Письма из будущего

Глава 8

Проснувшись далеко за полдень, я не могла четко вспомнить, что происходило накануне. События словно были окутаны густым туманом, сквозь пелену которого было сложно пробраться. Я пошла в ванную и, склонившись над раковиной, открыла кран холодной воды и окончательно смыла с уставших глаз недавний сон. Теперь мне вспомнилось то, что волновало меня в ночных грезах. Эту ночь я провела с Кириллом, даже проснувшись, я продолжала ощущать на своем теле его легкие прикосновения, а голову все ещё дурманил сладковатый аромат его кожи. Я несколько раз провела ладонью по слегка запотевшему зеркалу, и мое отражение в нем стало четче. Если бы можно было заснуть и не просыпаться! Больше всего мне не хватало Кирилла, его тепла и поддержки, о которых теперь можно было только мечтать. В своих грезах я представляла, как он обнимает меня за плечи и нежно шепчет на ухо, что я ни в чем не виновата и все наладится. Впервые за долгое время я пожалела, что у меня нет ни одной близкой подруги, которой бы я могла поплакаться в жилетку.

    Медленно, шаркая ногами, я пошла на кухню. Усевшись за обеденный стол, положила локти на стеклянную, покрытую тонким, как паутина, узором, поверхность. Обхватив голову руками, я с содроганием вспомнила события минувшего вечера. Мне было непонятно, в какой момент я сдалась и решилась на суицид, ведь глубоко в душе я осуждала Стаса за содеянное. Он выбрал самый легкий способ избавления от проблем, ведь чтобы решать их, нужно много сил и терпения.

     Сейчас передо мной стояла одна самая важная цель — найти на Земле человека, который был бы знаком с грейс и не счел бы меня сумасшедшей. Возможно, обретя единомышленника, мы смогли бы добиться к себе внимания в одном из министерств нашей страны или же за рубежом, что было более вероятно. В полицию я идти не могла, у меня не было ни одного свидетеля, кто мог бы подтвердить, что видел меня беременной. В больницу я не обращалась, так что мое интересное положение не было зафиксировано ни одним документом. В нашей стране, если нет бумаги, подтверждающей сказанное, твои слова не воспринимаются всерьёз. Если у тебя нет паспорта, в правительстве скажут, что тебя и вовсе нет, хотя сотни людей могут тебя потрогать и убедиться в том, что ты существуешь.

     Можно было бы попробовать подать Кирилла в розыск и тем самым доказать, что он был и исчез. Но кроме Стаса, нас с Кириллом вместе никто  не видел. На работе каждый день появляются сотни клиентов и вряд ли его кто-либо запомнил. Единственная возможность — обратиться к нотариусу, который оформлял сделку, у нее должны были сохраниться какие-либо данные о покупке квартиры, в которых должны быть указаны его липовые фамилия и паспортные данные. Только сейчас я поняла, что не знаю ни его фамилии, ни того, где он конкретно работал, если работал вообще. Но если мне повезет, и его все же объявят без вести пропавшим, что мне это даст? Ровным счетом ничего. Кто поверит, что он инопланетянин, который внезапно вернулся на свою базу, которая предстала перед людьми, как вторая полная Луна? Я вела сама с собой безмолвный диалог и понимала, что чтобы не сделала, зайду в тупик, но мне нужно было делать хоть что-то, что бы не сойти с ума.

    Приведя себя, насколько это было возможно, в порядок, я вышла на улицу и сразу ощутила перемену в запахе воздуха — он словно был с примесью гари. Мороз даже сквозь толщу одежды пробирал до костей, и кожу на лице слегка покалывало. Купив в подземном переходе цветы, я села на автобус и поехала на кладбище. В первый же день после моего возвращения на Землю, мне нужно было наведаться к маме и Стасу, но по какой-то причине я все откладывала. Как только автобус с противным скрипом остановился у огромных уродливых железных ворот, я поспешила выйти на свежий воздух. Слегка поежившись от холода, я решительным шагом вошла на территорию кладбища. В самом его начале стояла небольшая сторожка, в которой я без труда разыскала охранника. Он любезно согласился мне помочь и, просмотрев журнал захоронений, объяснил мне, как найти нужные могилы.

     Я долго шла по заснеженной дорожке среди покрытых инеем гранитных плит и крестов. Надгробия были одно вычурнее другого, похоже, даже в месте последнего пристанища бренного тела, люди старались показать свои финансовые возможности, чтобы быть не хуже других. На мой взгляд, тем, кто здесь покоился, уже ничего не было нужно тем более, ушедшим из нашего мира всё равно, какой памятник им поставят: дорогой или подешевле. Было как-то непривычно тихо, даже вороны не кружили над головой, противно каркая, как это обычно бывает. В этом месте царили безмятежность и абсолютный покой. Мне пришлось пройти в самый конец кладбища, пока я нашла могилку мамы, а рядом с ней и Стаса. У Стаса не осталось в живых никого из родственников, поэтому его похоронили около моей мамы. Да и откуда Кириллу было знать, где покоятся его родители. У изголовий промерзших могил стояли два простеньких деревянных креста, на которые были оперты по одному венку, на каждой из черных лент белыми буквами были сделаны надписи: «Мамочке от дочки» и «От жены Кристины». Я положила на могилки алые гвоздики, и к горлу подступил ком отчаяния. Но нет, я не дала

воли слезам, я и так пролила их слишком много. «Мне так вас не хватает», — прошептала я напряженным голосом и, резко развернувшись, ушла прочь, подальше от этого печального места.

    Я вернулась в центр города, ощущая облегчение от того, что увидела, где покоятся одни из самых дорогих мне людей и, наконец, попрощалась с ними. В первой же точке по  продаже прессы мое внимание привлекла крупная надпись на первой странице газеты «События», которая была выставлена на витрину: «Начало Апокалипсиса, по всей планете извергаются вулканы! Все аэропорты закрыты на неопределённое время. Мир сошел с ума!». Теперь стало понятно, откуда взялся запах гари в воздухе. Я купила несколько газет с объявлениями и направилась в небольшую уютную кофейню в конце улицы.