По делам и награда

По делам и награда

— Баю-баюшки-баю, Не ложися на краю...

Звучал тихий родной голос бабушки...

Бабушкин дом дышал, попыхивая угасающими в печке угольками.

Днем Костику окошки дома казались маленькими, через них было видно совсем мало, и света солнца проникало совсем немного. А ночью... Ночью окна будто расширялись, казалось, сам Лес заглядывает в них и смотрит на него сотнями немигающих глаз различных существ. Не спасали даже шторки, которые каждым вечером он старательно закрывал, не оставляя ни щёлочки.

Костик не очень любил ночь. Точнее, не любил совершенно! Ночью было темно, а потому — страшно! И от тишины, которая наступала, как только затихала деревня, становилось ещё страшнее, звуки всего и вся словно наваливались на него и хотелось бежать и бежать сломя голову, до самого рассвета! Поэтому, летом у бабушки Костик старался ложиться, как только бабушка начинала укладывать Веронику, его младшую сестру. Совсем ещё малявку, ему то уже 8 лет! И он то совсем взрослый! И что с того, что он боится темноты? Вот в городе же не боится! А тут... Тут был лес. Неееет. Вы не так это сказали - ЛЕС, вот как надо. Лес был из огромных деревьев. Костик ещё не все знал. Лес не любил тех, кто вторгался к нему. Он окружал деревню плотным кольцом, словно держа домики в своих крепких руках. Лес любил уважение и всех в деревне держал, если не в страхе, то в почтении! Одна лишь узенькая дорожка, как ленточка, дотянулась от города до деревни вот и всё послабление деревенским! Тропинка тоже шла там же. Да что говорить, если и река текла практически среди широких стволов, и разливаться Лес ей не позволял. Так и звали речушку — Узе́нька.

—...Придет серенький волчок, Тебя схватит за бочок.

Продолжала бабушка заунывно напевать, укладывая внучку. Все колыбельные Костик знал ещё с тех пор, как бабушка баюкала его точно так же напевая. Но это было ооочень давно! А сейчас все песенки были младшей «мелкой», как называл ее старший брат, в желании показаться своим друзьям более взрослым.

—...И утащит во лесок,

Под ракитовый кусток...

Костик не утерпел и, будто сердясь на песенку, спросил:

— И почему он должен утащить? Зачем ему? Никогда же не тащил, а тут лечь нельзя!

— Волк охраняет лес! Если кто обижает зверюшек, то придет и утащит в чащу лесную! Накажет того. Вот такому лиходею и будет наказание.

— Какое?

Спросил и пожалел. Ответ-то ему не понравился. Страшно стало.

— Так ночью в лесу одному остаться, поди не сладко будет. Поди, страшно! До утрева-то сидеть слушать, как лес живет. А то и кто придет и обидит! Тот же волк с совой из темна то пугать начнут! Ууух, да, стук! Да хряп, да чавкать... Тут и не такие седыми возвращались!

...Там птички поют,

Тебе спать не дадут.

Ой, люли-люлюшеньки, баиньки-баюшеньки

Сладко спи по ночам,

Да расти по часам.

Вероничка сегодня, как то рано уснула. Бабушка примолкла, проверяя... Спит.

Подправила одеяло, встала и взяв свечу со стола, пошла к себе, укладываться. Тоже намаялась, знамо ли дело — двое малышей, а годы-то идут. Дед, конечно, подсобнет и там и там. Но и на нём огород, хозяйство, хоть и не большое, но требует рук. А годы... всё одно, годы берут своё. Основные хлопоты по дому на ней.

Вот и она, чуть повозилась и, задув свечу, легла, затихнув.

И только Костик не спал. Он лежал и не сводил глаз с окошка комнаты. Холодок липкого страха поселился где-то между лопаток, и время от времени пробегал вниз- вверх по позвоночнику...

Луна сегодня светила особенно ярко, и потому, тени от деревьев и кустов летали из стороны в сторону по потолку и стенам... И шорохи, стоны, кряхтение... Эти звуки... Будто вся улица жила своей ночной жизнью... Почему будто... Жила... Чуждой Костику. Ему было страшно. И в доме тишины то, как не бывало! Вот, будто огоньки зажглись... Два! Это же глаза, глаза волка! Он же за ним пришёл! Вот и скрип половиц... Будто крадётся кто-то!

— БАБУШКА!!!! НЕ ОТДАВАЙ МЕНЯ ВОЛКУ!!! ОН ЗА МНОЙ ПРИШЁЛ! БАБУШКА!

— Ты чего кричишь, оглашенный! Какой волк?

Шипела на Костика бабушка, стоя у его кровати и стаскивая одеяло с его головы, пыталась понять что стряслось.

А Костика трясло, он пытался забиться то под подушку, то под одеяло, да хоть под дурацкий ковер с оленями на стене, лишь бы его волк не нашёл...

Бабушка еле поймала внука, что изворачивался. Но хоть перестал кричать! Дед зажёг свечу и подошел к ним, Вероничка, на удивление спала! Видать, кричать он всё же начал уже после того, как под одеяло нырнул.

— Что с тобой?

В слабо понимающие от внутреннего ужаса глаза, смотрели вопрошающие глаза бабушки и деда.

— На, вот, попей водички, - подскочила бабушка в столу.

Костика от тепла свечного света стало отпускать, помогли и глотки воды, привели в чувство.

— Там, там... Глаза засветились

— Где?

— За окошком! Два желтых! Волчьи глаза!

— Да ты видел их, что ли?

— Да!

— Где?

— Ну... Ванька говорил...

— Ванька языком, что помелом метёт! И что? Дом то заперт! Ежели же и волк там, то сюда ему не пройти! И неушто ты думаешь, что собаки бы вой до небес не подняли? Зимой стая далеча идёт, а все одно, чуят и брешут! А тут... Тю! Выдумщик! Как Ванька твой!

— Не! Точно он! Это ж не простой волк приходил, а тот!

— Какой тот?

— Ну тот, что защитник Леса!

— Тьфу ты! — Сплюнул дед, а бабка отодвинула его и продолжила:

— Да что ему делать неча? В лесу поди дел немерено!

Костя потупился и засопев твёрдо проговорил:

— За мной он, говорю же! Ежика я сегодня в лесу обидел...

— Погоди как, мать, — отодвинул теперь бабку дед, что, конечно был в курсе всех разговоров в доме, — Внука мы вырастили такого большого, и пригожего, что ему от нечего делать ежа обидеть захотелось?! Над маленькими измываться, да? Тех, кто ответить не сможет трогать, да? А ну, бабка, неси мне крапиву́! Я сейчас нашего доброго мальчика добром то полечу от глупых дел!