По следу ветра

По следу ветра

Грузовик, словно сказочный колобок, убежал от пятиэтажек в центре посёлка, затем от местами выкрашенных домиков на окраине. И весело запрыгал, спускаясь по огибающей возвышенность дороге. Дорога из булыжников и ям называлась Грузинкой. То ли оттого, что была продолжением улицы Грузинской, то ли из-за сходства с настоящей горной дорогой в настоящей Грузии: с одной стороны крутая граница парка, с другой – многометровая пропасть. На «дне ущелья», как полагается, изгибался настоящий ручей. Только без прозрачной воды с резвой форелью, а пахнущий продуктами жизнедеятельности человека.

А вот грузин или похожих на них здесь, кажется, не водилось.

Ничего особенно весёлого в подёргиваниях грузовика не было, учитывая, как несимпатично приходится биться задним местом о деревянную скамейку. Но в грузовике ехали дети, а вожатой, скорее всего, полезно. Ехали они погожим летним утром в пионерский лагерь и при этом дружно пели задорную песню о жизненных перипетиях бабки, дедки, Любки и голубки. Пик радости приходился на куплет: «Чем же спекулировать, милый мой дедочек? Чем же спекулировать, сизый голубочек?». Полтора десятка ротиков и один весьма чувственный рот втягивали по максимуму воздух, чтобы от всей совместной души выплеснуть: «Самогоном, бабка! Самогоном, Любка! Самогоном, ты моя сизая голубка!».

Самогонщики безуспешно преследовались законной властью, посему запретная тема добавляла вкуса к невинной детской шалости.

Грузовик запылил по просёлочной дороге, основательно разбитой колхозными тракторами и военными тягачами из расположенной рядом, как рассказывали бывалые люди, части ПВО. Справа ласково шелестел лесной массив, слева тянулось бесконечное кукурузное поле, и уже за ним плавно рассекала родные просторы и манила прохладой ещё не полностью загаженная и обмелевшая река.

Удары по скамейкам стали реже, но с большей амплитудой. Новая песня пошла вразнобой, хотя получалось ещё забавнее.

Навстречу пастух гнал стадо коров. Своим видом и скоростью перемещения коровы походили на русских борзых.

До пионерского лагеря, укрытого в бору на холме, где ещё приютилась деревня, в которой кроме приезжих москвичей из активного во всех отношениях населения практически никого не осталось, было уже рукой подать. Хотя не очень короткой.

*****

- Практически одни щемяще-приятные воспоминания. Здесь хотелось остаться навсегда. Запах сосен, пшённая каша, а на белом хлебе масло и ломтик сыра. А котлеты с пюре? А манную кашу никогда не любил, эти мерзкие комочки. Сверстников полно, весело, суетно! Горнист только портил картину, дудел спозаранку. Мы не высыпались, всю ночь рассказывая про чёрную-чёрную комнату и летучих мышей, которые намертво вцепляются в волосы. Из плохого - пришлось пару раз пострадать. Как-то, играя в индейцев, попал в плен, успел снять повязку своего отряда и засунул в штаны. Стал «косить под своего», а повязка выпала. Слегка побили. В другой раз подглядывал через щели девчачьего душа. Тоже неудачно. Застукали. Убегая, поскользнулся. Поймали, презрительно смеялись.

Девушка с прекрасными чисто серыми, без всяких разводов, наподобие изъяна, как у беспородных, глазами и фантастическим именем Анжелика на секунду закрылась ладошками.

- Бывает. Я тоже посещала пионерлагерь. Там проводились конкурсы, а я не смогла выиграть ни одного и получить заветные красные звёздочки для различных привилегий. Во время одного из них захожу в комнату вожатых, а там здрасьте – они лежат себе на столе без присмотра. Ну и умыкнула. А вожатые были слегка навеселе и не всех участников помнили, так что попользовалась. Сгорала от стыда, но это уже в последствии. Ещё пару лет назад случай в электричке. Какая-то женщина обронила кошелёк на сиденье, когда вставала. Я боролась-боролась, чтобы не присвоить. Вдруг заметила, что меня засекла другая женщина, пришлось окликнуть ту, что обронила. Ситуация пренеприятная.

Они гуляли по набережной, держась за руки, и безудержно болтали. Выкладывая начистоту всё, что имели, хотя познакомились вчера в автобусе случайно. Не на привычном для каждого маршруте именно в конкретное время.

Следующее свидание требовало от Козьмы, студента московского вуза, исключительно культурно-значимого места. Например, возле Большого театра. Анжелика опаздывала. Зато вовсю дефилировал некто с сальными глазками. Тут пришла малая нужда. Козьма спустился в туалет неподалёку. Только начал облегчаться, а за спиной голос: «Давай дружить?». Быстро вернулся к театру и только тут заметил, что забыл впопыхах застегнуть ширинку. Опытные старшие студенты, вытирая слёзы от смеха, прояснили: возле Большого порой собираются нетрадиционные люди.

Козьма некогда стал обладателем магнитофона «Маяк». Родители подбрасывали деньжат к стипендии, да и сам подработал ночным сторожем автобазы. Ну как подработал – дожидался, пока начальник базы поздно вечером свалит, и сам дул домой. Один раз попался, уговорили остаться на ночь с помощью бутылки водки. Пел всю ночь песни, акустика была отличная среди железных шкафов. Но в постельке ночевать без всяких песен как-то лучше, на следующий день пошёл и рассчитался. А вот сейчас денег нет, а сводить любимую в приличное место, например, в известное кафе, надо. Так что, прощай, друг. Да и скоро распределение, хрен знает куда сошлют, переть его на себе… К тому же пора переходить к сердечным признаниям. Ещё свербила мысль, что Анжелика москвичка, хотя идея зацепиться за столицу была не главной.

- По какому поводу праздник? – кокетливо спросила девушка, удобно располагаясь.