Пишущий костями

История 5.2

Прогулка под ночным небом вдохновляет на очередные истории.

Я думал, что по мере отдаления от города, звёзд на небе прибавится, а их становится меньше. Вокруг нет ни деревьев, ни кустов, лишь тёмная трава поблёскивает по сторонам от тропинки. Вскоре её цвет темнеет, пока не сливается с землёй.

Чтобы успокоиться, придумываю про себя стихи, зная, что не смогу вновь повторить их и мой талант уходит впустую.

Могу произнести и вслух, вот только я из тех людей, что стесняются собственных произведений. Если кто-то читает мои книги, я счастлив, но когда меня благодарят или хвалят, нервничаю и часто сбегаю. Плохих отзывов лично никто не давал, тем не менее, не могу оставаться спокойным и смотреть в глаза собеседнику, когда он делится впечатлениями.

Фэль — исключение. Читая мои рукописи, она ничего не говорит. Из интереса я спрашиваю сам и часто жалею об этом. Знаю, что она поступает так для моего же блага, и всё же расстраиваюсь не на шутку.

Даже забавно вспоминать те беззаботные дни. Я почти не сплю в последнее время. И если бы кто-то сказал, что я боюсь встретиться с Фэль, поверил бы без сомнений.

— Осторожнее, здесь повсюду вода.

Отвлёкшись от размышлений, я смотрю по сторонам. В темноте сложно что-то рассмотреть. Присев у тропы, задумчиво срываю травинку.

— Чёрная...

— Вода тоже, — подсказывает Шинки.

По голосу понимаю, что она встревожена. В отличии от неё, летая в облаках, я не замечаю, как мы приходим на Чёрные луга. Тропинка становится извилистой, хоть и не теряется из виду, а по сторонам так же пустынно, как и прежде.

— Неужели сюда не заглядывают лучи солнца?..

Я с тоской вглядываюсь в чёрное густое небо.

— Над местностью висят чёрные облака, день здесь такой же, как и ночь, — отвечает девушка, оглядываясь. — Дожди идут, проливая на землю чёрную воду, ветра не воют, никто не живёт. Безжизненной землей не назовёшь. И растут цветы, корнями в воду, и поют... поют голоса заблудших душ.

— Что это?

— Слышала от одного путешественника.

Забавно.

Повторив её слова, заинтересованно всматриваюсь вдаль.

Цветы растут корнями в воду... Значит, придётся подойти ближе к воде. Но мы недостаточно далеко зашли. Травинка, что я сорвал почти у края, влажная, и раз дожди идут часто, а солнца нет, то можно конкретно вляпаться.

— Как ты узнала, что вода чёрная?

— От неё исходит другой запах.

— А чем от воды пахнет обычно?

Её слова меня заинтересовывают. Если она чувствует и такое, то и от остальных вещей отличает запахи. А это звучит ещё привлекательнее. Чудо, а не человек. Жаль только, обычные люди не принимают подобного.

— Я не объясню на словах.

— Ну ладно. Здесь растут лотосы? Ты сможешь сорвать один? Скорее всего, он ядовит или ещё что-нибудь. Всё, что интересует Короля — опасно для простых людей.

— Лучше сделать это на границе леса.

Шинки относится к походу серьёзней, чем я полагал.

— В таком месте костей не найдёшь, — скорбно вздыхаю. — А что по поводу живых существ? Наверное, тут никто не живёт. Столько поводов погоревать, а мы только пришли...

— Ошибаешься. Здесь живут страшные создания. Вампиры защищают свой город от них, а заодно и людей. Люди же боятся покинуть город. Таким образом они создали себе место, где спокойно питаются и живут.

— Ох...

— Но не бойся, если одно из них приблизится, я убью его.

— Б-будь осторожна.

Мне не особо нравится рвение Шинки. Но раз опасности нет, важно хотя бы не пропустить границу Сумеречного леса. К слову, говоря о живых существах. Я не стал препятствовать желанию мелкой, но раз делать особо нечего...

Скосив взгляд на плечо, я разглядываю летучую мышь. Она смотрит на меня так, словно ничего необычного не происходит. Точно. Всё так как и должно быть. Словно моё плечо самое место для такой уродливой тварюшки, как она. Я не против иметь двух спутниц, однако хотелось бы знать причину, по которой нас стало больше запланированного. Мой взгляд ей не нравится. Взмахнув крыльями, мышь перелетает на плечо девушки, продолжающей шагать вперёд.

— Как думаешь, хомяк или всё-таки мышь?

Повернувшись в мою сторону, Шинки вопросительно изгибает бровь. Такое чувство, что она не замечает постороннего присутствия.

— В любом случае, я рассчитываю заполучить скелет данного существа после смерти, надеюсь, оно не станет возражать. Приносить пользу даже после смерти — полезно и приятно.

Девушка молчит, и я смотрю на зверюшку. С шумом крыльев я отскакиваю вперёд и спасаю себя от царапин, а то и хуже. Улыбнувшись и предложив мир вместе с плечом, заботливо чешу хомячка за ушком. Сделай я так при его величестве, он бы без сомнения рассердился, ведь кроме меня никто так не делает. Более-менее успокоившись, я пытаюсь разговорить шагающую рядом убийцу, чтобы скоротать путь. И, спустя несколько часов, мне удаётся узнать её немного лучше. Порадоваться успеху не успеваю, так как дорога обрывается.