По ту сторону: Генерал.

Глава 2. Иной мир: Криус.

Прятать человека оказалось намного труднее, чем думала Эстер. Но именно с Клаусом оказалось легче. Он не был привередлив и сказал, что по сравнению с тем, где он бывал, – их подвал намного чище и приятнее. Эстер даже не хотела расспрашивать о его временных жилищах, потому что подвал был не так уж хорош в ее понимании. Да, там был диван и старый телевизор с приставкой, но в остальном – лежал один хлам. Если что-то не нужно в доме, то это автоматически отправляется в подвал. Но спорить девушка не стала. Она достала чистую простыню и одеяло для Клауса; даже взяла чистые вещи отца, чтобы мужчина переоделся.
С возвращением мамы постоянно наведываться в подвал стало бы подозрительно. И до самой ночи Эстер ходила в подвал по одному разу в два часа, так она смогла быстро найти отговорку. Да и миссис Рейес не особо замечала эти похождения, на что и рассчитывала Эстер. Майк и словом не обмолвился о Клаусе и том, что он в подвале, как-никак сестра подкинула еще денег. А раз есть деньги, то есть и молчание.

После ужина, семья сидела в гостиной, решая, что они будут делать. В какой-то момент миссис Рейес позвала свою дочь, и та, переглядываясь с братом, подошла к маме. Она ожидала многого, но не того, что произошло:

— Эст, я нашла твое письмо, — нежным голосом говорит она, — и заранее: нет, я не лазила по твоим вещам.

Эстер была слегка сбита с толку, в последнее время ей приходило мало писем. И мама увидела заминку на лице дочери из-за чего и решила продолжить.

— Это письмо из Массачусетского университета, — миссис Рейес достает его из своей сумочки, — почему ты не сказала?

— О, черт, — ругается Эстер, и видит, как Майк подходит ближе, — ты не имела право читать это письмо. Оно не тебе адресовано.

— Оно уже было прочитано и открыто, так что...

— Все равно не имела право!

— Эстрелия, почему ты не сказала нам? — Сочувственно спрашивает миссис Рейес. — Твой отец...

— Именно! Отец! — Вспылила Эстер. — Если бы ему пришлось уехать, то вы бы все поехали. Но когда представилась возможность мне – это не имело для вас значения.

— Это неправда. Такой шанс! Я бы сделала все, чтобы Роберт согласился на переезд.

— Но отец бы не согласился, а уж тем более отпустить меня одну.

— Эст...

— Мы закончили, — перебивает девушка.

Она видит, с какой печалью на нее смотрит мама, но ей не хочется говорить об этом. Когда Эстер получила письмо, она не думала, что ее примут в университет. И потому письмо было заброшено и забыто. Возвращаясь к себе в комнату, Эстер видела тот же взгляд и у брата, но постаралась выкинуть это из головы. Отец никогда не пожертвует своей карьерой ради поступления дочери. Эстер прекрасно это знала, даже если на рассмотрение этот вопрос не поднимался. Все и без того было понятно, и Эстер не хотела делать из этого трагедию.
Целых полтора часа Эстер ждала, когда уснет мама. За Майка она не переживала, тот знал, что в подвале Клаус, и он не расскажет. Следить за его сном не было смысла, хотя Эстер на все сто процентов была уверена, что брат без задних ног уже спит. Она бесшумными шагами направилась к двери подвала. И хвалила небеса, что дом не разваливался и назло ей не скрипели никакие доски. Также как и сама лестница в подвал. Эстер увидела сидящего Клауса в одежде отца, и читающего какую-то книгу. Ее присутствие он заметил почти сразу, но не стал отрываться от чтения. Только когда Эстер подошла ближе, он, все же, произнес:

— У нас мало книг, да и я не ярый читатель, но ваши книги... они такие... иные. — Клаус поднимает голову.

Ненадолго Эстер задумалась о каламбуре и не видела его, если только...

— Твой мир – Иной?

— Да, — кивает Клаус, возвращаясь к чтению, — я из Иного мира.

Эстер подходит ближе и наклоняет голову, чтобы посмотреть обложку книги. А затем негромко хмыкает.

— Это Кафка, чтобы его читать – нужно подготовиться.

— Я не знаю, кто такой… Кафка. Взял единственную книгу, что лежала на видном месте.

— Ладно, — легко соглашается Эстер, — хотела сказать, что Джоан уедет рано утром. Обычно она все забывает, так что возвращается по три раза. Когда она уедет и пройдет двадцать минут, и она не вернется, – можешь выходить. Майк будет спать до обеда, выходной все-таки. Я постараюсь проснуться пораньше.

Пока говорила, Эстер направилась обратно к лестнице, но хорошо расслышала Клауса:

— Тебе необязательно вставать рано.

Уже поднимаясь, она громко добавила:

— Я не твой генерал.

— Да, — слышит она согласие и уверена, что на лице мужчины проявилось подобие улыбки.

Проснуться пораньше не удалось, потому что Эстер не засыпала вовсе. Вернувшись в свою комнату, она почти час ворочалась в постели, сон никак не шел. У нее не вышло уснуть, и она просто лежала с закрытыми глазами на спине. Когда она ложилась на спину, то обычно засыпала быстрее, чем, если бы лежала на левом или правом боках. Да и как-то по телевизору она слышала, что на спине спать полезнее. Еще через час Эстер поняла, что и это не помогает. Ей удалось провалиться в сон к четырем часам утра, но этот сон был ужасным и неспокойным. В нем было слишком темно, Эстер чувствовала, как кто-то смотрит ей прямо в спину, дышит в затылок. Позади никого не было; затем она почувствовала боль. И проснулась. По времени прошло всего лишь семь минут. Семь минут сна, а чувствовала себя так, словно провела в нем семь часов.

Подобные кошмары мучили Эстер еще с девяти лет. В одну из ночей он ей просто приснился. И последующие ночи были самыми ужасными. Болезненные сны не прекращались, они только учащались. То, что она чувствовала в них, казалось, что чувствовала и наяву. Словно они были с чем-то связаны, с чем-то, чего никто не мог понять. Миссис Рейес водила свою дочь и к врачам, и к психологам. Никто не мог помочь. Все разводили руками и выписывали снотворные с успокоительным. Это помогало, но ненадолго. Все прошло само по себе. Чем старше становилась Эстер, тем меньше кошмаров ее мучили. Бывало, когда выдавалась недельная череда кошмаров, потом быстро утихала. Ближе к шестнадцати Эстер смогла покупать таблетки сама. Какое-то время она злоупотребляла ими, и кошмары пропали на несколько месяцев. Но когда она перестала принимать таблетки, сны медленно вернулись в ее жизнь.