По следам Двуликой

По следам Двуликой

   Бежать. Бежать. Бежать.

   Луна бросала клочья холодного света на лесной мох. Лапы бесшумно ударяли по земле, не задерживаясь ни на секунду. По сырой земле, по камням, через ствол поваленного дерева, через узенькое русло ручейка… Бежать, пока дыхание вырывается в ночной воздух паром. Бежать, пока еще есть шанс. И ни о чем не думать, иначе сомнения догонят быстрее охотника.

   Волчица – слепяще-белая, как полная луна, – призраком скользила между стволов деревьев. Надеялась оторваться. Все же звериные лапы резвее человеческих ног. Однако оружие еще быстрее.

   Охотник метнул ей вслед кинжал, и лезвие свистнуло, рассекая воздух. Чуткий слух позволил услышать это за долю секунды, но увернуться волчица все-таки не успела. Только непривычно неуклюжим прыжком отскочила в сторону, и серебряный кинжал лишь слегка оцарапал белоснежную шкуру. Пустяковый порез, но ослепляющая боль все равно вспыхнула в теле. Стиснув клыки, волчица продолжила бежать сквозь мучительное марево, окутавшее разум.

   Лес она знала, как свои четыре лапы. Однако затуманенный мозг не сумел быстро сориентироваться. Невысокий обрыв – русло давно высохшей реки – вынырнул, будто из ниоткуда. Волчица попыталась вовремя остановиться, но комья земли в тонких нитях корешков неумолимо посыпались вниз. А вслед за ними упала и она. Ночной мир перевернулся несколько раз, прежде чем остановиться.

   На пару мгновений волчица замерла, но затем сверху вновь донеслись быстрые тяжелые шаги. Лес не так благосклонен к охотникам, как к зверям. Человеческий бег всегда слышен.

   Волчица попыталась пошевелиться. Вместо ожидаемого рычания вырвался лишь измученный стон. Она взглянула на свои лапы – теперь их сменили бледные ладони, измазанные грязью. «Как же не вовремя!» – Мелькнуло в мыслях. Однако было некогда размышлять о том, в какой неуместный момент ее выбросило из одного облика в другой.

   Зажав ладонью раненное плечо, девушка с трудом поднялась на ноги. Сбитое с толку недавним превращением, тело слушалось плоховато. Все казалось чужим: и эти тонкие руки, и длинные спутанные волосы, и когда-то светлое – а теперь безнадежно испачканное – длинное платье.

   Девушка двинулась вдоль стены обрыва: сначала неуверенно, а затем все быстрее и быстрее. В ночной воздух рвано впилось дыхание, пропитанное страхом.

   Камни кололи босые ноги: огрубелые волчьи лапы были куда привычнее к лесным прогулкам. Отравляющий серебряный порез – к счастью, не слишком глубокий, а оттого не смертельный, – продолжал болеть. По руке то и дело прокладывали горячие дорожки капли крови. Силы покидали.

   Девушка добрела до места, где склон обрыва стал более пологим, и выбралась из высохшего русла. Обессилев, она прислонилась спиной к стволу дерева. Оглушительные удары сердца отдались пульсацией в висках. Хоть бы немного отдышаться, хоть бы немного отдохнуть…

   Слух в человеческом облике был слабее. Девушка не услышала, как охотник подобрался так близко, а потому вздрогнула от его крика, как от внезапного удара.

   – Я все равно найду тебя, Двуликая! – Разнеслось по ночному лесу. – Ты за все поплатишься, слышишь?!

   Услышала. И бросилась прочь, в очередной рывок изматывающей погони. Вот только силы были уже на исходе, и шаги преследователя слышались все ближе и ближе.

   «Превратиться, нужно превратиться», – гулко прозвучало в разуме, одурманенном усталостью. Отчаянное усилие воли. Тело, кровь которого еще хранила яд серебра, не послушалось. Только последняя капля сил израсходовалась впустую.

   Девушка споткнулась о коварный корень, выпирающий из-под земли. Падение вконец изодрало юбку платья, а кожу обожгли ссадины. Двуликая попыталась подняться, упираясь в землю дрожащими руками. Однако быстрая мужская поступь и треск сломанных веток приближались, и в глубине души девушка уже знала: это конец. Драгоценные секунды погасли, как догоревший фитиль.

   Если бы только превратиться… стать волчицей без имени и лица. Пусть бы никогда не узнал правды.

   Девушка сжалась в комочек на земле посреди поляны, и слезы хлынули по щекам. Бешено колотящееся сердце отсчитывало мгновения. Возможно, последние в ее двойной жизни.

   Выйдя на поляну, охотник остановился – шаги сменились напряженной тишиной. Двуликая постаралась сдержать всхлип, но рыдания все равно вырвались наружу. Она задрожала от страха и боли утраты. Ведь терять было что: целую жизнь. И даже счастливую.

   Охотник медленно направился к девушке. В его шагах проступила неуверенность и опаска. Наверняка, ждал подвоха. Двуликая, оборотень, нечисть, тварь… разве она может плакать? Разве умеет?

   Мужчина присел на корточки за спиной девушки. Он протянул руку – сквозь изодранный рукав платья Двуликая почувствовала, как рядом с ее плечом нерешительно шевельнулся воздух. В сознании тут же блеснуло инстинктивное: «Вот он, шанс!»

  Выпустив звериные когти, Двуликая одним рывком перевернулась на спину. На долю мгновения девушка столкнулась взглядом с охотником. Пальцы мужчины замерли в воздухе, так и не коснувшись ее плеча.

   В другой руке охотник сжимал кинжал, готовый в любой момент оборвать чужую жизнь. Однако стоило мужчине увидеть лицо Двуликой, как пальцы бессильно разжались, выпуская рукоять.

   В следующую же секунду девушка полоснула его когтями поперек груди. Воспользовавшись секундным промедлением боли, Двуликая вскочила на ноги и бросилась прочь. Теперь у нее был еще более жестокий преследователь: память. В ней навек запечатлелся взгляд охотника, в котором смешались сотни чувств. Ожидаемая жгучая ненависть оказалась среди них разве что на последнем месте.

   Двуликой нужно было спешить. Добраться до дома, как можно скорее. Быстрее, чем он.