Плохая привычка

Глава № 1. Гость

На пороге стоял он. Это было не по плану. Килл собирался наведаться к нему завтра с четким намерением, о котором он предпочёл не распространяться, хотя бы потому что никто его об этом не спрашивал. В 15 лет он поклялся не позволять себе больше одной маленькой лжи в месяц. Об этом его попросила мать. 

Свой лимит в этом месяце он уже исчерпал. Когда на работе спросили, где он собирается справлять рождество, он ответил, что полетит к своей матери в пригород Нью-Йорка. Ему хотелось порадовать её и заодно обеспечить себе алиби. Но Килл не полетит. 

Ему придется попросить мать об услуге – использовать своё право на ложь. Он понимал, что её нельзя назвать маленькой и поэтому не лгал целых шесть месяцев, чтобы оплатить большую ложь своей матери. По сути, он попросит её совершить акт альтруизма – солгать ради него.

Он усмехнулся, размышляя о том, какое это ребячество. С другой стороны, матери понравится его жертва. Скорее всего, она решит, что он шутит, что тоже неплохо. Главное, формально он не нарушит свою клятву. 

А ведь Киллиан Воллорф, как называла его мать, когда злилась, даже не верил в клятвы. Все эти детские «клянись жизнью своих родителей» и тому подобное давно перестали быть для него залогом того, что человек сдержит обещание. Он понимал, для детей это не более, чем игра. Хотя в те далекие годы всё было иначе. Будучи ребенком, он впадал в искреннее отчаяние, когда кто-то нарушал свою клятву. Это было не по плану.

Сначала мать в шутку предложила ему самому поклясться, что он сможет себе позволить не более одной невинной лжи в месяц. Для него это стало игрой, но играть он хотел по-честному. Со временем она переросла в нечто большее, что, по его мнению, в случае нарушения клятвы, могло внести хаос в его жизнь.

- Дьявол кроется в мелочах. – ответил Килл матери, когда она полушутя сказала ему, что он может больше не придерживаться этого дурацкого правила, ведь он уже взрослый и в состоянии осознать, что иногда достаточно солгать, чтобы остановить свой личный надвигающийся апокалипсис, такой величины, что одной маленькой лжи будет недостаточно.

Сейчас дьявол слегка пошатываясь шагнул в квартиру, оттолкнул его в сторону, и прямо в грязных ботинках зашаркал в сторону зала. За ним потянулась вереница грязных следов с крупицами ещё не растаявшего снега, который быстро превращался в месиво.

От него шел едкий запах алкоголя и колбасы. Килл ненавидел и то, и другое. Этот дьявол был концентрацией всего того, что он просто на дух не переносил. Он много пил, много ел, много кричал, заставлял других делать то, что им не хотелось делать, а если они отказывались, начинал истошно кричать и размахивать кулаками. Очень часто его жертвой становилась мать, а когда Килл пытался за нее заступиться, доставалось и ему. 

А сколько раз он буквально макал его лицом в жаренные куриные окорока или не отпускал его, пока тот не запихнет себе в рот огромный кусок сала. Он говорил «мужик должен быть сильным и большим», а Килл в свои 14 был худощавым парнем среднего роста. Таким, каким и должен быть 14-летний парень.

- Ты такого же роста, как и твоя мать! – кричал он, - Если к 16 не будешь выглядеть как нормальный мужик, придется одевать тебя, как девочку. В паспорте запишем «Киллиана Воллорф». 
Судя по гоготу, который за этим следовал, для него это было невинной шуткой. Килл же ещё много раз прокручивал в памяти каждое его слово, чтобы не забыть ни одной причины своей ненависти.

Дьявол не всегда был таким. Когда он только женился на матери, она ничего не знала об его прогрессирующем алкоголизме. Со временем он стал обвинять её, говоря, что якобы это она виновата в том, что он начал прикладываться к бутылке. Килл же был уверен, он пил и до матери, но, возможно, не так часто, так как рядом с ним не было кого-то, на кого можно было бы выплеснуть всё свое недовольство. А его у него было предостаточно. Хватило бы потушить пожар средней величины. Только вот дьявол предпочитал тратить свои силы на менее полезные дела, да и помогать кому-то не входило в его компетенцию. Вероятно, он просто не знал, как это делается. 
К сожалению, в этом городе нет и не было места для людей зрелого возраста, в котором кто-то да согласился бы жертвовать своим временем на обучение таким элементарным вещам, как уважение, эмпатия и взаимопомощь, которые им должны были привить их собственные родители…


Минуту назад Килл раскачивался в кресле-качалке и пересчитывал деньги. С самого детства он мечтал доказать ему, что его взгляды чего-то да стоят. Около 2 лет он понемногу откладывал на небольшое экокафе, которое в будущем планировал расширить. Килл даже в некотором роде был благодарен дьяволу за то, что он привил ему отвращение к жирным блюдам, которые почти всегда содержали мясо, сало или яйца. У него была непереносимость молочного, но вряд ли дьявола когда-либо волновали такие нюансы.

«Где ты будешь брать кальций для костей? Без молока ты рассыплешься лет так к 30!» - кричал он.

Тогда за неимением информации по этой теме, Килл обиженно кричал в ответ «отстань!» и вскакивал, чтобы быстрым шагом уйти в свою комнату, на что дьявол требовал сесть на место, пока он не проверил прочность его костей. 

Это потом, когда у него появился интернет, Килл узнал, что молоко вымывает кальций из-за большого содержания казеина. Казеин нарушает кислотно-щелочной баланс, на восстановления которого и уходит кальций, сначала полученный с молоком, затем, частично из костей. Он рассказал об этом дьяволу, на что тот махнул рукой и пригрозил, что вырубит интернет, если тот будет продолжать сидеть на сайтах для сектантов. 

Со временем все те любимые дьяволом продукты, которые он запихивал в рот Киллу, стали ему противны. Они вызывали стойкую ассоциацию со всем, что с ним связано. Стоило снять квартиру и съехать от матери, как он принялся за мщение. Перестал есть все то, что чуть ли не боготворил дьявол. Естественно не втихаря. При любой возможности он демонстрировал это, сообщая ему лично, или с деланным благоговением на лице уплетая овощной салат. Только со временем он задумался о том, откуда берутся все эти животные продукты, и обрадовался, что ему не придется мучиться, отвыкая от них, из-за стойкой ассоциации с неприятными моментами из прошлого…

Он пересчитал деньги и спрятал их в выемке в стене. У него не было сейфа, зато была картина, которой можно было закрыть этот импровизированный ящик. Рядом с ней висели и другие небольшие картины разных размеров. Так она не привлекала к себе внимание. Даже если в его дом влезут грабители, возможно, они не станут срывать все картины, а ограничатся парочкой нижних. Для того чтобы достать верхнюю, им пришлось бы вытянуть руки вверх или даже встать на табурет.

Он не раз думал о сейфе, но тот стоит немалых денег, а кафе - ещё больше. Он решил, что сможет делать дорогостоящие покупки только после того, как откроет свое дело и оно начнёт приносить прибыль.

По его расчётам ему оставалось собрать совсем немного. Он прилично зарабатывал, но все же не мог позволить себе купить яхту с пары зарплат.

В дверь постучали в тот самый момент, когда Килл размышлял о том, что грабители могут использовать ультрафиолетовый детектор для обнаружения пятен и отпечатков пальцев. Тогда им достаточно будет провести устройством над картинами, чтобы понять, какую из них хозяин трогает чаще всего, а догадаться почему не составит труда. В таком случае остается надеяться на то, что грабитель будет страдать богатой фантазией и спишет отпечатки пальцев на фобию криво висящих картин.

- Ну и дурак же я. – прошептал он и поправил картину.
Килл достал телефон и открыл приложение для составления планов. Отличная штука, которая помогает не забыть о важных делах, особенно когда дело касается долгосрочных планов. Килл не любил полагаться на память. Она не раз выставляла его в дурном свете, когда он забывал о встрече, путая даты, или забывал слово, когда хотел что-то быстро сказать, а вместо этого щурился, повторяя «как его…сейчас вспомню…вертится на языке…в общем, это такая штука...». От последнего приложение не спасало, но, по крайней мере, он мог заглянуть в него и узнать, чем он будет занят в субботу вечером…


Люций, так звали дьявола, плюхнулся на диван и закинул ноги на обивку. Килл резким движением скинул их на пол. Тот в ответ недовольно заворчал. Он явно был пьян. Его обрюзгшее от возраста и частых нездоровых перекусов лицо было красным, как клешни рака, покрасневшие от смущения. Маленькие блестящие глазки казались еще меньше из-за больших синеватых мешков под ними. Он тяжело дышал, прерываясь только на то, чтобы сделать пару глотков из бутылки со спиртным.

Застиранная клетчатая рубашка еле сходилась на его выпирающем животе, который он вдруг с усердием принялся чесать. На щеках была видна трехдневная щетина, а у виска - синяк с кровоподтеком. 

- И как его мать могла с ним сожительствовать? – мысленно негодовал Килл. Внутри него все дрожало. Отчасти от страха, отчасти от злости. Сейчас эта развалина мало кого бы напугала, но все же он испытывал странное беспокойство, навеянное прошлым. Теми самыми моментами, когда он избивал его или мать, которая вставала на его защиту, или когда он вставал на её.
- Зачем ты пришёл? – сдержанно спросил он вместо приветствия. 
- Как зачем? – прохрипел дьявол и состроил гримасу, будто бы собирался сплюнуть, но вовремя вспомнил, где находится. – Я пришел за деньгами.

Килл посмотрел в сторону, пытаясь вспомнить, брал ли он у него взаймы. Нет. За свою относительно длинную жизнь он не взял у других ни копейки, даже когда имел в этом потребность, не считая мелочи в детстве. 

Многие считали его принципиальным, но никто кроме матери и не догадывался о том, какие болезненные истоки были у этой принципиальности. Однажды маленький Килл стащил из брюк дьявола 5$ на мороженое. Той же ночью он зашел к нему в комнату, и, не включая света, прошипел - «одевайся». Мать к тому времени уже спала и не слышала, как за ними захлопнулась входная дверь. Зима была в разгаре, и находиться ночью на улице более 5 минут было просто опасно для жизни. Тем не менее, он заставил его отжиматься, опираясь голыми кулаками на скрипящий снег. На следующий день мальчик слег в постель с высокой температурой и жутким кашлем. 
Он запретил ему рассказывать об этом случае матери, угрожая повторением воспитательной процедуры или даже чем-то похуже отжиманий в 23 градусный мороз.

Килл молчал. Он понимал, что мать вряд ли уйдет от дьявола. Уж слишком она к нему привязалась. Раньше она пыталась обсудить с ним то, как он обращается с Киллом, пытаясь понять, в чем же причина такой грубости и нетерпимости к ребенку, но он делал вид, что не имеет к этому никакого отношения и не видит в этом никакой проблемы. Когда же он оставался один на один с мальчиком, дьявол начинал мстить. Он не слушал его криков о том, что Килл ничего ей не рассказывал. Она и сама замечала новые синяки на его теле, слышала, как он кричит…пыталась ему помочь. 

Килл точно помнил, что она пыталась ему помочь. Даже теперь, годы спустя, она иногда напоминает ему об этом. Раньше он порывался упрекнуть её в том, что если бы она действительно хотела помочь ему, то давно бы развелась с этим ублюдком. И это как минимум. Она могла подать на него в суд и потребовать денежную компенсацию за моральный и физический ущерб. Она могла договориться с местной шпаной, чтобы его избили. Она могла…Но почему она только создавала видимость помощи, пытаясь оттащить его от Килла, прекрасно понимая, что он намного превосходит её в силе и её телодвижения, по большому счету, только ещё больше распаляют его? Почему?
Каждый раз, когда он собирался задать ей этот вопрос, мать словно читала его мысли и начинала оправдываться.

«Прости. Ты ведь знаешь, я пыталась тебе помочь». 

Ему так хотелось съязвить в ответ, но он видел выражение лица, с которым она это произносила, видел, как её глаза блестят от наворачивающихся слезинок. Никто другой не заставит её страдать больше, чем она сама…

- Что ты сказал? – спросил он выцветшим голосом. У Килла не было ни малейшего желания начинать с ним беседу. Если бы он посмотрел в глазок, то черта с два бы ему открыл. Он думал, Элла решила вернуться за своей серьгой, которую случайно обронила во время последнего визита. Какого же было его удивление, когда перед ним предстал тот, кого он собирался посетить только завтра и с одной, очевидно, незаконной целью. 
- Ты должен мне денег, щенок! – рыкнул он, подавшись вперед. С каждым словом его лицо становилось краснее, всё больше походя на меняющего окраску спрута. – Я растил тебя как родного и до сих пор ничего не поимел с этого. Ты не принес мне ни копейки прибыли. И ты…ты был приемным, а я растил тебя как родного...
- Ты... - стиснув зубы, проскрипел Килл. Он сжал руки в кулаки. Ногти больно впились в ладони. 
«Не время, ещё не время».
– Это ты был приемным отцом! И мы все прекрасно это знаем. Я родной сын своей матери. Я сдал свою кровь и кровь мамы. Совпадение 99 и 9...И как я мог только поверить в этот бред!
- Пускай так, – махнул рукой дьявол, - Но деньги ты мне все равно должен.
- За что? За годы унижений и издевательств? – Килл вцепился в мягкие ручки кресла, борясь с желанием проделать тоже самое с его глоткой. – Если бы тот бог, которому ты молишься, действительно существовал, он давно превратил бы тебя в перегной, на котором растут одни сорняки.

Дьявол перевел взгляд на бутылку в своей руке, то ли подумывая её разбить, чтобы накинуться на него с горлышком, то ли собираясь допивать её содержимое. 

- Строило прийти сюда трезвым и надрать тебе зад, – задумчиво произнес он. - Как в старые добрые времена. Помнишь? Ты тогда много чему научился, но в благодарность я не получил даже «спасибо». Хотя не стоит. Я все обдумал и решил принять твою благодарность деньгами.

Килл удивился тому, что его речь вдруг стала более чистой и беглой. И если бы не интонация и эти пошатывания, можно было бы решить, что он трезв более чем на 80 процентов. 
Внезапно его осенило. Притворство! Ему ничего не стоит изобразить пьяного, чтобы он потерял бдительность. Но зачем? Ради денег? 

- Слышал, ты собираешься открыть забегаловку. – Он опустошил бутылку и кинул её в сторону, - Ты еще сопляк, что бы заниматься такими серьезными делами. У тебя ничего не выйдет. Отдай деньги мне, и я найду им разумное…как это…- он быстро защелкал пальцами, -…применение. 

Килл с любопытством и презрением рассматривал его, пытаясь понять, говорит ли он всерьёз или потешается, как в прежние времена. Даю сто из ста, как только деньги окажутся у него в руках, его и след простынет. Он бы заплатил ему в обмен на его исчезновение, включая все возможные параллельные реальности, в которых он наверняка бы стал таким же ублюдком.

Хотя сейчас, под действием алкоголя или его великих актерских способностей, он не походил на того изувера, который в течение долгих лет превращал его жизнь в ад. К тому же, теперь его волосы поседели, а на лице кроме перманентной щетины появились морщины. Но глаза… Это по-прежнему были глаза психопата, привыкшего действовать исподтишка. Они поблескивали, словно он хранил какую-то тайну, а темные круги под ними только добавляли ему «шарма».

Он закашлялся.
- Принеси… мне…воды…- сквозь кашель произнес он. 
- Обойдешься. – хладнокровно ответил Килл.
- Принеси мне воды, засранец! – загорланил дьявол.

Килл обдумал его предложение. Удивительно, он продолжает отдавать ему приказы, даже когда может захлебнуться собственной слюной…или желчью, что более вероятно. 

«Дотерпи до завтра. И ты больше никогда его не увидишь». – мысленно сказал он себе и поплелся 
на кухню.

Он набрал стакан горячей воды из-под крана, хотя на столе стоял графин с кипяченой. В последнее время в ней появился привкус хлорки. Килл мысленно потирал руки, готовясь увидеть его перекошенное лицо. Да, он может выплюнуть содержимое на пол. Его и так придется мыть после грязных ботинок. Снег, который слетел с его обуви, когда он вошел в квартиру, растаял, и теперь небольшие грязные лужицы тянулись от входной двери до дивана в зале.

«Это все ребячество, чтобы ему насолить. Тонны выпитой хлорированной воды не компенсируют прошлое».

Проходя мимо входной двери, Килл услышал шорох. Он доносился из гостиной. Килл занес ногу и замер. Было не похоже на то, что дьявол ищет, как бы удобнее распределить свой вес по дивану. Он явно что-то активно перебирал. 

Килл подкрался к арке, ведущей в комнату, и осторожно выглянул. 

Дьявол вытянулся вдоль стены с картинами. Его руки лежали на той, что висела выше остальных. Он пытался снять её с крючка, но у него не получалось. Потеряв терпение, он дернул за картину и гвоздь, на котором она висела, вылетел из стены. 

«Откуда он зна…»
Рука Килла, ведомая каким-то животным импульсом, подалась вперёд. Дьявол вскричал от боли. Хлорированный кипяток попал ему на спину вместе со стеклянной кружкой. Прежде чем тот успел повернуться, Килл набросился на него, чтобы помешать ему рассовывать по карманам деньги. 
Внезапно его нога подвернулась. Последним, что Килл увидел, было лицо дьявола. Сведенные брови и раздувающиеся ноздри вдруг сменились удивленно распахнутыми глазами. Последним, что он услышал, был звук чего-то катящегося по полу. Последним, что он почувствовал, - холодное стекло, коснувшееся его пальцев.

«Это кружка или бутылка из-под водки». – было последним, что он подумал.