По следам любви

По следам любви

Сразу после церемонии он повез ее домой на своем роскошном лимузине. Всю дорогу он как обычно был сосредоточен и молчалив. Сколько она помнила Фреда, он всегда был таким: слегка прищуренные глаза, высокий лоб, на который небрежно спадают несколько седых волосин, выступающий вперед подбородок с ямочкой и греческий нос, вся его внешность олицетворяла умеренную суровость и, как бы служила залогом будущей стабильности. Она очередной раз вздохнула,  и в тишине это прозвучало как сдавленое рыдание. «В конце-концов, все ищут стабильности, - думала она – не я – первая, не я – последняя. Джули спрашивала о его счете в банке, как он  повлиял на мое решение. Я впервые в жизни соврала ей. Может быть я пыталась обмануть себя? Возможно. Ведь я не люблю его, как должна любить невеста своего жениха. Наверное, мама права, когда говорит «стерпится - слюбится», но почему так тяжело на душе – вот это вопрос. Да, мама должна знать в какую пропасть толкает свою дочь, ведь она никогда не любила папу по-настоящему. Конечно, я помню тот случай, помню как сейчас наш с нею разговор. Это случилось, когда я в девятом классе полюбила в первый раз. О, это было как в книжках! Я прибежала со школы и закричала: «Мама, я влюблена! Если он сделает мне предложение, я обязательно выйду за него замуж!»  «Что за сумасбродная мысль?! – остановила она меня, - Что ты знаешь  о любви, девочка моя? Ты думаешь, это и есть то трепетное чувство, которое охватывает тебя, когда ты встречаешь смазливого парня, того самого на белом коне, о котором мечтала в своих снах? Нет, душечка. Чувства эти пройдут через пару месяцев, а останется только привычка, и чем сильнее было чувство, тем больнее будет разочарование от его утраты».  Это должно быть правдой. Что удерживает моих родителей вместе? Дети, общее имущество, привычка и Божья заповедь – не разводиться. Без сомнения, страстью в нашем доме никогда и не пахло. Они даже спят в разных комнатах, но когда наступает особенный день, то мама ложится спать позже всех, долго возится с посудой на кухне или занята чем-то еще особенно неотложным, а потом повязывает для молитвы свою любимую черную косынку и идет в папину комнату, словно в трауре, серьезная и печальная.  Страшно.

Она посмотрела на чужого мужчину за рулем и содрогнулась. Хорошо, что это только помолвка, а не свадьба, ведь она еще не готова к своей первой ночи. Но это и есть та суровая реальность, о которой ей говорили взрослые, когда она была еще подростком. Девушке в двадцать два пора уже выходить из детского возраста. Но как все-таки тяжело отказаться от своих сказочных иллюзий, когда ты молода, красива, когда хочется, чтобы на тебя смотрели мужчины, когда еще хочется краснеть от нескоромных взглядов, когда хочется услышать, хотя бы раз в жизни, горячие слова в ночном парке: «Я люблю тебя!». Но, нет, нужно держать себя в руках, скоро лучшие твои подруги будут завидовать тебе и твоему положению в обществе, - урезонивала она себя.  Ведь все ищут стабильности».

             Машина подъехала к старенькому дому. Завизжали тормоза. Френк медленно вышел и открыл дверь девушке.

• Прошу вас, – он любезно протянул ей руку, на что она едва заметно кивнула.
• Я заеду за вами в воскресенье, когда буду направляться в церковь.

Она едва расслышала его последние слова, потому что торопилась поскорее скрыться за ветхими дверями своего дома.

Мама встретила ее на пороге, счастливая и улыбающаяся, с перекинутым через плечо полотенцем, которым она тщательно вытирала только что вымытую тарелку.

• Ну, как прошло мероприятие? – Ласково пропела она.
• Не урони тарелку, мам. – Недовольно буркнула дочь, снимая в прихожей верхнюю одежду.
• Неужели ты не расскажешь матери, как все это было? – не меняя тона, продолжила та по дороге на кухню.

Снимая тесные сапоги, дочь еще больше нахмурилась.

• Мам, пожалуйста, оставь меня в покое! У Меня сейчас не то настроение, чтобы рассказывать о том, сколько стыда мне пришлось натерпеться, когда он знакомил меня со свекровью. Точнее сказать, когда он показывал меня своей маме. Она мне чуть в зубы не заглядывала, а под конец еще спросила, не страдаю ли я какими женскими заболеваниями, а то им, дескать, непременно нужен наследник фамильного имущества, и бесплодный вариант, видите ли, для них неприемлем. – Горечь, с которой были сказаны эти слова, слегка умерила материнский пыл, но не настолько, чтобы огорчить счастливую родительницу.
• Ничего, ты меня еще будешь благодарить, за то, что я настояла на этой партии. – Тихонько ворчала она себе на кухне. – Вот переедем в их огромный дом, посмотришь, что значит жить по-людски, тогда и поговорим об этом. 

* * *

Утро следующего воскресенья выдалось сумасшедшим. Мать подняла дочь в половине седьмого и буквально втолкнула ее в ванну. Сонная девушка не могла понять, что же все-таки происходит, потому что такого еще раньше не случалось. 

• Ты сегодня утром должна выглядеть свежей, а не заспанной. – Приговаривала мать выливая на дочь кувшин холодной воды.
• А-а-а-а! – закричала та, и одним прыжком выскочила в коридор. Сон как рукой сняло.
• Ты что, мам?! С ума что ли сходишь? Вода ж ледяная! – со слезами закричала она, всеми силами пытаясь сдержать истерику.
• Вода была комнатной температуры. – Невозмутимо парировала мать и, взяв с полочки махровое полотенце, направилась к испуганной дочери в коридор. – Ну, зачем же, скажи на милость, стоять в коридоре в чем мать родила? – Ворчала она, заботливо растирая бледные пупырышки, которые густо покрыли все тело ее изумленной дочери.
• Мам, что случилось? – немного успокоившись, спросила она.
• Да, собственно ничего такого и не случилось. Просто сегодня первый день, когда ты поедешь в церковь не на автобусе, и сидеть отныне будешь не там, где прежде, поэтому и выглядеть ты должна по-особенному.
• Я что, кукла? – Фыркнула она в ответ, и направилась в спальню.
• Я желаю, чтобы ты выглядела лучше всех, и всего-то. – И мать последовала за ней, чтобы прочитать мораль. – Разве я требую так много? А ты могла бы подумать над своим поведением, и тоном, каким ты разговариваешь с матерью. Как быстро дети забывают, что у них есть долг перед родителями. Теперь, когда ты можешь сделать мою жизнь радостной, согласившись принять свое счастье, верхом неблагодарности было бы вести себя, как капризный ребенок и испортить все то, над чем твоя мать так долго и упорно работала.