Пилигрим

V. Закат Дана

Возвращение стало для человека новым рождением – мучительным, исполненным боли и страданий. Человек хотел избавиться от пыток, он готов был просить вернуть его обратно – в сладостную негу прежнего забытья. Лишь бы исчезла проклятая боль в мышцах и судороги, выворачивающие наизнанку все внутренности. Его тело слабо трепыхалось, приходя в себя, заново пыталось делать нелегкую работу – жить. Сердце отчаянно рвалось из груди, легкие надрывно глотали свежий воздух, как после длительного погружения под воду. Ему помогали; пустили раствор по венам, подключили искусственное дыхание, разминали онемевшие, атрофированные руки и ноги.

Постепенно человек успокоился и приступил к решению новой задачи – поиску себя и поиску мира вокруг. За несколько часов покоя прорезалась память. Затем, - он не смог определить в какой именно момент это произошло, - в помещении кто-то появился. К краю лежбища приблизилась худощавая фигура. Над ним, загораживая вертикальный свет, склонилось незнакомое лицо.

- Кто ты? – прохрипел Онерон.

- Од-Шис, - ответило спокойное, по-юношески открытое лицо.

- А где же…

- Од-Оз? Меня предупредили, что ты задашь такой вопрос. Он слился с почкой нашей Симбиоты много периодов назад. Этой мегаспоры больше не существует.

Ошеломленный внезапной новостью, Онерон опустил голову на холодную стенку камеры. Как же так могло случиться? Э нет, все это вполне предсказуемо. Он позабыл про время. И должен был подготовиться к подобному сценарию, ведь все живое рано или поздно заканчивает свой путь. Но, не смотря на логику, человеку стало обидно. Единственное дружественное ему существо на планете Дан ушло в мир иной. И он опять остался один.

Полковник попытался подняться, но от слабости рухнул плашмя. Вены на его шее и голове вздулись от напряжения, из глаз выступили слезы бессилия.

- Пока рано входить в активную фазу, - заявил Од-Шис. – Тебе нужно подготовиться к нагрузкам. Твое тело еще слишком слабо. Сейчас отдыхай и набирайся сил. Я приду к тебе вечером.

Прежде, чем нанороботы подступили к Онерону, стремясь переложить его на кушетку, он крикнул в спину уходящему Шису:

- Эй! Расскажи, что происходит?

- Ты узнаешь об этом чуть позже, - сказал Од-Шис, не замедляя шаг. – Наберись терпения.

- Ответь хотя бы – Симбиота еще жива?

Вопрос повис в пространстве – эриданец замер посреди медицинского блока как вкопанный.

- Да, – услышал человек, -  Последняя Симбиота еще существует.

Од-Шис быстро вышел вон.

И жесты, и интонация произнесенной фразы сказали человеку гораздо больше, чем скупые слова. Онерон решил, что для начала этого достаточно и позволил отдать себя на растерзание маленьким медицинским роботам, копошившимся подле ног и головы.

Оживление шло очень быстро. Уже через три данских часа Онерон окреп настолько, что смог самостоятельно передвигаться по обширному уровню башни, в которой находился. Организм наливался энергией, мышцы крепли, а разум – прояснялся. Человек опасался различных побочных эффектов типа амнезии или повреждений разных органов, что частенько происходило из-за несовершенства технологии с впадавшими в летаргию людьми при Септе, но сейчас все его члены работали исправно.

Он бродил по пузырчатым коридорам отведенного уровня башни, разглядывал залы, приспособления, редкие, проплывающие мимо существа неизвестного происхождения, отряды ботов, семенившие куда-то по своим делам, и по разным признакам пытался определить, какие изменения произошли с этим миром за время его отсутствия. Затея провалилась. Да, Онерону было с чем сравнивать, прежний Дан отличался кое-какими особенностями от настоящего, но затруднение было в том, что он не знал – к лучшему или к худшему все эти перемены.

Наступил вечер; Од-Шис с присущей эри пунктуальностью при помощи робота оповестил человека о своем прибытии и, когда сам переступил порог палаты, с ходу распорядился, чтобы тот следовал за ним. Даже не пытаясь обсуждать это, Онерон подчинился. Они долго, бок о бок шли по проходам, потом поднялись на лифте и, как решил полковник, очутились в продольной галерее башни, что опоясывала ее по всему радиусу широким кольцом. Со стороны она наверно смотрелась бы как воротничок гриба-поганки. Они медленно прошли немного вперед, мимо оранжерей и каких-то конусообразных сооружений, а потом клочья растительности отступили назад, открывая посетителям развернутую панораму данского города-улья.

Слова здесь были лишними, эри чуть отступил в сторону и стал терпеливо дожидаться, пока человек рассмотрит открывшуюся перед ним картину. А Онерон шел, как лунатик по прямой линии, с каждым шагом он приближался к кромке наблюдательной площадки, и пропасть разверзалась вглубь, открывая ему все больше и больше деталей ландшафта.

Солнце стало темно-оранжевым, местами малиновым. Оно заваливалось на правый бок, основание его громадного овала уже утонуло в черноте горизонта, а верхушка колебалась в зеленоватом мареве атмосферных потоков. Три полосы, которые раньше расчертили небо, куда-то исчезли. Никакого движения в воздухе заметно не было – кое-где отмеченный крапинками звезд чистый небосвод безраздельно царил над рельефами планеты. Он смотрел вниз - туда, где погружались в сумерки тысячи игл башен улья. Те черными покосившимися фигурами столпились вокруг башни Поиска и не подавали никаких признаков жизни. Кое-какие обвалились, некоторые сломались и упали на соседние, чудом удерживая целостность конструкции.  Лишь пара-тройка колоссов еще держалась прямо, и внутри них теплился свет. Движения у самой земли не было. Ансамбль строений больше напоминал некрополь или внезапно брошенный во время катастрофы мегаполис.