По эту сторону облаков. Как я стал предателем

7. Насколько мы все ещё молоды

5 августа 1999 года

Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)

Центр острова, город Асибецу

- Так это вы и есть - тот самый Москаль-Ямамото?

- Именно так,- Антон Кэндзабурович улыбнулся и одним движением предъявил паспорт. Этот жест он, разумеется, взял у моего отца.

- Миссис Воробьёва много про вас рассказывала. Она говорила, что вы — прирождённый бунтарь.

- Всё проще. Я всегда - сам по себе. А вы?

Москаль-Ямамото был в своей обычной нерабочей одежде — закатанных джинсах, когда-то оранжевых кедах, майке с выцветшей «Гражданской обороной». На кепке горел вышитый ядерный взрыв.

- Я состою на службе,- произнёс Эшенди,- Это несколько мешает быть собой.

- Я тоже состою на службе. Но всё равно сам по себе.

- Значит, ваша служба это позволяет?

- Нет. Я себе сам всё это позволяю.

Мы медленно прохаживались вдоль церковной ограды. Профессор не появлялся.

- Получается, вы пошли в камикадзе, чтобы у вас была свобода?

- Свобода — это как тушёная фасоль. Сколько наложишь, столько и есть. Просто мало кто согласен таким питаться. Я вот только этим и питаюсь, а кому-то от одной ложки плохо.

- А как вы относитесь к мнению легендарного грузинского профессора, что демократия — это не фасольку кушать?

- Очень согласен. Когда ты берёшь свободу, ты берёшь себе сколько надо. Когда демократия, ты должен раздать этот котёл всем, желательно поравну. И всегда получается так, что почти каждый получит слишком много. А все остальные — недостаточно.

Надо сказать, что церковь в Асибецу замечательная. Её закончили уже на моей памяти, в девяносто четвёртом. А за образец взяли cобор в Хакодате.

Над пузатым корпусом возвышается тонкая колоколенка. Так что если встать на парапет фонтана, то церковь становится особенно похожей на гуся, который очень доволен жизнью.

- То есть по вашему, свобода полностью противоречит демократии?

- Именно так.

- А как вы относитесь к коммунизму?

- Не жил, не знаю.

- А что думаете о тоталитарных государствах? Возможен ли там ваш идеал свободы?

- Вы, сэр, напоминаете меня самого лет в четырнадцать.

- Моим любопытством, надеюсь?

- Нет. Точно так же любите спорить. Кстати, вы читали Эрнста Юнгера?

Британец ничуть не смутился перескоком.

- Я читал его самую первую, «В стальных грозах». Она популярна в России?

- В «Эвмесвилле»,- Москаль-Ямамото сделал вид, что разглядывает колья на ограде.- главный герой высказывает очень здравую мысль. Что вот у нас есть монархизм. Монархизм предполагает просвящённую, богатую, процветающую монархию. Но чтобы появилась монархия, нужно, чтобы был специальный чеовек, монарх — как у вас в Великобритании. Но с анархизмом то же самое. Чтобы он заработал, и получить просвещённую, богатую, процветающую анархию нужен специальный человек. И такой человек называется — как?

- Анархист?

- Неправильно. Анарх.

- А чем он будет отличаться от анархиста?

- Тем же, чем монарх отличается от монархиста, разумеется. Монархист хочет, а монарх — правит.

- А что будет, если монарха прогонят?

- Он может вернуться. Как Симеон II в Болгарию или Шварценберг в Чехословакию. Поэтому монархов надёжней расстреливать. А вот анарх — он получше будет. Ему не нужно царство, чтоб царствовать. Поэтому анарх выживет и при монархии, а вот монарху при анархии придётся туго.

- То есть если в России снова коронуется царь, вы уйдёте в подполье?

- С чего бы нам царей короновать?

- У это идеи много сторонников. От Солженицына до профессора Зубчика.

- Желаю им всяческого успеха. А лучше просто удачи.

- В чём разница.

- Успех — это что-то слишком бесформенное и непонятное. А вот с удачей всё ясно. Она пригодится нашим коронователям, чтобы уйти от погони.

- А что, за ними кто-то гонится?

- Гнаться будут,- Москаль-Ямамото сделал серьёзное лицо,- В основном, простой народ, но и активисты. Чтобы линчевать.

- По вашему, монархистов нужно линчевать?

- Скорее, отстреливать. Так быстрее получится.

Над головой загомонили колокола.

Я понял, что пора вмешаться.

- Мне надо ученику позвонить,- сказал я,- Насчёт оптики.

- На пейджер пошлёшь?

- Он не пользуется.

- Ставь повышенной сложности,- посоветовал Москаль-Ямамото и вернулся к беседе. Она журчала и журчала во всё той же манере, какую я слышал, сколько себя помнил. И удивляло не то, что Антон способен спорить с кем угодно, на любую тему и с лююого места. Таких спорщиков не проблема найти в редакции любой районной газеты. Особый талант Москаля-Ямамото — это его невероятная способность делать вид, что мнение собеседника ему интересно. Чего там, даже я не раз попадался на эту удочку и целые часы уходили на разговоры о балете, ракетостроении, тростниковом сахаре и интеловском компиляторе C++.

Я надеялся, что такие спорщики редки даже в Британии. Нужно увлечь Эшенди этой болтовнёй,и, пока он штурмует неведомый Эвмесвиль, сделать всё, что положено. Например, добежать до института и уточнить у профессора Флигенберда, хочет ли он встречи с неким Джеймсом Эшенди.

Всё началось хорошо. Кажется, он не догадался, что мы опять говорили на коде. А если и понял, то не придал значения.

Но не вышло. Стоило мне нырнуть в переулок, как я наткнулся на странную парочку.

Две кучерявые японки, одетые школьницами. У них приятные гладкие руки и жёсткие лица с чёрной помадой. И фотоаппараты на рудки. У левой — красный, а у другой - залёный.

Наверное, можно было пройти мимо. Но камикадзе так не умеют.