Пленница чувств

Глава 3

Долго обдумывала, не понимая, что происходит сейчас. Кажется, что после падения у меня не только нога сломалась, но и половина мозга куда-то исчезла, впала, так скажем.

Его поведение столь странное, нежели, когда мы встречались, будто он встретил кого-то, а сейчас эта мадама его бросила и именно поэтому, он решил вернуться ко мне. Только это со мной не сработает, и он об этом должен помнить.

— Сейчас даже на него мне все равно, — проговариваю тихо себе под нос, чувствуя, что еще немного воспоминаний об этом человеке и меня взорвет, как атомную бомбу.

С силой сжимаю кулаки. Нет, так продолжаться больше не может. Пока я не забуду прошлое, будущее мне не светит, как бы я этого не хотела, как бы я этого не желала.

Макс сейчас мой единственный груз, тянущий меня на дно моря.

Долго, еще очень долго я пыталась перебороть себя. Нужно забыть. Нужно жить не воспоминаниями, о которых так больно на душе.

***

Утром проснулась от настойчивых звонков на телефон, от настойчивых ударов в дверь. Человеку явно скучно, а может, просто решил получить по своей тыкве и с какой-то стороны я начинаю догадываться, кто там может быть. Поэтому даже не вижу смысла идти и открывать дверь.

Беру в руки телефон, на котором высвечиваются больше сорока пропущенных от Максима. ЧТД, что и требовалось доказать, как мы говорили на уроках геометрии, когда требовалось что-то доказать.

Он, как страшный кошмар преследует меня. Зачем? Почему он не может оставить меня в покое?

— Я знаю, что ты дома, открой. Мы должны поговорить.

Я могу сказать, что ничего мне не нужно. Хотя, мне действительно ничего от него не нужно, даже объяснений и разговоров.

— Я ведь объясниться хочу. Да, я поступил не красиво. Да, дурак, но я люблю тебя и ты это знаешь.

Медленно, стараясь не шуметь, как это бывает обычно, подошла к двери, посмотрела через глазок. Волосы взъерошены так, будто он не спал несколько дней, непонятно что вытворял. Одежда мятая, словно ее достали, как говорит моя мама, из жопы.

Разворачиваюсь, облокачиваясь на дверь. Медленно сползаю. Мне захотелось плакать. Даже слезы уже начали поступать. Попа касается пола. Закрываю лицо руками и даю волю слезам. Сейчас он услышит мои всхлипы. Начнет опять долбиться, как тогда.

— Диан? Ты, что, плачешь? Эй, малышка, не надо!

Хочу, чтобы он заткнулся. Хочу, чтобы он ушел. Хочу, чтобы я никогда его не знала…

Так больно мне никогда не бывало, словно меня вернули в тот день, когда я упала, больно ударившись об лед, а потом еще и не удачно поставила ногу и именно поэтому и случился перелом… Если бы я тогда знала, что случиться, я бы смогла это хоть как-то предотвратить. Если бы…

Закрываю голову руками, сильно сжимая волосы. В этом виновата лишь я. Никто, только я.

Сообщения продолжали приходить, а я продолжала игнорировать его.

***

Наутро папа решил взять выходной, а заодно и отвезти меня на процедуры. «Перелом» не значит, что ты будишь сидеть целыми днями дома и тупо лежать на диване, словно умирающий тюлень, это масса занятий, чтобы хоть как-то встать на ногу и быть как прежде. Самым обычным человеком, у которого… теперь нет выхода на лед.

Врачи пока мне не говорят о том, смогу ли я вернуться в профессиональный спорт или же теперь стану простым любителем катания.

Встряхиваю головой. Нет, нельзя себя настраивать на такой лад. Нельзя. Буду думать о плохом — ничем себе не помогу, а думать о хорошем, говорят, помогает быстрее выздороветь. Но поломанная кость быстрее не срастется, но настроение будет отличным.

— Как самочувствие?

— Нормально, — слышу, как сухо отвечаю я. Почему, сама того не понимаю.

Доктор еще какое-то время смотрит на меня, пытаясь понять мое настоящее самочувствие, только вот, я не показываю этого. Никогда не показывала, если у меня что-нибудь болит. Никогда ни на что не жаловалась, старалась решить свои проблемы самостоятельное, как взрослая, с самого детства. 

Родители всегда мной восхищались, но не сестра. Я видела, как не довольна моими достижениями. И с какой-то стороны ее можно понять. У нас разница десять лет, даже чуть меньше. Я родилась, когда ей еще не было десяти.  Поначалу все было превосходно, но со временем она начала меня ненавидеть, отстранялась от меня, будто я чужая, будто я ей не сестра вовсе. 

Помню, как ее ругали за хамское поведение. Я спрашивала у нее, а она орала, говорила, чтобы я ушла и не мешала ей, но после этого она ссорилась с матерью. И отчасти я винила себя, что была никудышной сестрой. 

Сейчас Ира живет своей жизнью, мы часто созваниваемся и отношения наладились. Нет тех агрессий, нет того, что было. Мы общаемся, как самые лучшие сестры в мире, которых никогда не поссорить. Я прикрываю ее, она меня. Да, иногда, мне приходилось убегать с тренировок, чтобы погулять с Максом. Вове говорила, что заболела, а родителям, что помогаю сестре, да и для большей уверенности Ира звонит родителям и уговаривает их. 

Может, поэтому мы тогда не справились с поддержкой...

Может, поэтому я сейчас сижу дома со сломанной ногой?

Не знаю, кажется, я совсем запуталась во всей этой ситуации. 

Отчего-то я чувствую себя пустой...