Платье для королевы

Глава 16.

Еще ни разу в жизни Аделл не испытывала подобной грусти, как сегодня. Девушке казалось ужасно несправедливым отпускать мужа в битву именно сейчас, когда ей есть что ему сказать, о чем хочется поведать. Но она упрямо молчала, стараясь скрыть свою печаль, выдавая свое настроение за безразличие. Только вот Гарнет прекрасно понимал, что не могла Аделл так себя вести после вчерашнего. Он видел её глаза тогда и сейчас. Это были два абсолютно разных человека. Вчера девушка совсем забыла о своем увечье, она увлеченно расспрашивала о доспехах, о том, можно ли будет ей носить его не только на тренировках, и вообще. Финальным аккордом стало то, что Гарнет велел ей всегда носить доспехи, когда есть намек на опасность. Он не хотел, чтобы его жену убили потому, что она недостаточно зачищена. Услышав это, Аделл на миг показалось, что мир перевернулся. Ведь все, кого девушка любила, были против этого, мол, не женское дело. А человек, с которым её свели насильно, не то, что не противоречил, поддержал это стремление.

— Милорд, — голос Аделл дрогнул, стоило ей осознать, что произошло, — милорд…

Девушка не находила слов, чтобы выразить все то, что чувствовала, какой ураган эмоций бушевал внутри, и на миг ей показалось, что будь он королем, а она какой-нибудь графиней, тут же присягнула бы ему на верность до конца дней своих. Но, кажется, Гарнет все и так понял по её глазам. Виконт лишь немного наклонился к ней и заправил за ухо локон длинных волос, что выбился из прически девушки из-за быстрой езды на лошади. К счастью, мужчина не требовал от неё ответа, ведь и так было ясно, что она полностью согласна на его предложение. А сейчас, в главном зале его замка, перед ним стояла совсем другая Аделл. Вокруг не было ни души, отчего-то Гарнету хотелось попрощаться с ней наедине, но не где-то в библиотеке, например, а в главном зале. Как-никак, она его жена, и сейчас на её плечи возлагались некие обязанности, и негоже их передавать сидя где-то на задворках. Но даже то, что с этого мгновения Аделл была более чем полноправной хозяйкой их земель, радостной девушка не выглядела.

— Миледи, сейчас не время для грусти, — негромко произнес виконт, стараясь разбавить строгость долей мягкости в голосе. — Я обязательно вернусь, вам не о чем беспокоиться.
— Хорошо, — вздохнула Аделл и немного отвернулась, не желая смотреть на мужа.

Но тот не хотел прощаться с ней подобным образом, ведь знал, что и ей в глубине души не хотелось вести себя так. Гарнет коснулся пальцами её щеки и слегка притянул к себе лицо девушки, касаясь губами щеки.

— У меня свои причины вернуться живым.

Девушка вздрогнула от неожиданности и, прикрыв глаза, уже хотела что-то сказать, как он её остановил.

— Ничего не говори. Я вернусь и отвечу на все твои вопросы, — произнес мужчина, положив ладонь на рукоять меча и слегка поклонился. — До встречи, миледи.

Он направился к выходу из зала, и Аделл молча смотрела ему вслед, не совсем понимая, отчего Гарнет не захотел её выслушать. Но она не стала ничего говорить вопреки, лишь мысленно молила бога, чтобы тот вернулся живой и невредимый. Виконт не обернулся, когда коснулся рукою в железной перчатке двери, и даже тогда, когда скрылся за ней. Он знал, что все делал правильно, хоть и понимал её состояние. Гарнет уже не видел того, как Аделл села на возвышении, вытирая слезу, скатившуюся по щеке.
 

***

Их атака была внезапной. Король Эдуард быстро поднял своих людей, и огонь тут же открыли лучники и артиллеристы. На поле боя стоял жуткий туман, который весьма сковывал действия обеих армий: из-за плохой видимости они не могли обнаружить противника, отчего войска были смещены относительно друг друга, но могли силами правого фланга уничтожить левый фланг противника. Силы ланкастерцов быстро расправились с воинами на левом фланге йоркисткой армии, и те, преследуемые противником, отступили к Барнету. Но граф Глостер своей атакой нанес существенный удар по левому флангу ланкастерцев графа Эксетера и вынудил его отступить, хотя продвижению йоркистов сильно мешал туман и то, что на помощь Эксетеру пришло подкрепление, а так же много воинов было направлено в центр, где кипела ожесточенная схватка.

Туман не давал сосредоточиться. Он был всюду, и совершенно неожиданно пришел на помощь армии йоркистов. Граф Оксфорд прибыл в тыл войск ланкастерцов со своим отрядом союзников. Его эмблемой была серебряная звезда, которую в тумане союзники спутали с эмблемой дома Йорков и засыпали стрелами свои же войска… Граф Джон де Вер на все ратное поле заявлял о предательстве, сомневаясь в лояльности графа Оксфорда, который повернул назад и покинул поле боя. Когда Туман начал рассеиваться, король Эдуард увидел беспорядок, творившейся во вражеском центре и немедленно направил основную часть воинов туда, ускорив распад армии ланкастерцов…
 

***

Аделл словно замерла. До этого она, даже в самом плохом и подавленном настроении не была столь холодной, сдержанной и отстраненной от происходящего. Девушка в свои года уже знала, что такое война, и людей этот бич мог забрать всех. Там, в гуще сражений будут и её отец, и муж, и сир Крайтон Хемфвел, к которому она не знала, как относиться, но точно не желала никому из них смерти. Гонцы не приносили никаких известий, и это волновало её больше всего. Аделл, конечно, видела Гарнета на турнирах, но сражение в гуще врагов — это совершенно иное. Ей безумно хотелось знать, что же происходит там, но вместе с тем девушка ужасно боялась, ведь гонец мог принести с собой и не самую радостную новость. И ведь если она овдовеет… Аделл даже думать не хотелось об этом. Она так не хотела этой свадьбы, но только-только привыкла к нему, только она была готова доверить ему все, что у неё есть, как он ушел. Девушка понимала, что Гарнет в первую очередь воин и служит королю, но отчего же на сердце было так неспокойно?

Аделл дохнула на озябшие руки и сильнее укуталась в меховую шаль. Было холодно, но она упрямо прогуливалась по саду за замком, надеясь, что размышления на свежем воздухе будут более плодотворными, нежели в стенах комнаты. Весьма неожиданно для себя она увидела виконта Ателарда под сенью дерев. Он сидел в своем кресле, укрытый плащом и смотрел куда-то вдаль. Их взгляды с Аделл пересеклись, и они прекрасно друг друга поняли без слов. Им обоим было неспокойно и тревожно на душе. Уже второй день девушка размышляла над всем, что Гарнет говорил ей, делал, все пыталась понять, чего же он на самом деле желает. Ей и самой было интересно, размышлял ли он так о её действиях… Впрочем, иначе быть не могло: вряд ли человек, который подарил ей доспехи, ни разу не задумывался о том, чего она желала. На миг Аделл вспомнила слова Ателарда о матери Гарнета, а именно то, что женщина умерла в бою. Девушка справедливо полагала, что ему попросту не хотелось подобной участи еще для одного человека из семьи. И она старалась следовать просьбе мужа, и носить доспехи всегда, когда назревала опасность. Со шпагой девушка теперь не расставалась никогда, учась понемногу фехтовать левой рукой, ведь неизвестно, когда правая заживет окончательно.

Подул прохладный ветер. Аделл поежилась и, долго не раздумывая, направилась обратно к замку, где найдя прислугу виконта, велела увести им Ателарда в его покои, так как близилась ночь, и становилось холодно. Девушка же села в своей комнате и упрямо смотрела на тропу, которая уходила от их замка, ожидая увидеть гонца, что принесет хоть какие-то вести. Начался дождь. Капли воды ударялись о стекло, стекая вниз мелкими потоками, а спустя мгновение он превратился в настоящий ливень, и Аделл уже практически не могла отличить, ехал ли кто-то по дороге, или нет. Она ложилась спать под шум дождя за окном, и шум мыслей в голове. Хотел Гарнет того, или нет, но своим уходом он зажег в ней невиданную до этого грусть и тоску. И от этого Аделл едва сдерживалась, чтобы горько не рассмеяться: человек, за кого она не хотела выходить замуж, единственный принял её той, кем она является. Девушка не представляла, как после того, что для неё сделал, можно смотреть или думать о других мужчинах? Глупый сир Крайтон… Как она вообще могла думать о нем когда-то? На мгновение Аделл захотелось стать рядом с ним в бою, чтобы быть не только женой, которая хранит их дом, но и той, кто, возможно, однажды спасет его. Ведь сходить с ума вдали ей совершенно не нравилось, но что о подобном скажут другие? Ведь её муж не самый последний человек…