По следам мистера Волка

Глава 1. Очаровательное гостеприимство Бонсбёрна

Герберт Оуэн идёт по вечернему городу Бонсбёрн, вглядываясь в вывески и номера будто бы одинаковых в этом районе домов из красного кирпича.

Свет фонарей, горящих над разбитой дорогой тусклыми круглыми лунами, размывается в тумане оранжевыми кляксами, что скорее затрудняет видимость для оборотнических глаз, чем облегчает её.

Ещё и эта простуда…

Герберт звучно чихает и шарит рукой в кармане потёртого пальто в поисках платка.

Нет, так не пойдёт. Он останавливается и долго озирается по сторонам. Его не было здесь десять лет, но разве это оправдание для волка, чтобы не найти собственный дом?

Пойти бы по запаху, да только…

Он в очередной раз чихает, выбрасывает платок под обшарпанную стену какого-то здания и медленно проходит мимо зияющей чернотой подворотни.

Кажется, он здесь уже проходил… Герберт медлит, не без труда втягивает в себя воздух, но смутно ощущает в нём лишь запах крови, пыли и сырости. После чего, коротко встряхнув головой, словно пытаясь разогнать окутавший мысли туман, ускоряет шаг, направляясь вниз по улице.

Он уже давно должен был быть дома, но задержался в баре. Возвращаться хотелось и не хотелось одновременно, поэтому Герберт оттягивал время, как мог.

Впрочем, затемно добраться к дому, где до сих пор обитают призраки его прошлого, которые, пока был он в тюрьме, посещали его разве что во снах, идея не из лучших. Но избегать этого и дальше Герберт не хочет. Он не любит проигрывать, тем более сам себе. И без того уже дал слабину.

Но, несмотря на это, в пульсирующей от боли голове навязчиво бьётся мысль, что можно снять какую-нибудь комнату и переночевать пока в ней. Да карман его «оттягивают» всего пара крыс, да горстка тонких, холодных блох, что купишь за это?

Зря, ой зря он столько времени провёл в баре!

Герберт усмехается, прикусывая острым клыком губу. Ну ладно, хоть настоящих блох на своей шкуре из заточения не приволок, спасибо и на этом.

Он покидает район одинаковых домов, слыша где-то вдали голоса и смех людей, наблюдает, как одно за другим загораются и гаснут окна, как мимо пробегает два пса, что огибают его дугой, косясь с опаской — признавая в нём более страшного зверя, не иначе — и поворачивает на узкую длинную улицу, в дали которой уже не горят фонари.

Но Герберт вопреки всему с облегчением выдыхает. Он кожей чувствовал, как совсем недавно некто наблюдал за ним. Видимо, слухи о его возвращении распространиться успели в тот же миг, как он ступил на перрон.

Поэтому лучше уж оставаться со своими призраками в отдалённом ото всех фамильном замке, чем кормить своим вниманием или просто присутствием всех любопытствующих.

Чем дальше он идёт по синей, прозрачной темноте, тем яснее кажется ему небо, словно именно здесь тучи решили рассеяться, а густые сумерки порядеть. К тому же и туман остался позади, будто Герберт вышел из пелены дыма, что ещё какое-то время клубился в развивающихся полах его пальто.

Даже, казалось бы, дышать стало легче.

Теперь он узнаёт местность, каждое деревце у разбитой дороги, каменные валуны на повороте, обломок указателя, который так никто и не починил, высокие железные шпили заржавелых ворот впереди.

Замок встречает Герберта так же нерадушно и хмуро, как и он его.

Не очень большой, потемневший от времени, с узкими, но высокими окнами.

Но Герберт всё таки… ускоряет шаг. А спустя пару минут не без удовольствия переступает порог.

Как бы там ни было, спать хочется сильнее, чем о чём-то размышлять и предаваться воспоминаниям. И опасения на этот счёт, что мучили его совсем недавно, вмиг рассеиваются, когда он добирается до пыльного — похоже за замком присматривали не очень хорошо… — коричневого дивана и сбрасывает с ног кожаные ботинки.

***
Слава богу, Элис не нужно спрашивать ни у кого дороги до замка графа Оуэна. Колющая сердце связь тянет её вперёд, по грязным, щербатым улочкам. Бонсбёрн — городишко не самый приветливый, тем более для молоденькой девицы, разгуливающей в одиночестве ближе к ночи, будто ради красной, как это иногда называют, торговли.

Несмотря на то, что она простолюдинка, как и все после переворота, и понятно, что сопровождения у неё нет и не будет, вечер — время неприличное для прогулок. Сейчас Элис должна была бы надраивать пол в хозяйском доме, готовить ужин или стричь овец. Но никак не шляться по тёмным улицам ради того, чтобы заявиться в замок графа Оуэна, уголовника, да к тому же оборотня.

Хотя, конечно, вернее будет мистер Оуэн, но Элис с этим не согласна.

Оборотни совсем ещё недавно были полезны короне — разве можно это так быстро спустить в трубу?

Впрочем, и корона-то больше не венчает Элмару. Теперь мужчины должны выбирать, кто будет править страной. Что-то такое. В подробности Элис не вдавалась — зачем ей?

Забивать этим голову — неприлично тоже.

— Эй, малышка! — вдруг раздаётся в стороне слегка заторможенный, пьяный клич, хлопает дверь, и на крыльцо какого-то заведения выходят трое парней. — Давай к нам! — пока ещё только машет ей один, не спускается.

Остальные улыбаются, собираются закурить, в сумерках вспыхивают красные огоньки. Лампа над дверью покачивается из стороны в сторону тихо при этом поскрипывая. Парни переговариваются. Раздаются смешки. И очередной громкий вопрос, после которого тот, что окликнул её, ступает вниз по ступеням:

— Сколько? Мы не обидим, только скажи.

Элис в ответ издаёт словно бы мышиный писк и, подобрав полы грязного плаща, срывается прочь, угождая в каждую лужу и спотыкаясь о каждый камень.

Ужасно…

Нужно было снять комнату и отправиться к замку поутру, но ведь одна лишь захудалая койка может стоить и волка, а Элис редко когда собак-то в руках держала.

Да и там, в незнакомом месте, могло бы случиться нехорошее, и никто бы ей не помог.

Она уже не понимает, гонятся ли за ней ещё или нет, но, завидев графский замок, облегчённо выдыхает.