По тонкому льду

Пролог

«Le vedi queste persone? Questa fauna?

Questa è la mia vita. E non è niente».

«Видишь этих людей? Этот животный мир?

Это – моя жизнь. И в ней что-то есть».

У простых людей со словом мафия только одна глупая ассоциация – игра. В моей же жизни, мафия – это смерть, кровь, и отсутствие на право выбора. Если человеку посчастливилось появиться на свет в семье, где за него всё решает клан, выход из этого мира только один – смерть.

Я не выбирала родиться в семье консильери Сиэтла. Мне никто не давал право на выбор человека, с которым я хотела бы связать свою судьбу. Никто не спрашивал, хочу ли я детей. С самого детства они только указывали, что делать, как себя вести и с кем разговаривать.

За меня решили судьбу, насильно выдав замуж в другой город, во вражеский клан, за жестокого, безжалостного мужчину, который вершит судьбы людей Лос-Анджелеса.

Временная клетка отцовского дома сменилась на пожизненную…

Руки Максимилиана блуждают по моему обнажённому телу, прикасаясь в самых интимных местах без разрешения, его слишком много везде и сразу. Я начинаю паниковать, как будто оказалась в замкнутом пространстве, и у меня нет выхода…

Уверена, многим девушкам, будь они на моём месте, понравилось бы то, как мужчина умело ласкает хрупкое тело, сжимая и поглаживая нежную кожу в нашу первую брачную ночь. Но в моей голове слишком много «но», от которых хочется сбросить с себя новоиспечённого мужа и разрыдаться забившись в угол…

Я чувствую его прикосновения повсюду, кожа горит от напористой ласки, в бедро отчётливо упирается нечто твёрдое… когда мощные руки Максимилиана властно раздвигают мои бёдра, он устраивается между них, а я чувствую, как начинаю задыхаться от подступившей волны панической атаки.

Зажмуриваю глаза, отворачиваясь.

– Пожалуйста, нет!.. – хватаюсь ладонью за загорелую руку, которая уже успела пробраться под мои кружевные трусики. – Я… я не хочу, – всхлипываю, пытаясь сжать ноги, но крупное тело Максимилиана мешает.

– Ч-ш-ш, – кажется, муж совершенно не воспринимает сказанные слова всерьёз и продолжает своё дело, грубые пальцы проникают в моё самое чувствительное место. – Тебе понравится, малышка, – Максимилиан начинает покусывать ухо, возбуждённо дыша. Сама мысль, что он не слышит меня, мою просьбу и продолжает орудовать, проталкивая пальцы глубже, вводит меня в самую настоящую истерику, заставляя извиваться.

– Отпустите!.. – лихорадочно пытаюсь убрать его руку от себя и отодвинуться. – Мне неприятно, – голос больше похож на визг. – Я не хочу тебя, – не контролируя речь, перехожу с ним на «ты», сама того не осознавая.

Хотя какая сейчас разница?

Только после начавшейся истерики Максимилиан поднимает свой, вмиг ставший звериным, взгляд, резко обхватывает мою челюсть пальцами, крепко сжимая в стальных тисках, отчего моя рука машинально ложится поверх его.

– А кого ты хочешь? – голос звучит, как удар плетью. Он расценил мои слова не как страх, а как нечто иное.

В панике, лишь бы прекратить ужас этой ночи, прекратить его попытки обладать моим телом, я использую слова Максимилиана в свою пользу, сама не понимая, что творю…

– Другого, – тяжело дыша, шепчу на выдохе, не моргая смотря в чёрные, мужские глаза. – У меня было много мужчин. Вряд ли ты захочешь иметь потрёпанный товар в своей постели, – то ли алкоголь даёт о себе знать, то ли страх, что отступать назад уже нельзя, двигает мою тупую голову и язык продолжать нести эту чушь. – Ты знаешь, что я говорю правду, ты же видел, как я легко общаюсь с другими мужчинами…

Замолкаю, сглатывая ком от его исказившегося, нечеловеческого выражения лица.

– Ты чё несёшь?! – зажмуриваю глаза от мужского рыка над моим лицом. Неожиданно Максимилиан больно хватает меня за волосы и насильно поднимает с постели, я не понимаю, как за считанные секунды оказываюсь прижата к холодной стене. Мускулистая рука обхватывает мою шею, сжимая. – Аурелио Лучано клялся, что его дочь чиста! – металлическим голосом чеканит Максимилиан, в то время как я начинаю задыхаться, пытаясь отодрать его руку от своей сдавленной шеи.

– Откуда ему знать? – хриплю, хватаясь за плечо Макса, по всей видимости я решила умереть, раз продолжаю врать. Я не контролирую свой язык, он потерял соединение с мозгом и продолжает накидывать ложь для убедительности. – Посмотри на синяки на моей ноге, видишь? Следы страсти с другим… – я уже не могу внятно говорить, потому что действительно становится нечем дышать.

Когда мои глаза начинают закатываться, муж резко отпускает, бросая ненавистный взгляд на бедро, где красуется уже пожелтевший синяк с того вечера, когда отец избил меня.

Максимилиан отклоняется в сторону к тумбочке, пока я лихорадочно хватаю ртом воздух, а затем в считанные секунды к моему виску прижимается, что-то холодное. Дуло пистолета…