Пишущий костями

История 15.5

Покачиваясь на краю стола, я всё смотрю на книгу в руках и не пойму, откуда такая пустота в голове. Словно я что-то забыл. Книга тут не при чём. Благодаря его величеству я смог её дописать, а Фэль нигде нет. Хотел поговорить с ней во сне, но не смог заснуть. А Куроцу и Король странно себя ведут при упоминании ворона. Я с трудом смог добиться внятного ответа. Теперь остался только чарующий, который большую часть времени проводит, летая по библиотеке или сидя на плече у кого-нибудь.

Что я мог забыть, интересно...

Спросить не у кого. Король в последние дни занят делами в городе, а демон появляется и исчезает, упомянув про персиковую гору. Шинки иногда заходит почитать и бережно осматривает мои раны, смазывает их травяной мазью, а от вампиров визита не дождёшься. Когда я проходил мимо особняка, видел синеволосого вампира. Рицуки меня удивил. Он не может пить кровь, а вино пьёт. Я предложил его темнейшиству составить тому компанию, но он сказал, что занят.

Только я получается не у дел... или они меня избегают. Я не против... не хочу, чтобы они забыли о своей жизни из-за меня. Надеюсь лишь, что хоть иногда смогу веселиться вместе с ними. Спать хочется...

Напевая мелодию, я приманиваю к себе призрака. Обычно он сразу прилетает, а сегодня и от него помощи не дождёшься. Разочарованно вернувшись в кресло, закрываю лицо книгой.

Чего-то не хватает...

Раскрытое окно приносит приятную прохладу, цветы пахнут особенно ярко. И вроде нет гробовой тишины, спокойно, приятно. Библиотека живёт своей жизнью, переливается разными красками, как всегда, привычно, знакомо.

— Чего-то определённо не хватает... я о чём-то забыл?

Почувствовав, что засыпаю, вдруг слышу голос.

— Ты не написал стихи для своих знакомых.

Мм?

— А-а, стихи. Да-да... написать стихи... я же всегда их пишу... Ни за что.

— В чём причина столь резкой перемены?

— Знаешь, что Король сделает со мной, если я про него ещё и стихи напишу? Я пробовал, но всё такое мрачное... Для Рицуки, для Шинки... они не поймут моего чувства прекрасного.

Я слишком много времени думаю о том, что люди предпочитают не замечать.

— Напиши для себя.

Ласковый голос ангела умеет убедить.

Хм?

Опустив книгу и увидев на другом конце стола Фэль, склонившую голову на ладонь и наблюдающую за мной, я скромничаю и скрываюсь обратно.

Что это значит? Она прежде так внимательно не наблюдала за мной. Я немного напуган. Хочет мне что-то сказать? Я ослушался её...

— Фэль?.. Я написал для тебя книгу. Помнишь, я обещал, что подружусь с тобой?

— Думаешь, у тебя получится?

Я тихо смеюсь. Не тот ответ, на который я рассчитывал.

— У меня много времени.

— Несомненно.

— Ты отчитываешь меня за безделье? — положив книгу на стол и прикусив губу, смотрю в глаза девушки, синие, как ночное небо без звёзд. — Могу написать стихи для тебя. Или ты прочитаешь книгу? Это... порадует меня. Если тебе понравится.

— Ты стал прежним, — произносит ангел, пододвигая к себе книгу.

Я улыбаюсь, наблюдая за девушкой. А она игнорирует меня, иногда поправляя падающие на лицо светло-серые волосы. Понаблюдав за ней с задумчивым видом, встаю и захожу ей за спину, мысленно моля игнорировать меня и дальше.

Хочу сделать ей приятное, а чувство, что делаю шалость...

Стянув ленточку со своего хвоста и взяв костяное перо, я как можно аккуратнее касаюсь её мягких волос. Вроде бы она не отвлекается, и я смелее подвязываю ей волосы на манер демона. Спереди оставляю локоны от висков, сзади закалываю пером и укрываю кончиками. Только её волосы не торчат в стороны малиновыми прядями, а касаются плеч мягким серебром. Когда Фэль переворачивает страницу, сердце испуганно пропускает удар. Ничего не происходит и я, тихой мышкой, юркаю обратно в кресло.

Фэль красивая, пусть и странно думать об ангеле столь простым словом...

Волосы ей больше не мешают, но она даже взгляд на меня не поднимает. Я впервые пробую что-то подобное и мне нравится. Сделаю ей позже резную шпильку для волос в виде крыла. Если повезёт, будет носить её. Придвинув себе дневник и чернила, почти ложусь на стол и пишу пару строчек, что приходят на ум. Дальше текст складывается сам по себе.

«В мире скитаний, лжи и правды,

Я наконец смогу найти себя.

Я дверь открою грёзам для забавы

И в путь с собой возьму тебя.

Ты в ночь холодную меня согреешь,

А днём тебе я покажу прекрасный сад.

Ты ненавидеть сможешь и любить успеешь,

Пока мы не окажемся у старых врат.

Прекрасным светом мир окутан и теплом,

Тебя я научу, как радоваться чуду,

Но много горя и печали в нём:

С тобой всплакну и не забуду,

О времени для нас вдвоём.

И в тот момент, когда смогу понять себя,

Я протяну ладонь.

Полюбишь ли, отвергнешь ли меня,

Я буду помнить прошлое как сон,

Прекрасный грустный добрый сон,

В котором смог найти тебя».

Стукнувшись лбом о стол, роняю перо. Чернила наверняка окропляют стол и рукав, вот только они ужасная мелочь, по сравнению с хаосом в голове.

Что это? Почему начав писать для Фэль, я представляю в конце совсем не её?

Протяжно вздохнув, я смотрю на свою ладонь, которой только что писал. Слишком длинный рукав доходит почти до кончиков пальцев и скрывает её. Что-то я пристрастился чёрное носить.