Планета-мама

Путешествие начинается

Обрекающий на вечность
И бессмертие Господь,
Пожалей мою беспечность
И страдающую плоть.

Забери меня обратно,
Отпусти меня домой.
Не позволь мне больше плакать
И смеяться над собой…

Вячеслав Бутусов.
«Кошка, чашка, муха и лапоть»
___________________________________________________________________________

Слезы, горячие, обильные, навернулись на глаза как-то сами собой. В горле возник огромный горький ком…

Моргнув, Гарри перевел взгляд с меча на василиска. Значит, вот такую помощь прислал великодушный полководец Дамблдор своему маленькому верному соратнику? Легонький алюминиевый меч против бронированного монстра величиной с электричку. Голова василиска, увенчанная короной затылочных рогов, до ужаса напоминала свирепую харю велоцираптора. Особенно на это сходство упирал частокол сабельно-изогнутых клыков, торчащих из приоткрытой пасти. Клыки были острые, желтые и влажные, от них тянулись нити ядовитой слюны.

Гарри судорожно сглотнул, с усилием проталкивая из горла ком. Он не знал, почему до сих пор жив, почему ещё не превратился в камень, как Гермиона, Колин и Джастин, Пенелопа и Миссис Норрис. Василиск ДАВНО посмотрел ему в глаза. Трудно, знаете ли, бегать по незнакомому помещению крепко зажмурившись… Он просто запнулся ногой о выступающую плиту и, падая, открыл глаза. И уткнулся лицом практически в морду чудовища, взглядом уперевшись прямо в огненные очи. И не окаменел! Оглушенный падением и эхом, мечущимся меж колонн огромного высокосводного зала, Гарри тем не менее поразился данному факту: чудовище Слизерина не спешило его зажаривать, окаменять, и вообще как-то вредить.

Правда, долго удивляться ему не дали — где-то под сводами запел феникс, а подлетев ближе, кинул к ногам Гарри старую Шляпу, из которой он и вытащил вот эту… стальную зубочистку. Ну правда, меч по размеру едва ли был больше клыка василиска, вот честно, зубочистка и есть.

Обида росла и ширилась, выпирая откуда-то изнутри, сдавливая сердце и мешая дышать. Вот всё, что прислал Дамблдор: певчую птичку и древнюю Шляпу, как емко и точно выразился Том Реддл. До конца обидеться Гарри, впрочем, тоже не дали — начались странные действия. Снова где-то под потолком невидимо крикнул феникс. Гарри, Том и василиск одновременно подняли головы и успели увидеть летящую вниз черную тетрадку.

Пока Гарри и Том откровенно тупили, следя взглядом за полетом дневника, василиск не зевал. Выстрелив головой, он молниеносным броском перехватил падающую тетрадь и легко прокусил её насквозь своими длинными, острыми и ядовитыми клыками.

Вопль, который испустил Том, был совершенно неописуем, а его смерть — быстрой и неожиданной. Он просто взорвался светом, вырвавшимся из прожженной дыры в дневнике. Одновременно с криком из тетрадки исторгся мощный поток чернил и растекся вокруг неё зловещим подобием кровавой лужи. От такой ассоциации Гарри нервически передернулся.

Застонала и зашевелилась Джинни, но не успела она разлепить веки, как василиск повернулся к ней и коротко прошипел:

— С-с-сспи!

Девчонка вздохнула и погрузилась в глубокий сон. Гарри замер тушканчиком, обреченно наблюдая, как змей медленно разворачивается к нему. Разворот огромной головы происходил словно в замедленной съемке — плавно и завораживающе, поневоле дыхание сперло. Гарри аж дышать прекратил, дожидаясь, когда закончится этот плавный разворот колоссальной башки и его судьба будет наконец-то решена. А в том, что его судьба сейчас решается, Гарри и не сомневался, попой чуя, что неспроста всё это завертелось здесь, глубоко в подземельях, далеко от взрослых… Хотя, от взрослых Гарри никогда и не ждал помощи, кому он нужен-то?..

Глаза в глаза, чешуйчатый лик к детскому лицу… Всё ближе, ближе… Гарри стало страшно так, что он в буквальном смысле оцепенел, неотрывно глядя в огненные очи смертоносной твари.

Василиск медленно приблизил к лицу ребёнка разверстую пасть. Будто во сне Гарри смотрел, как меж клыков проскользнул длинный скользкий язык и мягко, почти неощутимо, коснулся его лба. В следующий миг слепящая молния пронзила шрам на лбу. Голова взорвалась мириадом звезд. Снова раздался крик. До Гарри как-то не сразу дошло, что кричит он сам. Кричит вместе с тем, что умирало у него во лбу. От осознания этого Гарри охватил просто запредельный ужас — что могло умирать в нём???

А крик был знакомый, точно так же кричал тот, что умер в дневнике — воспоминание Тома Реддла. Но этого же не может быть? Как он у него в голове оказался?!

Прошел миллион лет и боль утихла. Гарри недоверчиво прислушался к себе, попутно отстраненно отметив, что лежит, хоть и не помнил, как упал. Потрогав потной рукой лоб, Гарри оглядел ладонь, ожидая увидеть на ней кровь, и поразился, обнаружив, что крови нет.

— Ус-с-спокойс-ссся… — прошипел василиск.

— Как? — Гарри вскинул горестные глаза. — Как мне успокоиться, если меня второй год кряду толкают в полную жопу?

— Выбирай выражжжения, с-сосунок! — приструнил его василиск. Гарри угрюмо отвернулся, остро переживая разгорающуюся вновь обиду. Потому что всё уже опостылело! Словно кадры фильма перед его внутренним взором замелькали картинки событий последних двух лет в Хогвартсе: цербер, запертый в запретном коридоре на третьем этаже и наказ директора не приближаться к этому коридору, а ведь запреты же не так делают! Мантия-невидимка, которую отец кому-то одолжил перед самой смертью, вместо того, чтобы спасаться и спасать свою семью. Дракон, которого зачем-то пришлось переть на самую высокую башню, вместо того, чтоб передать его драконологам на опушке леса за хижиной Хагрида. Интересно, почему сам Хагрид не мог отнести дракона в башню? МакГонагалл, равнодушно отмахнувшаяся от заявления трех детей о том, что философский камень собираются украсть. Мертвый единорог в Запретном лесу и Волан-де-Морт, склонившийся к ране на шее. Серебряная кровь, стекающая с невидимого лица…