Пленники тёмной воды

Диверсия

14 сентября, 1994, среда, 08.05, Таллинн
   
   - Юри, здравствуй. Подключи скремблер, пожалуйста...
   Чуть слышный щелчок. Шорох в трубке.
   - Всё, в защищённом режиме...
   - Меня слышно?
   - Да, слова только тянутся. Никак не привыкну...
   - Ничего, что так рано звоню?
   - Нет, Густав, всё в порядке. Я как раз на работу еду. Что-то случилось?
   - Надо выйти на связь с Эйнаром. Попроси его пригласить Максима на чашку кофе. По моему, самое время мне с ним встретиться лично.
   - Что, ситуация осложняется?
   - Похоже. От кого пришла информация по этим лесным диверсантам?
   - Наша служба перехвата. Мы держим под контролем канал связи на Пыхья...
   - Как сообщения шифровались?
   - Аппаратно. Шифр-плата на компьютере. Шифрованное сообщение передавали по открытому каналу. Электронной почтой.
   - От кого пришла информация по шифру?
   - Максим вывел нас на точку связи. Информация по алгоритму шифровки и дискета с кодами тоже от него.
   - Он дискету копировал?
   - Да.
   - Юри, я много раз предупреждал, что русских можно считать идиотами только если пишешь статью по заданию какого-нибудь демагога с Тоомпэа. На деле, к сожалению, мозгов у них хватает. Вы прокололись, Юри. Причём основательно.
   - Густав, поясни.
   - Русские знают, что канал связи под нашим контролем. Догадываются, что именно мы сорвали им операцию по ликвидации твоего друга из крипо. А Максима, похоже, обложили так, что я ни малейшей щёлочки для него не вижу.
   - Чёрт!
   - И ещё. Русские дали сигнал на уничтожение аппаратуры связи. Кто такой "Егерь"?
   - Он в "Фениксе". Обеспечение связи.
   - Похоже, он эту связь теперь и уничтожает. Скорее всего, уничтожил.
   - Я направлю группу на Пыхья.
   - Поздно, я думаю. Хотя... попробуй. В любом случае, Егерь - отработанный материал. И Максим, похоже, так же не сможет быть нам полезен в будущем. Надо выкачать из него данные по максимуму и предложить выезд с минимальной суммой. Если не самоубийца - согласится.
   - А паром?
   - Да это же чушь, Юри! Страшилка для выкачивания денег! У русских полный провал с "Фениксом". Они это уже поняли либо поймут окончательно в ближайшие дни. Едва ли в таких условиях они рискнут лезть на паромные линии.
   - Не так всё просто, Густав. Мы знаем только о "Фениксе", но у русских агентура действует и независимо от этой группы. "Феникс" - разведывательная группа, а не диверсионная. Об их силовых структурах у нас информации никакой. И теперь уж точно не будет. Мы их не контролируем, так что удар они могут нанести в любое время.
   - Хорошо... Даже если ты преувеличиваешь... Тем более пригласи Максима на беседу. Как можно скорее. И пусть не стесняется. Ему уже поздно стесняться.
   
- 28 -

   14 сентября, 1994, среда, 13.22, погранпереход Нарва - Ивангород, пограничный пункт таможенного оформления на территории России
   
   - Тук-тук!
   Таможенник постучал по двери кабины.
   Занавески на стекле дрогнули. Кабина качнулась и где-то в глубине её послышалось сонное кряхтение.
   - Хозяин, просыпайся.
   Дверь кабины открылась и показалась всклокоченная, распухшая со сна голова водителя.
   - Сервис! - таможенник белозубо, беззаботно улыбнулся и протянул руку. - Спецобслуживание без очереди.
   - Во как! - водитель протёр глаза и, прихватив пластиковую папку с документами, спрыгнул вниз. - Чего, позвонили что ли?
   - А как же, - сказал таможенник, забирая папку у водителя. - Так и сказали, чтобы, дескать, хороших людей в очереди не держать... и прямиком... по самому зелёному коридору...
   Таможенник огляделся по сторонам.
   - А ты, я слышал, не один следуешь? Вас трое, вроде? Три фуры? - спросил он водителя.
   - Точно, - согласился тот. - Все три здесь. Караваном шли. Все вместе здесь.
   - Вот и хорошо, - сказал таможенник. - Зови их всех сюда. И пусть документы на груз прихватят. Всех сразу и оформим.
   Водитель побежал к площадке, плотно заставленной трейлерами всевозможных расцветок.
   Таможенник посмотрел ему вслед, достал рацию и сказал:
   - Костя, Николай на связи. Подготовь грузчиков, товар надо будет принять.
   - Понял, - с шипением ответила рация.
   - Вот! - издали крикнул водитель, ведя за собой таких же сонных своих товарищей.
   - Так, - сказал таможенник с глубокомысленным видом, просмотрев переданные ему документы. - Ерунда какая-то, товарищи.
   - Чего? - спросил один из водителей.
   - А ничего, - ответил таможенник. - Вам что в фуры грузили?
   - А что написано в бумагах, то и грузили, - сказал первый водитель, несколько уже настороженно и растеряно глядя на таможенника.
   - Да в документах туфта написана, - сказал таможенник, уже не улыбаясь. - В инвойсе только минеральная вода указана, а на деле то у вас что?
   Водители молчали. Двое из них искоса и весьма недружелюбно поглядывали на своего товарища, который их разбудил и теперь сдал документы не пойми кому.
   - Чего-то я не понимаю, - растеряно сказал первый водитель. - Сказано же было, что документы в порядке. Всё оформлено...
   - Липа здесь оформлена! - жёстко сказал таможенник. - И нечего мне тут заливать! Что, скажете, минералка у вас погружена? А, может, тент откинем и посмотрим?
   Водители молчали и угрюмо переглядывались.
   - От ваших фур спиртом палёным за километр тянет, - сказал таможенник. - Сейчас все подъезжаете к складу и встаёте на выгрузку.
   - Как?! - ахнул первый водитель.
   - Вот так, - отрезал таможенник. - Именно так! Груз выгружаете на таможенный склад. Фуры загоняете на штрафплощадку. А сами - рысью на таможенный пост. Будете объяснительные писать. Про минералку, про красивые документы и, в особенности, про того, кто и где именно вам эти документы нарисовал. Ясно?
   - Ясно, - обречённо сказал первый водитель.
   Таможенник, не вернув папки с документами, быстрым шагом двинулся к складу.
   - Вот ведь,.. - пробормотал первый водитель и сплюнул. - Звонить надо, ребята. Срочно. На склад, в Таллинн надо звонить. Где телефон-то тут?
   - Щас тебе таможня телефон покажет, - ответил ему один из его товарищей. - Прямой связи...
   - А ведь, ежели разобраться, ты ведь мудак, Петрович, - заметил другой.
   Петрович схватился за голову и пошёл к машине.
   
- 28 -

   15 сентября, 1994, четверг, 13.22, лес в окрестностях Раннамыйза
   
   Небо мелькнуло на миг.
   Короткий миг.
   Дальше - снова земля. От вкуса её уже тошнит.
   Смешавшись с кровью, она скрипит на зубах.
   - Слышь, ты! Герой-панфиловец! Каяться не надумал?
   Кажется, его подняли. Несут. Раскачивают на руках.
   Господи, ствол... То ближе, то дальше. Кора облетела и древесина светит красным, будто и залита уже кровью.
   Удар!
   На миг - темнота. Боль искрами брызнула в глаза, слепящим огненным шаром вылетела из темнота.
   Всё, бросили на землю. Отошли.
   Передышка, кажется...
   Черемшов со стоном приподнялся. Присел, прислонившись спиною к дереву. Провёл пальцами по густому, тёплому, застывающему, плёнкой тянущему кожу на лице.
   Кровь.
   - Лоб, - прошептал, отплёвываясь, Черемшов. - Лоб вы мне, ребята, разбили. Зачем же так? Нехорошо... с пожилым человеком.
   - Пожилой? - кто-то склонился над ним и ткнул носком ботинка под рёбра. - Пожил, стало быть. Ну, пожилой, расскажи.
   - Что? - прошептал Черемшов.
   - Ну, я не знаю, - притворно-растерянным голосом отозвался один из мучителей. - Прямо не знаю, что у тебя такого спросить... А, может, сам подскажешь? Вспомнишь, какое задание от Топоркова получил? Как людей подбирал и где ты их нашёл? Как в лес их отправлял?
   - Куда оружие отвезли, сука?! - крикнул второй и косым ударом разбил Черемшову нос. - От Белого помощи ждёшь?! ****ец твоему Белому и тебе тоже! Только тебе ****ец будет особенно долгий и мучительный. Ну! Быстро! Ты же не сам, гад, работу делал. Кто исполнитель? Кого ты Топоркову привёл?! Говори! Где оружие?! Кто грузил?! Куда вывезли?!
   От нового удара, на этот раз в висок, в голове зазвенело. Долго, протяжно.
   Красные мошки взлетели с травы и, кружась, быстро понеслись вверх.
   К самому зениту.
   
- 29 -

   15 сентября, 1994, четверг, 15.40, Таллинн
   
   "Он и теперь своё лицо никому не показывает" подумал Вильяр.
   В комнате их было трое. Он, Вильяр Реммель (Густав просил присутствовать его при разговоре с русским агентом).
   Напротив него за столом (но пять именно в том углу, куда падала тень от задёрнутой шторы) сидел человек, называвший себя Густавом.
   И, с той же стороны, что и Вильяр, но примерно метрах в полутора от него - Дмитрий.
   Старик же при разговоре не присутствовал. По крайней мере, в комнате его не было.
   Впрочем, он может потом изучить запись разговора.
   А лишний раз показывать агенту руководство организации... И в самом деле, ник чему.
   Вильяр обратил внимание на то обстоятельство, что разговор с Дмитрием Густав спланировал неплохо.
   Рядовое, ничем не примечательное двухэтажное здание из силикатного кирпича на самом выезде из города, в унылой промзоне.
   В самом здании Вильяр увидел только охранника на входе (он же и провёл их к комнате).
   И удивился полной безлюдности коридоров в этом здании.
   И тишине.
   Дверь в комнату - в глухом, тупиковом торце коридора.
   Стены комнаты - крашеные хирургически-белой краской тканевые обои с объёмным рисунком (ромбы в линию от пола до потолка).
   Навесной потолок. Два светильника-бра на стене у входа. Тёмно-серый ковролин на полу. И плотно задёрнутые шторы того же серого цвета (разве только, оттенок чуть посветлее совсем уж мрачного ковролина).
   В такой комнате ничто не отвлекает от беседы. Но запоминаются только слова. Лица, детали одежды, мимика, любая картинка, всё, что воспринимается глазами, а не слухом, всё, что можно увидеть и даже всё, до чего можно дотронуться - всё это ускользает, выпадает из памяти, исчезает бесследно, будто серо-белый фон сплошной смазкой покрывает предметы, не давая им удержаться даже в самой цепкой памяти.
   "Неплохо" подумал Вильяр. "Но что-то мне подсказывает, что встреча прощальная".
   - Дмитрий, - негромко произнёс Густав. - Начнём разговор?
   "Он и по-русски говорит" с невольным удивлением отметил Вильяр.
   - Да, пожалуй, - согласился Дмитрий.
   - Вас не удивляет то, что я использую в разговоре ваше настоящее имя? - спросил Густав.
   - Нет, - ответил Дмитрий. - Полагаю...
   Он кивнул в сторону занавешенного окна.
   - ...Помещение защищённое.
   - Стеклопакеты с системой защиты. Шторы. И ещё экранирование, - подтвердил Густав. - Там что будем откровенны друг с другом.
   - Ну, к откровенности я всегда готов, - заметил Дмитрий.
   - Для начала представлюсь, - сказал Густав. - Я являюсь близким деловым партнёром Эйнара, с которым вы уже хорошо знакомы. В некотором смысле, я представитель головного офиса. Слежу за продажами в филиалах. Моё имя - Густав.
   "Да, откровенность у тебя" подумал Вильяр "так себе. Процентов на тридцать, не больше".
   Дмитрию, похоже, подобное вступление показалось вполне откровенным и ясным.
   - Всё понятно, - ответил он. - О головном офисе не спрашиваю. Принцип взаимоотношений понятен.
   - Взаимоотношения довольно сложные, - мягко поправил его Густав. - Так что описывать их я, конечно, не буду, а выводы вы пока не делайте. Преждевременно. Скажу одно: Эйнар вполне с нами откровенен. И ещё: я вправе скорректировать работу Эйнара по вашей тематике.
   - А принять решение? - осведомился Дмитрий.
   - Какое? - Густав сделал вид, что вопрос ему не понятен (но не слишком натурально... удивление в голосе явно было притворным).
   - Об эвакуации, - уточнил Дмитрий. - Похоже, за этим меня сюда позвали? Я далеко не самый большой профессионал в операциях подобного рода, но что-то мне подсказывает, что держать меня в игре вы больше не будете.
   - Отчего такие грустные мысли?
   - Общий анализ, - Дмитрий улыбнулся (улыбка и в самом деле получилась грустной). - К тому едва ли вы пригласили бы меня на беседу при ином варианте развития событий. Хватило бы и контакта с Эйнаром. Тем более, что ничего нового я вам сообщить не могу, а за старое мне уже заплатили.
   - Вы не чувствуете себя обманутым? - с некоторой вкрадчивостью в голосе спросил Густав. - Разочарованным? Может быть, вы ожидали большего?
   - Ожидал, - согласился Дмитрий. - Но, едва ли... Едва ли меня обманули. Просто такая работа. Получаешь деньги за ту информацию, которую добываешь. Не более.
   - Не жалеете, что работа заканчивается преждевременно?
   - Жалею, - сказал Дмитрий. - Двести тысяч мне бы пригодились.
   - У вас не осталось денег от предыдущих выплат? - спросил Густав.
   - Нет, не осталось. Пришлось решить некоторые финансовые проблемы в ускоренном режиме. Иначе...
   - Я в курсе, - остановил его Густав. - В любом случае после выезда вы получите некоторую сумму. Как это называется? "Подъёмные"?
   Дмитрий кивнул.
   - Да, - продолжал Густав. - И ещё пособие.
   - По безработице? - иронично осведомился Дмитрий.
   - Скажите спасибо, что не по инвалидности, - парировал Густав. - Если окажетесь полезным на новом месте - будете получать дополнительное вознаграждение. Это уже зависит от вас. Документы, вид на жительство, квартира - об этом мы позаботимся. Это, конечно, не запрошенные вами двести тысяч, но, сами понимаете...
   - Понимаю, - согласился Дмитрий. - У меня теперь не слишком много информации о "Фениксе". Похоже, меня потихоньку выталкивают к обочине.
   - Что? - переспросил Густав.
   - Убирают, - пояснил Дмитрий. - Как с Егерем?
   - Он уничтожил шифр-плату и жёсткий диск, - ответил Густав. - Физически. Легко и просто. Вытащил процессорный блок во внутренний двор дома, где он сидел, бросил его в мусорный бак, облил бензином и поджёг. Всё сгорело и расплавилось. Восстановлению не подлежит.
   - А что с самим Егерем? - уточнил Дмитрий.
   - А что мы с ним сделаем? - с некоторым раздражением в голосе ответил Густав. - Не задерживать же его на основе ваших показаний. А больше на него ничего нет. Под сообщениями не подпись, а только кодовое имя, от которого, сами понимаете, в любой момент можно запросто отказаться. Да и написание кодированных сообщений само по себе уголовно не наказуемо. Так что установили наблюдение за этим...
   - Винниковым, - подсказал Дмитрий.
   - Да, Винниковым Михаилом Семёновичем. Он же Егерь. Кстати, почему Егерь?
   - Не знаю, - сказал Дмитрий. - Возможно, из-за туристической базы в лесу. Я передавал информацию о заброшенной туристической базе в Анийя. Там был перевалочный пункт и место отдыха для диверсионной группы, которая работала по Меркушеву.
   - Да, я читал это в одном из отчётов, - подтвердил Густав.
   - Возможно, Винников принимал участие в обустройстве базы, - предположил Дмитрий. - Так, по какой-то аналогии могли назвать Егерем... Вроде, в лесу работал, в заброшенном месте.
   - Он и на Пыхья в заброшенном доме сидел, - заметил Густав. - Дом со стороны кажется нежилым. Ещё... Я был в той квартире, где он работал. Три комнаты, и во всех - пустота. Только в одной из них стол с монитором и клавиатурой. И всё. Даже клочка бумажки нет.
   - В этой квартире вообще запрещалось делать какие-либо записи, - пояснил Дмитрий. - Так что клочки бумажек можете не искать. Их нет.
   - А в квартире Винникова? - спросил Густав.
   - Едва ли, - ответил Дмитрий. - Он мужик ответственный. Бывший гебист. Едва ли он что-то записывал. Скорее всего, хранил всё на диске.
   - Который и спалил, - резюмировал Густав. - В общем, здесь тупик.
   - Попробуйте разговорить, - предложил Дмитрий.
   - Может быть, - как-то неопределённо сказал Густав. - После вашего отъезда. А что скажете о Бегуне?
   - Полномочный представитель "Феникса" в КАПО, - с усмешкой произнёс Дмитрий. - Он же Кшиштопович Игорь Валентинович. Так же бывший сотрудник КГБ. В начале девяносто первого года уволился из органов, перешёл на работу в МВД Эстонии. У него там были неплохие связи. Потом перешёл в КАПО, в техническую службу. Я уже передавал информацию о нём...
   - Я просто уточняю, - пояснил Густав. - Он теперь, похоже, не слишком будет нам полезен. Хотя, конечно, и не слишком вреден. "Бегун" - потому что перебежал к нам?
   - Вроде как перебежал, - уточнил Дмитрий. - Он всегда был в системе.
   - Как вы оцениваете эффективность его работы?
   - В КАПО он работал с устройствами сбора информации. В основном, аудиоконтроль и контроль телефонных линий. Он и в КГБ этим же занимался. У вас в КАПО до сих пор та же аппаратура используется. Через него проходила информация об организованных преступных группировках Эстонии. В частности, переговоры людей Меркушева с командирами российских воинских частей. Он вообще с Меркушевым неплохо поработал.
   - И с Топорковым? - спросил Густав.
   - Топоркова и так плотно "вели", - заметил Дмитрий. - Но Бегун своей информацией хорошо связал его с Меркушевым. И тогда появилась картинка. Ясная, чёткая картинка.
   - Что за оружие хранил Меркушев на бывших военных складах?
   - Хотите знать, что вам продаст теперь Топорков? - переспросил Дмитрий.
   - Хотим быть уверены, что он продаст нам всё, - ответил Густав. - Кроме того, ваши бывшие кураторы из Москвы ведут себя сейчас крайне агрессивно. Такое впечатление, что в потерей "Феникса" они вообще решили основной упор сделать на силовых акциях. Один из помощников Топоркова похищен и, похоже, ликвидирован после непродолжительной дружеской беседы. Ваши бывшие коллеги идут напролом, Дмитрий. Нагло идут напролом. Это уже методы работы гангстеров, а не разведчиков. И им после этого назад уже не отыграть. Они потеряли контроль над оружием и это их бесит. Возможно, помощник Топоркова был вполне осведомлённый человек и перед смертью решил исповедоваться. Кроме того, русские стали блокировать поставки Топоркова на своей границе и переадресовывать их своим доверенным дистрибьюторам...
   - Знаю, что это такое, - подтвердил Дмитрий. - Это схема называется: "перераспределение конфиската". На таможне часто такое используют. Берут у чужих, дают своим...
   - Стало быть, Топорков открыто объявлен чужим, - сказал Густав. - Его покровители в России сидят тихо и спасти товар не пытаются. Похоже, его уже списали. Отсюда наше опасение относительно того, что скупленное и похищенное Меркушевым оружие, которое ваши бывшие кураторы пытались перехватить на военном складе, от Топоркова прямиком попадёт снова к ним. На какие неприятности мы можем рассчитывать в этом случае?
   - Там обычное стрелковое оружие, - ответил Дмитрий. - Насколько я знаю...
   - Летом этого года, - Густав придвинулся к столу так, что из темноты стали проступать черты его лица, - примерно с июня по конец июля, русские собирали информацию о проекте "Катран". В том числе опрашивали специалистов, которые работали по данной теме.
   - Анаэробный двигатель? - уточнил Дмитрий. - Да, когда-то я участвовал в обеспечении безопасности этих испытаний. В Палдиски.
   - Они были обеспокоены возможностью вывоза некоторых технических узлов... Кажется, часть двигательной установки. Ваша оценка?
   - Не знаю, - Дмитрий пожал плечами. - В Палдиски от Меркушева никто не появлялся. Я бы знал... Если только он как-то добрался до "Катрана" через посредников? Не знаю. Точной информации нет.
   - Вы не знаете? - переспросил Густав. - То есть "Фениксу" задания по "Катрану" не приходили?
   - Никогда, - уверенно ответил Дмитрий.
   "Странно" подумал Вильяр. "Именно та тему, о которой "Фениксу" ничего не известно..."
   - Думаете, для ваших друзей в России "Катран" важен? - уточнил Густав.
   - Сомневаюсь, - голос Дмитрия прозвучал неуверенно. - Тема сырая, проект до ума не доведён... Хотя, в принципе, направление перспективное и покупатель мог бы найтись. Но это не для Меркушева. Не для его мозгов.
   - Хорошо, - сказал Густав. - А теперь у меня для вас самый важный в этой беседе вопрос. Я прошу вас дать прогноз развития событий. И вы, Эйнар, выскажете свою версию. Мне важно будет сопоставить ваши мнения. А вопрос следующий: могут ли русские сознательно спровоцировать нас на захват и эвакуацию из Эстонии той партии оружия, которая находится сейчас у Топоркова, с тем, чтобы в последующем сорвать её вывоз и одновременно представить этот вывоз как международную спекуляцию нами оружием, похищенным на российских военных складах? Сложно ответить?
   - Да нет, отчего же, - после некоторого раздумья сказал Дмитрий. - Попытаюсь... Ну скажем... Один из вариантов такой. Создать панику. Спровоцировать загрузку одного из паромов оружием. И затем передать информацию в полицию нейтрального транзитного государства. Скажем, Швеции. И тогда...
   "Мы в полном дерьме" мысленно закончил за него Вильяр.
- 30 -

   19 сентября, 1994, понедельник, 18.55, Москва
   
   - Чего кукситься? Друзья же в гости пришли!
   Муха - осенняя, вялая, медлительная. Она ползала по стеклу. Вверх, вниз. И снова вверх. Потом замерла. Потёрла лапки и Гроднянскому показалось отчего-то, что потёрла она их со злорадством. И посмотрела на него снисходительно.
   "Ну что, попался наконец? А я всё жду, всё жду, когда же тебя за задницу возьмут. Очень уж ты мне надоел!"
   В квартире их трое. Один высокий, темноволосый. С каменным, застывшим лицом. Этот стоит у входа. Второй среднего роста. Лицо, напротив, довольно подвижное, но какое-то серое... Словно выцветшая бумага. И волосы бесцветные. Залысины на лбу.
   Речь у него быстрая, но ровная. Без взлётов и падений. И, видно, очень остроумным себя считает.
   Третьего Гроднянский толком и не рассмотрел. Он стоял у окна и (Гроднянский это затылком чуял) отслеживал каждое движение. Этот третий, вроде, с какой-то квадратной физиономией. Мощная челюсть. Глаза маленькие, но цепкие.
   Больше не разглядеть.
   Поворачиваться к окну и тем более подходить к нему Гроднянскому не хотелось. Он понимал, насколько это сейчас опасно.
   Когда он вернулся домой после работы, эти трое его уже поджидали.
   Возможно, трое их только в квартире. Где-нибудь на лестнице, в соседней квартире или возле подъезда наверняка ещё несколько мордоворотов дежурит.
   Гроднянский сразу понял - бежать бесполезно. Эти не дадут.
   Они действовали быстро и профессионально.
   Видно, тренированные ребята.
   Едва он открыл дверь и переступил порог - темноволосый тут втянул его и быстро обыскал, вывернув все карманы и тщательно прощупав одежду.
   Все вещи из карманов (включая портмоне, ключи от машины и записную книжку) от побросал в заранее подготовленный пластиковый пакет.
   Потом завёл Гроднянского в комнату и толкнул в кресло.
   Пакет передал бесцветному.
   И встал у двери в квартиру.
   - Где ж вы, Виктор Петрович, на выходных пропадали? - вкрадчиво спросил бесцветный.
   - Жену отвозил, - пробормотал в ответ Гроднянский, судорожно пытаясь вычислить хоть какой-нибудь путь к спасению в сложившейся ситуации. - В пансионат...
   Он уже понял, зачем пожаловали эти гости. И ещё понял то, что долгих разговоров с ним никто вести не будет.
   Всё, что им нужно - они знают и так. Разве что потребуются им какие-нибудь детали. Например, точные даты переводов или резервные счета (если они не всё ещё вычислили). И, пожалуй, его чистосердечное признание.
   Под запись.
   А потом... Лучше не думать! Лучше придумать, как отсюда выбраться.
   - Кто мы, знаете? - спросил бесцветный.
   Гроднянский кивнул.
   - И не спрашиваете, как мы сюда попали?
   - А чего спрашивать? И так ясно, что через дверь, - Гроднянский решил в дипломатию не играть.
   Не та публика.
   - Не в первый раз, небось.
   - Да уж, - усмехнулся бесцветный. - А это правильно сделали, что жену отвёзли. Отдохнуть не мешает. Хорошо в пансионате?
   И бросил на журнальный столик толстую папку, плотно набитую документами.
   - Хорошо, - прошептал Гроднянский, не отводя глаз от папки.
   - Видите, - сказал бесцветный. - Насобирали. А вот теперь думаем - в капусте вас засолить или формалином залить да в кунсткамере выставить? В назидание остальным хитрожопым? Чего молчим, Счетовод?
   Гроднянский вздрогнул и втянул голову в плечи.
   "Искалечат" с тоскою подумал он. "Или вообще на куски порежут. Господи, как же выбраться отсюда?"
   - Записей, смотрю, за последние два дня у вас не прибавилось, - сказал бесцветный, перелистывая извлечённую из пакета записную книжку. - Что, с Завхозом связь потеряли? Не соскучились по нему?
   Гроднянский не ответил.
   "Всё, крышка!" с тоской подумал он. "Особенно, если Симаков уже сбежал. А он может!"
   - Ладно, - сказал бесцветный, бросая книжку обратно в пакет. - Потом почитаем, на досуге. Тем более, что живое общение приятней. Так я вот тоже думал, как бы вам, уважаемый, ловчее башку открутить. А потом подумал: "К чему это всё?" Надо просто придти к человеку в гости и поговорить. Просто, открыто, по-дружески. Мы же в одной команде, Счетовод. Чего нам прятаться? Так ведь?
   Гроднянский застыл, скованный страхом, охватившим его тело ледяными обручами. И чем спокойней и размеренней говорил бесцветным, тем сильнее становился этот парализующий страх и тем ближе подступало мертвящее душу отчаяние.
   "Конец... конец..."
   - Вот я и пришёл, - продолжал бесцветный. - Поговорить. А чтобы настрой на разговор получился...
   И он кивнул квадратному, что стоял у окна.
   Тот сходу, не замахиваясь, ударил Гроднянского по затылку.
   Гроднянский слетел с кресла и упал на четвереньки.
   И заплакал, чувствуя, что не сдержать ему уже мелкую, лихорадочную дрожь в ватном от страха теле.
   - Зачем так? - всхлипнув, спросил Гроднянский. - За что?
   - Не привык к подобному обращению, - прокомментировал бесцветный. - Ладно, садись на место.
   Гроднянский, опасливо покосившись на квадратного, поднялся и сел в кресло.
   Вынул носовой платок и вытер слёзы, что всё продолжали катиться из глаз.
   - Я же и так расскажу, - умоляющим голосом обратился он к бесцветному. - Я же понимаю, что там в папке... Я всё разъясню!
   - Чувствую в голосе клиента искреннее чувство, - довольным тоном заметил бесцветный. - Вижу, что готов он к открытому диалогу с нами. Как Ельцин с Клинтоном. Вот в таком конструктивном ключе и продолжим. Без особых затей...
   И снова кивнул квадратному.
- 30 -

   20 сентября, 1994, вторник, 12.40, Петербургское шоссе, склады
   
   Андрес посветил фонариком в темноту ангара.
   - Всё, господин комиссар. Пусто!
   Хенрик зашёл внутрь ангара и, сделав шага три, не больше, споткнулся об деревянный ящик тёмно-зелёного цвета.
   - Чёрт! Андрес, сюда подсвети!
   Комиссар слегка подпихнул ящик ногой.
   Он легко сошёл с места.
   "Пуст" решил Хенрик.
   - Откроем? - предложил он Андресу. - Надеюсь, не мина?
   - Загрохотал-то как, - заметил Андрес. - С миной бы потяжелей был...
   И он, наклонившись, приподнял крышку.
   В свете фонаря жёлтым мелькнуло некрашеное дерево и полукруглые ячейки внутри ящика.
   - И в самом деле пуст, - с некоторым разочарованием произнёс Андрес.
   - Всё отсюда вывезли, - констатировал Хенрик. - Но всё же что-то здесь было. И похоже, "что-то" - это оружие.
   И, подумав, добавил:
   - Надо бы ещё раз с хуторянином встретиться.
   - С каким? - не понял Андрес.
   - С Раудсеппом, - пояснил Хенрик. - Помнишь? Мы карту этого района просматривали. Там отмечено строение рядом с закрытой зоной. Помнишь, это там, где мы видели остатки колючей проволоки в траве?
   - Помню, - ответил Андрес. - Видели.
   - Так вот, - сказал комиссар, забирая фонарь у Андреса. - Пошли отсюда...
   - Так вот, - повторил Хенрик, едва они вышли из ангара. - Это и есть домик нашего хуторянина. Живёт он рядом со складами. И местность эту знает великолепно. Так что, полагаю, что не напрасно он от трупов тогда в кусты кинулся. Думаю, что кого-то из покойников он узнал. Может быть, самого Меркушева. А вот мы с тобой в этом случае - полные остолопы. Понял?
   - Понял, - ответил Андрес.
   И достал блокнот.
   
- 31 -

   20 сентября, 1994, вторник, 13.10, Таллинн
   
   Звука выстрела никто не услышал.
   Пуля навылет пробила грудь и со звоном отрикошетила от фонарного столба.
   Топорков с резким, гортанным всхлипом выплюнул густую струю крови и осел на землю, схватившись за открытую дверь машины.
   Вторая пуля пробила сонную артерию - и фонтан крови, разлетаясь мелкими брызгами, хлынул на асфальт.
   Охранник кинулся к шефу, на ходу доставая из кобуры как назло застрявший "Глок", но третья пуля ударила ему в плечо, отбросив на капот машины.
   - Назад! Врача! Полицию! - крикнул второй охранник вылетевшему из офиса водителю.
   И, пригнувшись, пробежал вперёд, спрятавшись за корпусом автомобиля.
   - Серёга, ты жив? - спросил он первого охранника.
   И, достав "Беретту", передёрнул затвор.
   - Жив, ****а мать! - отозвался Серёга.
   Правая рука у него висела как плеть. Кровь на сером рукаве казалась чёрной и чернота эта ползла всё ниже и ниже, к запястью.
   - А шеф? - спросил второй, но без особой надежды.
   Серёга скосил глаза.
   Топорков, дёргаясь в агонии, лежал на спине. Голова его при смертных этих вздрагиваниях прыгала, подскакивая, словно резиновый мячик на тонкой бечёвке, и при каждом таком подскоке затылок его ударялся о бордюр.
   Кровь из шеи уже не била фонтаном, а вытекала пульсирующей в такт крупной дрожи струёй.
   Лужа крови расползалась всё шире и шире, затекая уже под колёса машины.
   - Шефу ****ец, - констатировал Серёга. - Отмучился...
   - Ты, главное, не дёргайся, - успокоил его второй, ставя "Беретту" на предохранитель. - Снайперу мы теперь на хрен не нужны.
   - Понял, - отозвался Серёга.
   - Полежим пару минут, - продолжал второй, убирая пистолет в кобуру. - Потом пойдём показания писать.
   - Ё-моё! - с испугом воскликнул Серёга. - Слышь!
   - Чего? - недовольно переспросил второй. - Терпи, сейчас жгут наложим.
   - Да я не о том, - сказал Серёга. - Мы же это... Безработные теперь!
   - Точно, - с горечью в голосе признал второй. - Жалко Владимирыча, хорошо платил...
   И с досадой сплюнул.
   
- 32 -

   20 сентября, 1994, вторник, 21.25, Хельсинки, ресторан "Каппели"
   
   Старинный джаз и за окном - деревья в жёлтом.
   Цвет осени и отражения ламп.
   Свет из высоких ресторанных окон. Отблеск огней на кронах.
   Звон бокалов. Вино, конечно, французское.
   - С семьёй встретитесь в Лондоне. Послезавтра.
   Блондинка за соседним, похоже, немного опьянела. Она шведка. Ни слова ни понимает по-русски, но всё время подмигивает и улыбается попеременно. То Дмитрию, то Вильяру.
   - Люблю шведок, - признался Дмитрий. - Просты в общении и не загружены комплексами.
   - Финки тоже ничего, - в ответ заметил Вильяр. - Когда выпьют...
   - Когда сильно выпьют - к ним лучше не подходить, - предупредил Вильяр. - Они тогда слишком хороши. Вот, помню, когда я в Тарту учился...
   Подошедший официант поставил на стол две высоких бокала.
   Они сидели за маленьким круглым столиком, что стоял в самом углу зала. Вокруг стекло. Словно в фонаре...
   Особенно поздним осенним вечером.
   С точки зрения безопасности - не самое лучшее место.
   Но зато сидишь отдельно от всех. Почти в кабинете.
   И просто... Просто красиво.
   - ...Так вот, - продолжил было Вильяр.
   - А ты в Тарту учился? - уточнил Дмитрий. - И на каком факультете?
   "Давай, давай" мысленно подбодрил его Вильяр. "Профессионал в тебе до последнего не умрёт. Собирай обо мне информацию, собирай. Будешь в Лондоне мемуары писать".
   - На юридическом, - ответил Вильяр.
   - Я вот тоже когда-то на юридический хотел, - печально сказал Дмитрий. - Второе высшее образование хотел... Не получилось.
   - Всё впереди, - сказал Вильяр. - В Лондоне поучишься. Как с английским?
   - Боле-мене, - неопределённо ответил Дмитрий. - Говорю, пишу, читаю. Переводами занимался... Но хочется, конечно, улучшить.
   - Ну, за удачное завершение поездки! - сказал Вильяр.
   - За это самое, - согласился Дмитрий.
   Они чокнулись и выпили.
   Блондинка подмигнула им и погрозила пальцем.
   - Упрекает за отсутствие интереса, - решил Дмитрий. - Может, пригласим?
   - Тебе приключений мало? - сказал Вильяр. - Спи с женой. Дольше проживёшь. А, впрочем, если бы заранее предупредил...
   - Да ну их! - отмахнулся Дмитрий. - Я ещё от шока не отошёл. Дня два, наверное, отсыпаться буду. Как я теперь?
   - А ты билеты не смотрел? - переспросил Вильяр.
   - Эйнар, не до того было. Скорей бы ноги унести.
   - Ну, сначала Стокгольм, - понизив голос, сказал Вильяр. - Потом Лондон. Номера рейсов - на билетах. В Лондоне встретит представитель туристической фирмы...
   - Это я помню, - прервал его Дмитрий. - Кто встретит, где и с какой табличкой. А вот рейсы... Да чёрт с ним! Действительно, всё в билетах... В билетах...
   И замолчал.
   - А ты как? - спросил он вдруг Вильяра через минуту.
   - Обратно, в Таллинн, - ответил Вильяр.
   - На пароме? - уточнил Дмитрий, лукаво глянув на Вильяра.
   - На пароме, - подтвердил Вильяр.
   - Не боишься?
   - Чего?
   - Сам знаешь, - Дмитрий вздохнул. - Неспокойно нынче на Балтике.
   - Ну, если ещё и мне боятся...
   Вильяр посмотрел на часы.
   - Вот тебе кредитка.
   Он положил на стол карточку.
   - Здесь немного, но на вечер хватит. До своих денег доберёшься?
   - В Лондоне -да, - уверенно ответил Дмитрий.
   - Хорошо, - сказал Вильяр. - Кто к тебе подойдёт, помнишь? Как выглядит, как зовут?
   - Помню, - ответил Дмитрий.
   - Он только по-фински говорит, - предупредил Вильяр. - Но ничего страшного. Просто произнеси его имя. И моё.
   - И он кивнёт, - продолжил Дмитрий.
   - Именно так...
   Вильяр встал из-за стола и подозвал официанта.
   - Дай-ка лучше я заплачу. А то ведь тебе на слипе расписываться...
   - Старый джаз, - мечтательно произнёс Дмитрий. - Вот так сидишь, слушаешь... И кажется, что время сейчас не то. Не самый конец двадцатого века. А, допустим, тридцатые годы. Нравятся тридцатые годы?
   - Нравятся, - ответил Вильяр, передавая кредитку подошедшему официанту. - Тогда шляпы такие забавные носили. С широкими полями. Правда, двубортные костюмы и сейчас в моде...
   - Ещё машины, - и Дмитрий зажмурился от нахлынувшей волны ностальгии. - С такими плавными обводами. Ещё Генри Миллер...
   Бородатый, флегматичный официант шёл медленно, словно путаясь в длинном, старомодном фартуке.
   Он протянул Вильяру счёт, карточку, ручку и слип.
   - Я своей, - тихо сказал по-эстонски Вильяр. - Привычка...
   Он достал ручку из внутреннего кармана пиджака и подписался:
   "Эйнар Меес".
   Забрал карточку и чек, и положил в портмоне.
   "Для отчётности" отметил Дмитрий. "Вот ведь педанты мелочные..."
   - Всё, - сказал он Дмитрию, дождавшись, пока официант так же неспешно отошёл в сторону. - Вот теперь точно мне пора.
   - Долго ждать? - спросил Дмитрий.
   - Минут десять, не больше, - ответил Вильяр. - Они обычно не опаздывают.
   - Я о другом, - с грустью сказал Дмитрий. - Долго ждать ещё... Когда мы по-человечески жить станем? Когда с нормальным паспортом можно будет ходить?
   - Тебе - никогда, - отрезал Вильяр. - Забудь.
   - А Родину любить? - неожиданно спросил Дмитрий.
   - А кто тебе мешает? - удивлённо ответил Вильяр.
   - Так нет её, - с обидой произнёс Дмитрий. - Государства - и того нет. И народа нет. Шпана, охреневшая без присмотра. А все эти Глинки по вечерам, триколоры, фигоры... Один кокон. Имитация. Кого там любить?
   И он ткнул пальцем куда-то в сторону порта.
   - Мазохиста нашли? Я буду геройствовать, чтобы ворюги блуд по баням чесали, а быдло морду друг-другу квасило? Дудки! Им же насрать на меня. Всем! До единого человечка! И на себя им тоже - насрать. Только бы сейчас, сию секунду - схватить и отползти в сторону. Вот и вся философия... Меня в своё время коммуняки своими съездами и пленумами до блевоты накормили. Я ведь думал - есть ради чего жить. Только погоны себе зарабатывал... На пенсию... Сколько лет службы... Псу под хвост...
   "Может, посидеть с ним ещё?" с тревогой подумал Вильяр. "В аэропорту, вроде, немного пил... Хотя, ерунда это. Так, откровенность на прощание".
   - Ничего, - с ухмылкой (такой нагло-отчаянной, что Вильяр даже оторопел поначалу) сказал Дмитрий. - У нас свобода - это воровство без участия государства. А вот осознанная необходимость - это когда с боярами надо делиться. Сейчас только первый кусок проглотили... Чувствую, шефы мои московские наворуют когда-нибудь вдосталь. Обнаглеют. И такой всем патриотизм устроят - только успевай карманы выворачивать. Им пары лет хватит. При их то наглости...
   - Ладно, Дмитрий, - прервал его излияния Вильяр. - Мне и так с вашими шефами общаться неприятно. А придётся. Так что... Прощайте?
   Взял пальто, переброшенное через спинку стула.
   - Позовёте ещё, - пообещал Дмитрий. - Нечего прощаться. До свиданья. Как там у вас? Head aega?
   - Пока, - ответил Вильяр.
   И, подумав, добавил:
   - Да, Дима... Есть ведь семья ещё...
   И, повернувшись, пошёл к выходу.
   "Слава, как говорится, Богу..." услышал Вильяр за спиной. "Это вот только и есть..."
   Деревья на эспланаде качаются под вечерним ветром. Воздух свежий и влажный, с холодным привкусом моря.
   Вильяр поднял воротник пальто.
   "Только бы не продуло сейчас... Ни к чему..."
   Сквозь полукругом изогнутые стёкла "Каппели" он увидел столик, за которым сидел Дмитрий.
   Он смотрел в зал и в такт всё ещё не умолкшему джазу (Вильяр, конечно, не слышал мелодии, но был почему-то уверен, что именно в такт и именно джазу) отстукивал ритм двумя бокалами, расплёскивая вино.
   "Эмоционально" отметил Вильяр. "Внимание к себе привлекает. Впрочем, давай. Расслабляйся".
   Вильяр посмотрел на часы.
   "Минут шесть-семь тебе осталось".
   Ждать пришлось меньше.
   Минуты через три к столику подошёл высокий мужчина в тёмно-сером костюме с переброшенным через локоть левой руки чёрным плащом.
   "Матти... Я от Эйнара..."
   Мужчина кивнул и махнул рукой в сторону выхода.
   Дмитрий встал и, покачиваясь, пошёл за ним.
   Вильяр смотрел на них до тех пор, пока они, перейдя через улицу, не сели в припаркованный в стороне от выхода с эспланады красный "Ниссан".
   Точнее, до тех пор, пока фары "Нисана" не мигнули и не хлопнули двери.
   Вильяр развернулся и быстрым шагом пересёк эспланаду.
   Встал в стороне от фонаря, под навесом тяжёлых от моросящих дождей ветвей. Подышал на ладони (стылая сырость быстро пробирала до костей).
   Достал мобильный телефон и набрал номер.
   - Это Эйнар. Максим на месте. Матти его встретил.
   - В пути? - послышался в трубке женский голос.
   - Отъехали от парковки. Контрольный звонок от Матти - через два часа.
   - Принято, - ответила оператор.
   И тут же:
   - Эйнар, для вас срочное сообщение на автоответчике. Не отключайтесь. Введите код доступа. После подтверждения нажмите цифру "5". Прослушайте сообщение и введите код сброса.
   Короткий писк в трубке.
   Вильяр ввёл код и, дождавшись короткого, отрывистого гудка, нажал пятёрку.
   "Эйнару".
   Сообщение надиктовал мужской голос. Ровный и бесстрастный. Вильяру показалось, что с какими-то звенящими нотками.
   "Сообщение из главного офиса. Сегодня в один час двадцать две минуты из полиции поступило сообщение о покушении на Топоркова. Стрелял снайпер. Два ранения. Топорков скончался на месте. Старик считает, что группа из Москвы работает по самому жёсткому варианту. По прибытии в Таллинн просим связаться с головным офисом по основному каналу.
   Контроль за частью товара может быть утерян.
   Передал Альберт".
   Вильяр сбросил соединение, отключил телефон и положил трубку в карман пальто.
   "А вовремя Дмитрий смылся" подумал он. "Или Господь его любит, или у него шестое чувство сработало.... Точнее, чувство сработало у Густава. Вот он-то точно провидец. Опытный мужик, ничего не скажешь".
   Вильяр постоял ещё минуты три, обдумывая сообщение.
   Ветер с моря стал задувать сильнее даже поднятый воротник и наглухо запахнутое пальто не спасали от его порывов.
   "Потом. Будет ещё время всё проанализировать".
   И он пошёл по направлению к порту.