Пламя цвета изумруд

Глава 4

– Кто-то закрасил твои окна смертью, – задумчиво произносит лейтенант. – Ловушка?

– Именно! – за ее спиной внезапно появляется Хранитель.

– Гордон, что это? Во что вы ввязались? – мне нужны ответы, и на этот раз я вытрясу их из дозорных.

– Я думаю, мы выдали достаточно тайн, – лицо дозорного непроницаемо.

– Зачем вы пришли? – я не намерен отступать. – Зачем впутали меня?

– Ты был близко, а нам нужно было убежище.

– Вы привели Нечто прямо к моим дверям, – я обвиняю его.

– Главная забота – попытаться вернуть то, что окружило это место, на другую сторону, обратно в Сумрак. Ты будешь мне помогать?

Я смотрю на его лицо и поражаюсь тому, как спокойно этот наглец просит о помощи, как будто это не он первый в очереди из тех, кто ожидают, что я ошибусь и попаду снова на суд Инквизиции. Я оглядываюсь на Мэдли и зову дозорного за собой из комнаты.

– Непосвященная в центре событий, – комментирует Гордон, когда мы уходим в коридор. – Знаешь, когда всё кончится, нам придется…

Но договорить я ему не даю, хватаю этого лощеного пижона за отворот коричневого пиджака и за подобранный в тон галстук. Высокомерный индюк явно одевался на важную встречу. В голове мелькает мысль, что он похож на рождественского шоколадного зайца.

– Слушай, Гордон, – я трясу его за одежду, – вы не сотрёте Мэдли, не разберетесь с ней, потому что иначе я приду за тобой, за Лиа и всем вашим Дозором, и после этого мой кровожадный дядюшка покажется вам Махатмой Ганди! Ты меня слышал?

– Не пугай меня, Раскин, – со скукой в голосе отвечает Хранитель, даже не пытаясь поднять руку, чтобы мне хоть чуточку противостоять, и я отпускаю его.

– Серьезно? Иногда я сам пугаю себя до чертиков.

В очередной раз чувствую себя разменной пешкой на шахматной доске Дозоров. И пешке, конечно же, никто не удосужится сообщить о происходящем. Не по рангу мне, видите ли, это знать. Но нужно что-то решать! Я снова принимаюсь ходить из угла в угол.

– Гордон, ты представляешь, что происходит?

– Это плоскостное покрытие, – дозорный открывает дверь и разглядывает тьму перед собой, – слой сумеречного покрытия на фасаде здания.

– Как сеть? – предполагаю я.

– Или слой краски.

– Значит, нужен растворитель, – догадываюсь я.

– Вспышки света, чтобы разогнать тьму? Думаешь, ты с этим справишься?

– Моя душа не черна, Гордон, – я устал доказывать этим снобам из Дозора, что я Светлый маг.

– Рад это слышать, – совершенно неискренне отвечает Хранитель.

Хорошо хоть он не отказывается поучаствовать в эксперименте. Я устанавливаю на журнальном столике, расписанном рунической вязью, заряженный артефакт – керосиновую лампу.

Удивительные древние магические предметы можно обнаружить в лавках старьевщиков, скажу я вам. К примеру, эту уникальную волшебную вещицу я нашел на Олд Кэти-роуд, в маленьком магазинчике старого еврея Эйба, который родился в Европе аккурат во время второй мировой войны, и младенцем даже успел побывать в концлагере, о чем свидетельствует татуировка из цифр на его предплечье. Впрочем, тату обычно скрыто длинными рукавами. Эйбу повезло – он был спасен солдатами США, а после войны усыновлен замечательной семейной парой и вырос в прекрасных условиях. Но он всегда мечтал найти своих родных, изучал историю, поэтому не удивительно, что он связал свою жизнь с антикварным делом.

Лампа под завязку заряжена Силой, остается направить ее в нужное место, чтобы постараться разогнать тьму за дверью. Но меня терзает беспокойство, когда я смотрю на Хранителя. Дозорный сам не свой, молчаливый и на удивление ненадменный.

– Гордон, что с тобой? В чем проблема?

– Джинхёк… Я тренировал его. Я учу новичков.

– Ты винишь себя за парнишку? – догадаться не сложно, да.

– Я отвечаю за них. Он мертв. Уничтожен Тьмой или Сумраком. Кого еще винить?

Я не знаю, что ответить ему. Мы, Светлые, всегда виним себя в происходящем, если не смогли спасти кого-то, особенно юных и неопытных коллег.

– Давай сделаем это! – предлагаю я, показывая на старую лампу. – Нам нужно выбраться.

Плечом к плечу мы встаем перед столиком, направив меч и биту на заряженный магический предмет, и направляем в него энергию Света. Лампа светится всё ярче, и, наконец, из неё ударяет луч огня в темноту за открытой дверью. Но тьма даже не думает рассеиваться.

– Не работает, – сквозь стиснутые зубы шипит дозорный, видя тщетность наших усилий.

– Сконцентрируйся! – подбадриваю я его.

Мы вливаем всё больше Силы. Кажется, как будто свет вот–вот пробьет брешь во тьме. Но тут нас отбрасывает назад волной от взорвавшейся лампы.

– Некоторые вещи не меняются, – вставая с пола, ворчит Гордон. – Ты всё взрываешь!

– Я не всё взрываю! – мне больно от ушибленного копчика и обидно от его слов.

– Иногда ты поджигаешь! – ехидно соглашается дозорный.

В эту минуту я кое-что понимаю. Хотя я не уверен в точном происхождении удерживающего заклятия, рассмотрев ситуацию со всех сторон, я прихожу к неутешительному выводу, что оно наложено изнутри. Конечно, Мэдли подумала, что ей покажут фейерверк, когда я демонстрировал ей защитные печати, но они невредимы. Значит, заклятие наложено не снаружи, а кем-то из дозорных.

– Что случилось? – на грохот от нашего падения прибегает лейтенант.

– Мы всё еще в ловушке, – с наигранным энтузиазмом сообщаю я.