По ту сторону Солнца 1 том

Глава 25. Прощай!

Поездку к Андрею запланировали на утро. Предвкушение встречи, если не с Андреем, то с его домом, подняло меня на рассвете. Я прислушалась, не проснулся ли мой новый друг. Мне не хотелось его будить. Конечно, для Лео я обуза, и если он поможет найти Андрея, то снимет с себя ответственность за меня, которую он по доброте душевной возложил на свои плечи.

Лео спал. Боль в голове, недавно казавшаяся едва заметной, нарастала. Осторожно, стараясь не топать, я проскользнула в ванную, включила тонкую струю воды, умылась, взяла косметичку, на кухне выпила таблетку от головы и отправилась обратно в комнату наводить «красоту». В зеркале я внимательно рассмотрела свою физиономию. Лоб меня уже не беспокоил, подумаешь царапина, а вот разбитую губу и фингал челкой не спрячешь. Губы я не накрасила, чтобы не привлекать к ним еще больше внимания, а глаза постаралась выделить. Черные стрелки, серебристые тени и три слоя туши помогли выполнить поставленную задачу. Глаза стали самым ярким пятном на моем лице. Щеку почти получилось замаскировать тональным кремом и пудрой. Хотя даже легкое прикосновение причиняло боль, я все же смогла пальцем и кисточкой нанести на синяк нужное количество косметики. «Красота требует жертв», — повторяла я, пока не добилась желаемого результата.

Из ящика стола я взяла ключи от квартиры Андрея и бросила в сумочку. Даже предположить не могла, что воспользуюсь ими еще раз. В дверь постучали:

— Лиза, ты не спишь?

— Нет, заходи.

— Уже готова? — спросил Лео, взглянув на меня. Я кивнула.

— Тогда пойду за машиной.

— Подожди, давай позавтракаем. Могу сварить макароны, они, кажется, без яиц, и сделать к ним соус с овощами.

Лео улыбнулся и словно солнышко озарил комнату.

— Ну, что ставить воду под макароны? — спросила, я, не дождавшись ответа.

— Хорошо, ставь.

Трудно сразу сообразить, что можно приготовить вегетарианцу. Однажды давно, еще в школе, я пыталась поститься. Но больше двух недель не выдержала. Во-первых, мне постоянно хотелось есть, и я думала только о еде, а во-вторых, непросто вот так сразу отказаться от привычных блюд и придумывать какие-то новые. В общем, тогда фантазия моя иссякла, я признала свое поражение и съела бутерброд с колбасой, ставший своеобразным белым флагом.

Изучив состав макарон на упаковке, яиц я не обнаружила и со спокойной душой поставила кастрюлю с водой на плиту. Пока вода грелась, обжарила лук и морковку, добавила томат и сладкий перец, посыпала для остроты приправой и накрыла крышкой. Таблетка не помогла, голова от боли разваливалась на куски, и я выпила другую. За это время, Лео успел сходить за машиной и вернуться. Я разложила макароны по тарелкам, сверху полила соусом, и мы сели завтракать. Лео, осторожно, словно, боясь отравиться, попробовал мою стряпню.

— Ну, как, съедобно? — спросила я, уплетая довольно приятное на вкус блюдо.

— Вполне, — ответил он и уже не осторожничая, продолжил есть. Пока Лео пил чай, я помыла посуду и тяжело вздохнув, упала на стул. Мне предстояло посетить дом Андрея, и я сильно волновалась.

— Поехали? — спросил Лео.

— Поехали! — согласилась я и резко встала. Я понимала, что встретить Андрея у него дома маловероятно и, что боль от потери близкого человека там приумножится, а как справиться с ней я не знала.

Лео вел машину с виду небрежно: правая рука лежала на руле и, едва касаясь, управляла, левая же свисала из открытого окна. На дорогу он глядел как бы между прочим, но автомобиль двигался уверенно, быстро, и ни одной аварийной ситуации я не заметила.

Сердце ускоряло свой ритм с каждым километром, приближающим меня к заветному дому. И вот мы подъехали к высотке. Я закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях. Набравшись смелости, я подняла голову и решительно направилась к подъезду. Дрожащие пальцы не сразу смогли выбрать в связке ключ от домофона. Лео терпеливо ждал позади. Когда я, наконец, справилась, он зашел вслед за мной. К счастью, лифт работал, а в подъезде, как и прежде, царил порядок.

Никогда подъем на двенадцатый этаж не занимал столько времени. Лео тактично молчал, меня же переполняли эмоции. Надежда вновь увидеть Его либо вот-вот разрушится, либо оправдается, и я готова простить ему все, что пережила за эти дни. Ведь рядом с ним ничего подобного со мной уже не произойдет. Мы подошли к двери, ее мне предстояло открыть. Я провела пальцами по ручке и вставила ключ в замок.

— Я здесь подожду, — сказал Лео, я кивнула и открыла дверь.

Едва перешагнув порог, я почувствовала его запах. Запах сводивший меня с ума. Казалось Андрей где-то дома: в кабинете или на кухне. Я тихо позвала его:

— Андрей, ты здесь?

Но мне никто не ответил. В гостиной я подошла к дивану и погладила его как старого знакомого. В груди все сжалось. В сознание потоком ворвались воспоминания, сломав преграду, которой я старательно пыталась запереть их. Сидя на этом диване, я волновалась в предвкушении нашей первой ночи. Столик посреди комнаты и подушки на полу около него воскресили в памяти разговор о свадебном путешествии. Я прошла на кухню, здесь мы завтракали. Все на своих местах, только без хозяина вещи казались одинокими и ненужными. В кабинете на столе я увидела нашу фотографию и аккуратно, словно боясь испортить, взяла ее. В этот день он сделал мне предложение. Мама была права, мы на ней такие счастливые. Я прижала рамку к груди и села в кресло. На столе лежал тонкий слой пыли, значит, несколько дней за ним никто не сидел. А Андрей даже в выходной хотя бы час, но работал дома. Я провела пальцем по краешку стола, а посередине аккуратно нарисовала сердечко. Все что осталось от нас: фото на память и сердечко, выведенное на пыльном, заброшенном, как и я, столе.

Спальня. Туда я долго не решалась войти. Самые личные и яркие воспоминания связаны с этой комнатой. Я знала, будет больно, но не заглянуть не смогла. Идеально заправленная кровать пустовала. Я присела на край и положила фотографию. Слезы хлынули из глаз — не сдержалась. Я легла на кровать и обняла подушку, верно хранившую запах своего хозяина. Как же удачно надо подобрать одеколон, чтобы его аромат слился с тобой в единое целое. Я увидела лицо Андрея, его глаза, услышала его голос: «Запомни, пока жив, я никому не позволю тебя обижать, и с тобой ничего плохого не случится, я всегда буду рядом».