Письмо кумиру

СКАНДАЛ

Софи рассказала правду. Нет, он не солгал в дневнике. Все было именно так, как он и описывал. Пьянство в квартире, тени на потолке и уныние… Уныние…

- Он выжил, выжил! Тот пешеход, а я столько лет винил себя.

- Тише, тише, - Лера поглаживала свисавшую с подлокотника дивана онемевшую ладонь. Здесь, на последнем этаже самого дорогого отеля, царила такая тишина, что становилось неуютно.

Пак второй день не выходил на улицу, его ждали на репетиции, а он не поехал, потребовал на завтрак венский кофе со сливками, наобещал Дэйли по телефону, что собрался, что готов, но в назначенный час закутался в сиреневый плед и просто отказался выходить из номера, как бы Лера ни уговорила его, как бы ни бегала за ним с дутой курткой и не оправдывалась за мнимую болезнь перед его помощницей.

- Концерт отменят, убийцу слушать никто не придет. Смысл ехать на площадку? Карьера Паркера Джонса окончена, Leira, окончена. Да, мнение французской фанатки обо мне оказалось сильнее и влиятельнее моей правды. Да, все еще хочешь знать правду, Leira? Хочешь?

Пак не рыдал в подушку, не истерил, просто лежал, отвернувшись к спинке дивана, и бормотал.

- В тот вечер немного выпил. Напился уже после. И пил до наступления утра. Мы поругались с ней, Софи что-то от меня хотела, мешала крутить руль, лезла ко мне с нежностями, изводила гадкими замечаниями и просьбами. Я терял контроль и ночной мрак мешал следить за дорогой… Осознал, когда скрипнули колеса, машину развернуло, а в воздух вознеслась призрачная струйка дыма.

- Иди и расскажи им, как было…

- Куда?

- К тем репортерам, что брали у Софи интервью.

- Нет, Leira, журналисты настроены против меня. Смотри, второй день только и трубят о вине Паркера Джонса. Проснулись мухи, залетали… Не успокоятся, пока лапки не выпачкают. 

- Ну же, Пак, ты должен.

- Ничего я не должен, Leira. Иди ко мне, обними.

Лера подчинилась. Она хотела мести, хотела сделать ему больно. Не смогла. Лера плакала про себя, когда он угощал ее вкусными отельными завтраками, когда обнимал по утрам  в номерах-люкс или когда шептал на ухо нежности и исполнял все желания из писем. Она не читала их ему более, Пак сам догадывался, чего она хотела. Всю ненависть к нему Лера изливала под ником «Ржавый гвоздь». Маринка догадалась, что это она, едва они встретились за кулисами во время европейской части тура «VictoryGA». Маринка пришла с Хулио, Лера с Паком.

У Маринки рот так и открылся, когда Лера сняла темные очки, а Пак незадолго до выхода на сцену поцеловал ее. Хулио привлек внимание Пака жестом руки, улыбнулся, только Пак даже в ту сторону не глянул.

- Пак, - позвал его Хулио.

Но Пак снова не заметил Маринкиного друга. Техник принес ему ушные мониторы и стал засовывать передатчик в тряпичный карман на брюках. Пак крутился, вертелся, а техник пытался застегнуть не пролезающую в прорезь пуговицу.

Из темноты вышли остальные из группы.

- О, парни, - Пак обнял гитариста Жана.

Жан ударил его по ладони и взглядом показал на железные ступеньки. 

- Ну ты даешь, подруга… - набросилась на Леру Маринка, когда Пак и его музыканты ушли. - На звонки не отвечаем, сообщения игнорируем…

- У меня новый номер и телефон, как видишь…

- В прессе пишут, что у Пака русская фанатка, но чтобы ты… Даже Хулио не верил…

- Да, пока тебя тут не встретили…, - сказал иностранец раздосадованным голосом. Лера решила, что Хулио обиделся на Пака. Только вот ее вины тут не было. Пак действительно не заметил главного фаната.

- Значит, ты нас всех изводишь? – спросила Маринка.

- А что, ржавый гвоздь, повысил дневную посещаемость. Поэтому перестала банить меня, да Марин?

- Да как…

- А вот как… Лучше бы спасибо сказала…,  - Лера быстро надела очки с защитными стеклами и велела охраннику Пака проводить ее до сцены.

За Паком она наблюдала исключительно из-за кулис… Даже не за ним, а за его фанатами… Танцующими и поющими. И это была не слившаяся в единый организм толпа и общими руками и ногами. Что-то другое управляло их мыслями, искажало лица. Перед стадионом – улыбчатые и довольные, в зале – уродливые и перекосившиеся.  Толпа внимала своему кумиру, поднимала руки, едва находящегося в тени Пака очерчивал первый луч света, едва в колонках начинало звучать вступление самого-самого хита. Энергия искрящим клубком кружилась по залу и превращалась в раздувающийся сгусток. Со сцены казалось, что толпа прыгает в едином ритме, вверх-вниз, что толпа образовывает черные круги и самые активные отпускают на волю все чувства замкнутости и бегают, бегают, задевают вблизи стоящих и бегают…

Некогда близкие по духу строчки совсем не трогали, когда она находилась вблизи Пака или когда он смотрел на нее и посылал воздушный поцелуй. Но если случалось быть в самой гуще, там, где остальные, то магия сгустка ощущалась сполна. Лера становилась частью прыгающей толпы, а простые слова всегда что-то значили для нее. Как и для всех. И красный воздух с бабочками не душил, а подпитывал.