Пламя в крови. Снег как пепел.

Сжигая мосты

Зеркальные стены длинных и роскошных коридоров Академии Магии отражали шедшую по ним девушку. Длинное бордовое платье окутывало хрупкую фигуру (пожалуй, даже худую), шоколадные волосы, собранные в обычный высокий хвост, резко контрастировали с мертвенно-бледным цветом лица, а весь макияж заключается в довольно насыщенного цвета помаде на губах. Её назначение заключалось лишь в том, чтобы стягивать внимание с нездорово выцветших глаз. 
Да, трое суток комы ещё ни кому не шли на пользу. 

Я пришла в Академию, чтобы забрать документы. Ведь во мне больше нет ни капли магии и, следовательно, учиться здесь больше не смогу. 
Спасибо одной сволочи... 

Главный корпус Академии был довольно большим, а потому путь до кабинета ректора занял у минут десять времени. Радовало то, что, в отличие от Королевского дворца, здесь я сама прекрасно знала дорогу. 
Коридоры были непривычно холодны и пусты: в летние месяцы все студенты разъехались либо на практику, либо по домам, поэтому в последний раз я бродила по Академии в полном одиночестве, невольно предаваясь безрадостным мыслям. 

Вчера утром я пришла в себя в палате столичной больницы. Едва ли не сходившие с ума родители рассказали, что Рэйвэл принёс меня уже чуть живую, а через час я впала в кому. Неглубокую, но весьма опасную и высасывающую огромное количество сил. 
Стоило более или менее ожить, как ко мне явились король с королевой. Естественно, их интересовало в меньшей степени моё самочувствие, в большей степени - произошедшее на балу. Их младший сынок не счёл нужным рассказать правящим особам ровным счётом ничего, поэтому информацию они жаждали получить от меня. 
И я рассказала. И им и родителям. Причин что-либо скрывать у меня не было, напротив, в глубине души теплилась надежда, что Рэйвэлу хорошенько дадут по шее. Хотя умом я понимала, что если король не смог добиться от принца ответа, то и наказать его вряд ли сможет. 
После моего рассказа все впали в ступор, только каждый по своему. Мама расплакалась и бросилась меня обнимать, добавив этим ещё один градус к моей ненависти к принцу. Отец недобро сощурился и тихо, но очень вдумчиво спросил у короля: " Друг мой, ты понимаешь, что твой... сын едва её не угробил?". Сам Казимир весьма не по-королевски испугался: буквально на глазах посерел, схватился руками за голову и, что-то сбивчиво бормоча себе под нос, пулей вылетел из палаты. В след за ним убежала охающая и ахающая Мелисса. 
Когда за ними закрылась дверь, отец в тихой ярости начал расхаживать туда-сюда по палате, а мама обняла меня ещё крепче, убито прошептав риторическое: 
- Ох, солнышко, что же нам теперь делать?... 
На что я решительно ответила: 
- Возвращаться домой. У меня через шесть дней следующее выступление, а мы с труппой его ещё ни разу не репетировали. 
В Россошь мы вернулись вечером того же дня, несмотря на то, что врачи категорически не хотели меня отпускать. 
Не хотели и родители отпускать меня в Академию. А я не хотела оттягивать этот трагический момент, который рано или поздно всё равно наступил бы. Тогда мама с папой вызвались съездить туда сами и забрать документы без меня. Но мне было важно в последний раз пройти по коридорам высшего учебного заведения самой и в одиночестве. В итоге родителей я уговорила и теперь, не удержавшись от тяжёлого вздоха, постучала в дверь приёмной ректора. 
- Войдите!- раздался приятный женский голос. 
- Здравствуйте. Иосиф Лукъянович свободен? 
- Да, я думаю, он сможет вас принять! - улыбнулась секретарша и, по амулету связи переговорив с ректором, утвердительным кивком указала мне на дверь в его кабинет. 
Я взялась рукой за массивную медную ручку. Вздохнула. И вошла в кабинет. 
Пожилой руководитель Академии явно не ожидал моего визита: 
- Дэниэлла, здравствуй, - он поднял на меня удивлённый взгляд, - Что-то случилось? 
Наш ректор был ректором в душе, поэтому знал почти всех учеников в лицо. 
- Здравствуйте, Иосиф Лукъянович. Ничего не случилось, просто… - я набрала воздуха в лёгкие: - … Я пришла забрать документы. 
Руководитель замер с раскрытым ртом и обвёл меня подозрительным взглядом. Как ненормальную. 
- Зачем, Дэниэлла? - растерянно спросил он, поняв, что я не шучу. 
- К сожалению, я не смогу продолжать обучение. 
Ректор нахмурился. 
- Не сможешь? Почему? 
Я на миг прикрыла глаза: этого вопроса ждала. И боялась. 
Но произнесла твёрдо: 
- Позвольте не отвечать на этот вопрос. 
Иосиф Лукъянович замер. Остановил на мне долгий нечитаемый, но пронзительный взгляд. А потом резко вскочил с места. 
- Не позволяю! Что это за бред вообще?! Как ты смеешь такое говорить! 
От гневного баса зазвенела люстра над потолком. 
Ну, как-то так я его реакцию и предполагала… 
- Иосиф Лукъянович, - тихо начала я,- Это не бред. Это правда… 
- Правда?! – глаза ректора наполнились молниями,- Я что-то не пойму, Ливан! Тебе поплохело от жары?! Или солнечный удар случился?! 
- Да нет же… - я вздохнула. 
- Ну, раз нет, то и ступай отсюда по добру – по здорову! – он гневно сверкнул глазами: - Увидимся первого сентября! 
Небо, как же трудно! Особенно, когда самой так не хочется отсюда уходить… 
- Иосиф Лукьянович… 
- Я больше не хочу слышать ничего! 
- … Мне жаль, но я не смогу больше здесь учиться. 
Только севший обратно за письменный стол ректор снова поднял на меня тяжёлый взгляд. Но на этот раз в нём не было гнева, только непонимание. 
- Дэниэлла, - медленно произнёс он,- Что происходит? 
- Иосиф Лукъянович, я вынуждена забрать документы из Академии. 
Густые брови сошлись на переносице. В какой-то момент показалось, что ректор сейчас опять пошлёт меня куда подальше, но до него, наконец, дошло, что я не шучу и не издеваюсь. 
- Почему? 
Опять этот адский вопрос, от которого мне хочется одновременно разреветься и убить одного конкретного человека… 
- У меня нет возможности продолжать обучение. 
- Ты выходишь замуж? – сделал логичный вывод ректор,- Так для этого есть академический отпуск… 
- Нет, Иосиф Лукъянович, - я не смогла сдержать печальной улыбки. 
- Тогда объясни мне, в чём дело? 
- Не могу, Иосиф Лукъянович … Вы самый лучший ректор самой замечательной Академии, но мне придётся покинуть это место. 
Пожилой мужчина снова окинул меня долгим задумчивым взглядом. Потёр лоб, нахмурившись. 
- А многоуважаемые Эмиль и Лютеция знают о твоём намерении бросить учёбу? – прищурился он. 
- Знают, Иосиф Лукъянович. 
Ректор явно удивился и нахмурился ещё сильнее. Но выхода у него не было – скривившись, он неохотно позвал секретаршу и велел ей принести мои документы из архива. После чего снова устремил мрачный взор на меня: 
- И что, они не против? 
- Нет. 
Отец Академии вздохнул. 
- И ты уверена, в своём решении? 
Я тоже вздохнула. 
- Да. 
- Ты сильнейшая магиня огня, - напомнил он. 
Была… 
- Лучшая ученица Академии. У тебя мог бы быть красный диплом и работа в элитном охранном агенстве. 
Стало тошно. Ещё более тошно, чем пару минут назад. 
Так и не найдя, что ответить, я промолчала. К счастью, пришла секретарша и эта тяжёлая пауза прекратилась. 
Иосиф Лукъянович взял папку с моими документами, бросил на меня ещё один долгий взгляд и вздохнул: 
- Пиши заявление на отчисление… 
Спустя десять минут, я поставила подпись на последнем документе и встала из-за стола. Иосиф Лукъянович отдал мне папку. Грустно улыбнувшись, посмотрел мне в глаза: 
- Дэниэлла, я не знаю, почему ты уходишь, но знай: ты – лучшая студентка за последние несколько лет. Если вдруг захочешь вернуться обратно и продолжить обучение – я приму тебя. 

- Спасибо, Иосиф Лукъянович… 
Хотелось добавить что-то ещё. Что-то тёплое и приятное, ведь я так любила это место. Но я отказалась от лишних слов, боясь в любой момент разреветься. 
Вышла в коридор. 
Три года назад я так хотела попасть в стены этого храма знаний! Так старалась: сдавала экзамены, писала проходную диссертацию! Была на сотом небе от счастья, когда оказалась едва ли не самой первой в списке поступивших, и приложила все возможные усилия для того, чтобы стать лучшей ученицей. И стала! 
А потом за каких-то пять минут всё, чего я добилась разбилось в дрезбеги о монолит чьей-то тупости. Из-за одного единственного человека (если это чудовище с непомерной самоуверенностью вообще можно назвать человеком) я осталась без магии, без диплома, без возможности работать в будущем! 
Время от времени мои мысли неизменно возвращались к произошедшему на балу, и глаза застилала пелена ярости и бессильной злости. В эти моменты я спрашивала у себя: почему не убила эту сволочь сразу, когда он ударил по Морену? И сама себе отвечала: чтобы чуть позже убивать медленно и мучительно. Потому что, какой бы хорошей я не была, но простить изуродованную жизнь не получалось. Получалось лишь ненавидеть ещё сильнее! 

Домой я вернулась уже ближе к вечеру. И меня ждал первый за сегодняшний день сюрприз: возле ворот усадьбы стояла роскошная карета без опознавательных гербов и знаков, а на крыльце угадывался силуэт девушки, явно не относящейся к нашему штату слуг. Гостей ни я, ни родители не ждали, поэтому чужая явно дорогая карета у входа, малость настораживала. 
Немного подумав, я отправила лакея во двор, а сама пошла в противоположную сторону - к густым зарослям дикой сирени. 
Там, в неприступном на вид островке зелени, я с друзьями с самого детства играла в прятки, проделывая замысловатые ходы и тропинки. Когда мы выросли "сиреневый лабиринт" перешёл по наследству детям более маленьким и потому за несколько лет ни одной дорожки в нём не заросло. 
Найти нужную тропинку не составило труда. Попетляв пару минут между деревьями, я вышла к забору собственного двора, привычным с детства движением открутила один гвоздь и пододвинула старую доску в сторону. Моя миниатюрная комплекция позволила беспрепятственно пролезть внутрь, лишь безнадёжно испачкав в пыли платье. 
Встала. Отряхнулась. И потопала к заднему входу в дом.