Пляжная платформа

Пляжная платформа

(162. Начало августа 2019)

...В этот год опять звали на Иссык-Куль. Но узнав, что ехать через Кегень, где и в помине нет никаких железных дорог, желание пропало. А сами по себе пляжи меня уже давно не интересовали. И тут приходит друг с предложением поехать на Алаколь. Да ещё и на поезде! Конечно же я, хоть и не сразу, но всё таки согласился.

Расписание паровозиков гласило, что туда ходят три поезда, причём все не ежедневно, а билетов нет в продаже за месяц вперёд. Даже на сайтах казахстанских и российских железных дорог. Игорь, однако, имел где-то настолько хорошо ему знакомых железнодорожных кассирш, что тут же заказал места на нужные числа, и потребовал от меня по WhatsApp скан моего паспорта. Места, правда, оказались только плацкартными, но это, учитывая время до отъезда и время года, как-то абсолютно не удивило.

Смешным оказалось другое: поскольку я не соглашался на эту поездку с первого же предложения, все нормальные места в вагонах уже успели раскупить, и нам пришлось брать билеты в одном случае в разные его вагоны, а в другом случае даже в разные поезда! Но это до нас дошло лишь намного позднее. Часа за два до поезда Игорь сгонял к своей кассирше заплатить за билеты. Вскоре на экран смартфона пришли фотографии билетов, которые прямо с экрана можно было показать проводникам. Им отдельно поступал список паспортов пассажиров, купивших билеты. Собрав нехитрое шмутьишко (« – Плавочки не забыли?» © Русское Радио), и прихватив чего-нибудь на закусь, мы приехали на вокзал.

Состав не подавали долго. Жёлтенькие вагончики появились уже тогда, когда ему уже почти пора было ехать. Но доблестные сотрудники «Туранис-Экспрессиса», которые не стали перекрашивать прибалтийские номера бывших латышских вагонов, провели посадку достаточно быстро – в основном быстренько глядя в смартфоны, свои и пассажиров. Поезд скатился с верхнего вокзала на нижний и встал, ожидая обгон тепловоза.

Жарища уже второй месяц торчала на отметках за тридцатник. Никаких кондиционеров в вагоне не было. Через час, в районе Жетыгена, мы созвонились и решили найти в этом составе ресторан. Проводники подсказали номер нужного вагона: с моего хвоста состава идти через весь поезд нужно было, как до Пекина, но я таки решился.

Первые два вагона в сторону тепловоза оказались межобластными с сиденьями. В них стояли самопально смонтированные огромные напольные кондиционеры, возле которых народ отсыхал почти в прохладе. В одном из межобластных образовалось уже что-то типа кают-компании и было весло. Парочка следующих по составу вагонов оказалась купейными, с кучей детей. Потом снова пошли плацкарты и только через почти десяток их оказался купейник, переделанный в ресторан по принципу таких же КТЖ-шных. Из второй половины вагона купе были убраны, сделано несколько барно-стоечных мест и загородка с двумя поварихами-официантками. Поварихами их, правда, назвать было трудно – тарелки с готовыми блюдами они просто доставали из холодильников и разогревали в микроволновке.

Сидячих  мест в этом заведении уже не было. Кое-как протиснулись за свободный кусочек вокруг стойки и заказали себе для скромного начала по тарелочке мантишек, и то, чем их запить. Народ в заведение ссосался достаточно весёлый, и вскоре мы попросили ещё и жареной курочки. Тем временем переехали водохранилище и потянулись в петляющую горку, на которой плавно стемнело. Я пошёл спать...

Ночью проехали станцию Матай: на ней уже не было настолько удручающей темноты, как 25 лет назад, когда светилось только окошко кабинета дежурного по станции. Как обычно, пришёл какой-то встречный, и мы понеслись дальше. К рассвету на разъездах стали попадаться грузовые, количество прожекторов со всех сторон плавно увеличилось и мы въехали в Актогай.

За почти час стоянки там полностью рассвело, тот же самый тепловоз снова, как и на Алматы-1, обогнался из хвоста в голову поезда. Стоявший рядом товарняк куда-то угомыхал, а потом никуда не торопясь покатили и мы. Через несколько минут нас протащили без остановки между другими составами Актогая-Восточного и выкатили на простор. Ровная дорога без единого поворота, но бархатный путь по ней длился недолго, до следующей станции. Оттуда рельсы пошли гораздо хуже. На каждом разъезде стояли кучи путевой техники – наверное там брали окна и меняли старый путь.

Ближе к Бесколю за окном вдруг начались поля, речки, сенокосы и деревья. Зазеленело. На станции Бесколь сколько народу вышло, столько же зашло. Молоденькие мальчики и девочки, с ног до головы в рюкзаках и гаджетах, сели на две остановки, что удивило. Проводница попыталась слупить с них деньги, но ребята возмутились, что мы же, типа, дали Вам билеты из кассы?!? Через 45 минут в Акши, до исторического материализма называвшейся «Разъездом №13», они вышли. За окном тем временем зелень практически кончилась. Подножие гряды гор справа уже стало жёлтым, а слева тянулись посёлки и виднелось само озеро. Изрядно опустевший вагон всё же добрался до платформы, находившейся где-то посередине между Акши и Коктумой.

Вдоль одинокого пути был сделан, явно недавно, перрон с металлическими перилами. Единственная лестница спускалась ближе к бескольскому краю сооружения вниз на приличную высоту. Чуть дальше виднелся мостик через оросительный канал, в котором не было воды, обросший парочкой молодых деревьев. Место называлось «Остановочный Пункт 205 км». Поезд стоял минут десять, вывалила огромная толпа людей, откуда-со стороны тепловоза пришёл Игорь и позвонил на базу отдыха. Нам тут же назвали таксиста, который нас встречал.

Проехав углом по двум главным улицам посёлка, мы добрались до нашего дома отдыха, называвшегося «Самал». Заведение представляло собою квадратную территорию по типу узбекского дворика – все окна комнат одноэтажных жилых корпусов пансионата выходили только внутрь его двора, посередине которого располагались две крытые веранды, одна из которых была столовой, а вторая кают-компанией. Во второй были ресторанные топчаны, чтобы посидеть большой компанией отдельно от столовой, проекционный телевизор, на котором включали мульты для детишек, и теннисный стол. За проживание с питанием брали 6500 тенге в сутки (чуть больше семнадцати долларов).