Плюшико

Плюшико

15 глава

Наконец, нервы Зум-Зум заметно расшатались. Вечером сон долго не приходил, она лежала в темноте, пялясь в узоры обоев, по утрам вставать по будильнику получалось все хуже и хуже. Бесили всякие мелочи, вроде упавшей ручки или капающего крана, она не могла подолгу сосредотачиваться на одном занятии, что, конечно, же отражалось на успеваемости. Зум-Зум ощущала себя старухой, когда выходила в коридор и уже не помнила зачем она шла, случалось и такое, что, бредя домой, она проходила мимо своего подъезда.

Наступило утро воскресенья. Зум-Зум лежала в кровати и наблюдала как дергающаяся стрелка добирается до двенадцати. Прозвенел будильник. Холодный пол у кровати выбесил ее моментально. Она громко ругнулась, схватила подушку и кинула ее в дверцу шкафа, отчего ее футболка задралась, нечесаные волосы упали на лицо. Дверца шкафа скрипнула, отворилась, изнутри вывалился ворох скомканной одежды. Мать Зум-Зум терпеть не могла беспорядка, поэтому послушная дочь спешно принялась запихивать все обратно. В ее руках оказалась почти новая белая кофта, которую Зум-Зум надевала последний раз года два назад, рядом лежали брюки тёмно-синего цвета, которые фигурировали в очень неприятном деле.

Это случилось в прошлом году, в последний учебный день перед летними каникулами. Погода тогда капризничала: светило солнце, но было холодно, синоптики обещали дождь. Занятий в тот день не было, они только сдали учебники в библиотеку и получили список заданий на лето. Когда, наконец-то, напутственные речи учителей закончились, плотной лавиной ученики двинулись вниз по лестнице, но все они остановились на крыльце – дождь стоял стеной. Народу на крыльце все прибавлялось, люди толкались, пихали друг друга локтями, двое ребят не поделили место под крышей, и их незатейливая драка тут же переросла в полноценное побоище. Зум-Зум решила держаться подальше от дебоширов, попыталась отойти в сторону, оступилась и упала. Свалилась она некрасиво, в лужу, на колени, и в тот момент, когда она попыталась встать, штаны треснули на ее заднице вдоль шва, и всем присутствующим открылись ее белые трусы. Ор стоял такой, что его можно было спутать с раскатами грома.

Мать отремонтировала ту дыру, но с тех пор Зум-Зум так и не надевала эти брюки. Тут лежали футболки, которые тоже спросом не пользовались. На каждой из них было неотстирываемое пятно в области груди, как водится, это были капли масла или жирного майонеза, джема или соуса. Еще лежал белый сарафан, который она не надевала ни разу. Его подарила заезжая тетя. «Я нашла самый большой размер!» - с широченной улыбкой заявила она, будто просила за это приз. Сарафан оказался мал на пять размеров.

- Ненавижу! Я вас всех так ненавижу! – шептала Зум-Зум в темноту.

После обеда в дверь постучали. Это пришла Пэт, мать Зум-Зум по обычаю бросилась обнимать ее, причитать и нахваливать.

- Ты так давно к нам не приходила! У тебя все хорошо? Ты так похорошела! - лепетала мать, порхая вокруг гостьи. – Ох и модница! Всегда была модницей, а сейчас просто расцвела! Как мама твоя? Встретила ее недавно в магазине…

Зум-Зум слышала каждое слово, от накатившей злости ее затрясло. «Вот сейчас они зайдут, - думала Зум-Зум, - мать увидит свою нерадивую дочь и ляпнет что-нибудь в своем стиле, а мне снова станет стыдно и обидно». Так и случилось. Дверь распахнулась, мать сердобольно вталкивала Патрицию в комнату, всплеснула руками и обмерла:

- Я вчера только прибралась! Откуда такой бардак?! Ты мне только работы добавляешь! Посмотри, Патриция, какой ужас! У тебя наверно так никогда не бывает! Это только у нас!

- Нет, что вы! У меня такой же бардак! – натянуто смеялась Пэт.

- Ужас! Ужас! Как тут сединой не покроешься! – причитала мать уже за дверями.

Патриция оглядела тускло освещённую захламленную комнату, проходить она не торопилась, застыла столбом в проходе, не зная, куда себя деть.

- Делаешь уборку?

- Сортирую. Кое-что уже великовато, – хмуро ответила Зум-Зум.

- Понятно. Кажется, ты очень занята. Сегодня, вроде как, воскресенье, сходим погулять? В торговом центре праздничные распродажи продолжаются, можно выбрать хорошие подарки за полцены.

- Давай. Мне нужны нитки и новые ножницы. – Решительно заявила Зум-Зум, она до сих пор была в длинной футболке, в которой спала. Она еле поднялась на затекшие ноги. – А где Глен? Почему его не тащишь с собой? Ноги сломал?

- Даже если бы он сломал обе ноги, я бы заставила его выйти из дома! – она раздосадовано плюхнулась в кресло. – Он только отмахивается от меня. Кажется, я ему надоела. Сначала тренировки, чертов футбол и волейбол, потом мать его не отпускала, еще эти поручения отца, которые он выполняет каждый день. Он наемник что ли?! Я довольствуюсь двумя часами в неделю! Это разве отношения? Нас можно назвать парой после такого?

- Ты об этом беспокоишься? Ну и дуреха. Он тоже переживает из-за этого… И это можно перешить. – Зум-Зум заканчивала перебирать свое хламохранилище.

- Это его слова или твои? Он лично тебе это говорил? Ртом? – Патриция присела к Зум-Зум на пол.

- Да, мы об этом говорили. Не хотелось бы лезть в ваши отношения, мне от этого не по себе. Вы оба изменились, и мне бывает трудно понять ваши поступки. – Зум-Зум говорила очень тихо, будто сама с собой. - Глен нервничает, хмурится пуще обычного. Его терроризируют родители, большая нагрузка в учебе, занятия, ты насела на него, как клоп на смородину, и он не знает, как объяснить тебе это. А ты… Давай произнесем вслух: ты сохнешь по нему, как мой язык при стометровке. Рассмотри другой вариант отношений, не такой, как в сериалах. Ты видишь там все эти сопли-слюни и ждешь, что у вас будет так же. У тебя началась любовная паника. Наверно именно так гормоны жарят мозг.