По воле богов

Глава 1. О каменных поцелуях и их последствиях

От внезапных поцелуев болят губы.

И зубы тоже болят, если целовать пришлось мраморную статую, на которую сваливаешься непойми откуда и как. Сама бы я точно не полезла на этого каменного широкоплечего мужика. Широкоплечего – это потому, что я вполне на плече уместилась, приложившись лицом о макушку статуи.

Хотя, подозреваю, приложилась еще и головой, которая пыталась убедить, что все вокруг настоящее. Настоящие белые высоченные своды с изящными стрелами таких же колонн, настоящие витражи между ними, угольно-черные мраморные плиты на полу, а главное — не меньше меня потрясенный парень старше года на два, что смотрел на неожиданное дополнение к единственной статуе, что здесь находилась.

Сиделось неплохо, но под пристальным взглядом весьма неуютно. Обхватив шею мужика, свесилась вниз, оценивая расстояние до пола. С учетом постамента, в два приема слезу. Только бы снова головой не стукнуться, а то галлюцинации начнут плодиться и размножаться. И все это под прожигающим взглядом главного глюка. Людям в белых халатиках я бы сейчас была рада больше.

Продолжая обнимать каменного друга, повисла на нем, чтобы съехать на постамент, а с него на пол. Оказавшись в безопасном положении, обернулась, надеясь узнать хоть что-то о том абсурде, в котором оказалась, но парень скрылся, пока я занималась гимнастикой.

Чудно! И кого же пытать?

Не успела я оценить размах несущейся ко мне паники, как ее опередили приближающиеся голоса. Оказалось, за спиной статуи был проход.

— Ты знаешь, что это значит, — басистый голос точно не мог принадлежать парню, что я видела.

— А ты прекрасно знаешь, что не мне учить ее любви к богам, — а вот второй, резкий и суровый, уже вполне подходил запомнившемуся образу.

Еще пара шагов, и из прохода показался он самый, белый халатик. Вернее, балахон. И шел он прямиком ко мне, ведя следом и единственного зрителя моего седлания статуи.

Когда пара приблизилась, я попятилась. Балахон оказался вовсе не балахоном. Ни одна ткань так не перетекает, словно искрящийся туман. И если по подолу одеяния это еще выглядело не так жутко, то вот марево, что покрывало голову мужчины, словно живой капюшон, взрывало невозможностью объяснить происходящее.

— Какого черта происходит?! Где мой подъезд?

Не то, чтобы я любила наш славный, «веселый» дом с лестницей-убийцей. В нее сооружение превратилось, когда перегорела лампочка, и без фонарика путь стал опасным приключением.

Я об этом помнила, но единственный пролет надеялась проскочить, поленившись лезть за телефоном. Проскочила. Ступеньку. И понеслась вниз с ускорением, да таким, что мою адекватность унесло куда-то дальше, а я осталась. Точнее, оказалась. Здесь.

— Что ты помнишь последним? — спросил мужчина в белоснежном живом балахоне.

Стоящий за его спиной парень продолжал сверлить проклинающим взглядом и сильнее напрягать сложенные руки на груди.

— Я шла на собеседование, но ударилась головой, у меня сотрясение?

— Не слишком ли все при этом правдоподобно? — усмехнулся мужчина. — Ты в храме бога Основателя. Мы ждали, когда его воля приведет тебя сюда.

— Ждали? — я скептически посмотрела на парня. Тот явно предпочел бы меня не видеть вовсе. Смотрел, нахмурив брови с острыми уголками. Волосы темно-русыми прядями небрежно прикрывали лоб и едва касались крепких плеч. Карие же глаза настораживали не меньше плотно сжатых губ, отражая мрачный настрой.

— Боги давно явили нам свою волю. Ждать ту, что придет из другого мира, чтобы продолжить путь в этом.

— И зачем? — вместо объяснений пока только растущие вопросы.

— И благо и кара по воле богов, — выдал балахон что-то умное по местным меркам. Только мне это как поможет?

— Я смогу вернуться домой? — задала более насущный вопрос.

То, что он не понравился, я поняла по сжавшимся губам мужчины. Заметив, что местные религиозные истины на меня не действуют, он перешел на простой язык:

— Если сможешь раскрыть портал.

— А как быть, если я не маг?

Не циклиться на тревожащем слове все же не выходило. Хотелось, очень хотелось верить, что все происходящее лишь сон или бред, последствия падения. Да только все слишком реально.

Я чувствовала прохладу белоснежного зала, щекочущий древесный запах благовоний, я помнила боль от удара о мраморную статую, а главное — я отчетливо видела, как странная ткань одеяния мужчины не замерла ни на миг, все перетекая плотным туманом.

Единственное объяснение, что находилось — магия. И происходящее с каждым мигом все больше убеждает меня в том, что она все же есть. Другой мир, кажется, тоже есть. И я оказалась в нем.

— И благо и кара по воле богов, — повторили мне настойчиво. — Только в их власти наделить тебя силой. Каждый, кто хочет обрести дар, приходит в Обитель. Если докажет желание смирением, сможет попросить о даре. Уверен, тебе не откажут. Тьяр отведет тебя.

— Ну конечно, — не скрывая раздражения, ответил парень, выходя из-за спины мужчины и направляясь ко мне. Роли няньки он не радовался. — Идем, здесь делать больше нечего.

Идти за недружелюбным парнем было рискованно, но выбора нет. Прежде, чем покинуть белоснежный зал, я оглянулась. Статуя Основателя смотрела вслед уходящим. Пристально и немного сурово.