедия и она продолжает расти, как снежный ком, все больше и больше поглощая.

-Я могу тебе помочь?

Бриджита действительно хотела ей помочь, но все же главной ее целью, было отвлечься от своих собственных проблем.

-Как? Если только вернете моих родителей.

Уже не сдерживаясь, девочка заплакала громко и навзрыд. Бриджита прижала ее к себе приговаривая ласковые слова утешения на русском, чередуя его с родным итальянским, и снова переходила на русский. Потихоньку обе успокоились и женщине удалось уговорить девочку подняться в свою квартиру.

-Проходи. Если не хочешь, можешь не снимать обувь.

В полной тишине они выпили по чашке горячего чая, и девочка уснула сидя в большом кресле, а утром проснулась и долго не могла понять, где находится.

Когда Бриджита напомнила ей об их вчерашней встрече, та мало что смогла вспомнить и только кивала, когда в голове всплывали отдельные фразы.

-Тебе есть куда пойти?

-Нет. Моя сводная сестра разменивает квартиру и покупает себе машину. Еще решила переехать в другой город.

-А ты?

-А меня отдает в детский дом. Говорит, что не станет со мной возиться, да и там мне будет куда лучше, чем с ней.

Слезы горечи и обиды застилали красивые детские глаза, угрожая раньше времени наградить лицо морщинами.

-Ей нет восемнадцати? Тогда, как она продает квартиру?

-Ей почти двадцать лет, просто я ей не нужна.

Бриджита не могла поверить, что кто-то может вот так отказаться от родного человека.

-А сколько тебе лет?

-Через два месяца будет пятнадцать. И мне три года придется жить в детском доме, пока не вытряхнут на улицу. Я не хочу в детдом.

Девочка возмущенно, со всей силы стукнула по столу, расплескав свой зеленый чай и черный кофе Бриджиты.

-Ну-ну, успокойся, дай подумать.

Женщина стала размышлять, как ей быть, но она почти не знала законов этой страны и решила обратиться с просьбой к своему адвокату.

-А родственников больше нет?

-Нет.

-Жаль. А как тебя зовут?

-Мия.

-Какое красивое у тебя имя. А меня зовут Бриджита. Правда, оно смешно звучит?

Мия покачала головой и впервые улыбнулась. Девочка была полной противоположностью ее погибшей дочери Лючии да и вообще никак не вписывалась в жизнь женщины, но бросить ее она уже не могла.

Бриджита обратилась к юристу и адвокату. Последовали долгие переговоры с органами опеки и старшей сестрой Мии и, на весь процесс вместе с получением второго гражданства Бриджиты, ушел почти год. В итоге, Мия осталась жить с Бриджитой. Они переехали в большую и просторную квартиру рядом с пекарней, которая только начинала набирать популярность у горожан.