Побочный Эффект

2

Голова звенела от удара, и, поморщившись, я раскрыла глаза. Всё плыло, а во рту чувствовалась желчь. Звёзды, кажется, меня всё же били. Я не чувствовала левую руку, а на виске запеклась кровь. Мда, Мародёры с годами не меняются.

Подождав, пока зрение сфокусируется, я приподнялась на дрожащие руки и огляделась. Эта была камера, выдолбленная прямо в чёрном камне с наклонным потолком. Впереди и вместо правой стены была решётка, за которой была ещё одна камера, а за ней ещё… моя оказалась угловой. На холодном полу было постелено старое сено, в углу стояло проржавевшее ведро, у двери поднос с перевёрнутой миской воды и растоптанным хлебом.

Шпилька вернулась. И её встретили так, как подобает вору.

Сев, я взглянула на цепь, сковывающую лодыжку. Она была длинной, но до двери и подноса дойти я не могла, даже вытянув руку, чтобы взять еду. Вот же гады… голодом морить будут.

Запахнувшись в рубашку и ощутив нечто твёрдое, я нащупала спрятанный нож и облегчённо выдохнула. Видимо, меня особо и не обыскивали – забрали мой пистолет, а дальше не полезли.

Так, ладно, я вроде жива. А что с остальными? Где Ориас и Сирин? Надеюсь, если мы тут задержимся надолго, Дамес поймёт, что что–то случилось, и пришлёт к нам Завоевателей. А то не очень хочется помереть в этой темнице.

В соседней камере что–то завозилось, и я осторожно подползла к решётке, держась за ноющие рёбра. Я едва различила фигуру на полу, что сложив на груди руки, молча смотрела в потолок.

– Добро пожаловать к Мародёрам, – криво усмехнулась я.

– А где проклятия в мой адрес? – послышался хрипловатый голос, и в темноте вспыхнули два изумрудных глаза.

– Всему свой черёд, – пообещала я, схватившись за прутья и сдавленно закашляв. Лёгкие жгло огнём, а рёбра стонали. Видимо, били меня не щадя, явно мстя за прошлые года. Что же тогда Цербер предпримет?

Рядом послышался звон цепи, и Ориас сел напротив, склонив голову и сощурив глаза. Ему досталось меньше – на рубашке не хватало несколько пуговиц, оголяя шею и грудь с тёмными пятнами синяков, а костяшки пальцев были стёрты в кровь.

– Ты дрался? – удивилась я, подняв на него глаза.

– Оказывал сопротивление, – поправил он. – Почему ты подставила себя?

– Если ты до сих пор не заметил, то мы как бы напарники. И даже если бы я попыталась сопротивляться, то мне точно сломали бы руки и ноги. Так что мы ещё легко отделались.

– По тебе так не скажешь, – фыркнул Ориас.

– Ты просто мастер делать комплименты, – огрызнулась я, облокотившись лбом об прутья.

Мы ненадолго замолчали, слушая абсолютную тишину вокруг нас.

– И как будем выбираться?

Я пожала плечами.

– Тебя сейчас должно заботить другое – как выжить после встречи с Цербером.

– Кто он вообще такой, раз его все так боятся?

Я подняла глаза на Ориаса и не сдержала усмешки.

– Цербер – бывший пират, который грабил суда и наживался на этом. Он решил осесть тут, на Тутаме, и взять под крыло таких же бедных и обездоленных, которых всему научил и выпустил в космос. Те служат ему верой и правдой, выполняя приказы и делая, что он велит, когда сам Цербер больше никогда не покидал ни Этажи, ни Тутам. Ему и тут хорошо. И его охраняют в сто раз лучше, чем Грандерилов.

– И ты пыталась его убить,  – заметил мужчина.

– Мне было тогда лет четырнадцать, может, даже тринадцать. В этом возрасте ты думаешь только о том, что у тебя всё получится, ты бесстрашный и сильный. А на деле оказывается наоборот… ты слабый, и твоё место в самом низу. Смирись.

– Что–то по тебе я не вижу, чтобы ты смирилась.

– Я бестолковая, пора бы это уже понять, – фыркнула я, вдыхая запах сырости и чувствуя аромат мёда и коры. – Кто ещё будет пытаться убить Цербера и угрожать второму претенденту на трон Империи? Явно тот, кому терять нечего.

Губы пересохли, а горло болело. Жутко хотелось пить и спать. Однако сомкнуть глаза в этом месте я не могла, особенно когда за нами в любой момент могли прийти Мародёры.

Тихо звякнула цепь несколько раз, и тёплая ладонь растормошила мой рыжий ужас на голове.

– Пока что мы ещё не мертвы. Поверь, я был в ситуациях и похуже, – произнёс Ориас, протянув мне глиняный стакан с водой.

– И в каких же? – буркнула я, не отказываясь от щедрого подарка и залпом выпивая всё. Вода оказалась солоноватой и застоявшейся, но это лучше, чем ничего.

– Ну однажды я чуть не развязал войну, хотя это было на грани, – признался он, зачесав назад свои чернильные волосы. – А в другой раз меня выставили дураком перед Сенатом во время переговоров. Сказали, что я ещё слишком молод, чтобы хоть что–то понимать, и попросили прислать кого–то с «опытом».

– Кажется, на всей Файе ты единственный, кто знает, что творится в Империи, – заметила я.