Побочный Эффект

3

Он повернулся ко мне, и тёмно–пепельные крылья с мятыми от перевязки перьями зашуршали. Изумрудные глаза слабо пылали в полутьме комнаты, а чёрные волосы, чуть ниже плеч, падали на острое ледяное лицо.

Ангел Смерти во плоти.

Я задрожала, поражённо смотря на Ориаса и борясь с желанием сбежать.

Где он прятал крылья? Почему тогда на Арене, и когда мы с ним переспали, их не было?! Но у него же ведь хвост… откуда у хвостатого враса могут быть крылья?! Это имел в виду Дамес, когда сказал, что сам Ориас называет себя «побочным эффектом»?

– Увидела, – негромко произнёс мужчина, всё ещё держа в руках нить из чего–то, что напоминало железо.

– О–о–откуда у тебя… – запинаясь, прошептала я. Дрожь усилилась – либо от шока, либо от длительного «прыжка».

– От слияния крылатого и хвостатого враса рождается ребёнок, наделённый и хвостом, и крыльями.

– Но у тебя же…

– Я отрубал их.

Я поражённо застыла, всё ещё переваривая такие резкие и холодные слова.

– Зачем?..

Ориас поморщился, видимо, не желая говорить на эту тему. Но то, что он истинный Грандерил, сомнений во мне больше не оставило.

– Они вырастают каждый трилун, – не глядя на меня, сухо произнёс мужчина. – Их приходится отрубать.

Это ненормально. Крылья у врасов, да и у других крылатых существ, один раз на всю жизнь. Отрежешь – они больше не вырастут. Но так почему у Ориаса они вырастают? Если бы это было присуще семье Грандерил, то диве Мините не пришлось бы пользоваться протезом. Значит, такое только у Ориаса.

– Так ты их…

– Да.

Я сглотнула, вновь ощутив во рту кровь.

– Уйди и закрой дверь, – приказал мне мужчина холодным, не терпящим возражения, голосом. – И забудь, что видела. Это моя оплошность. Ты не должна была узнать.

– Так ты мне не доверяешь? – тихо поинтересовалась я, и он даже плечами дёрнул.

– Дело не в доверии…

– А в чём тогда? Почему ты от меня это скрываешь? Если не доверие, то что? Не ты ли говорил, что между нами ничего не должно быть?!

Я уже злилась – и на него, и на себя.

Ориас молчал, опустив крылья. Длинные перья на концах касались пола. Я не могла оторвать от них взгляда – они ничем не отличались от крыльев того же Дамеса, только тёмные, с чёрными пятнышками на концах. Красивые крылья, которые каждый раз умирают.

– Зачем ты это делаешь? – подняв глаза на Ориаса, прошептала я.

– Потому что так нужно, Мэл. Ты не поймёшь…

– Так объясни! Я тебе не десятилетняя девочка! Я пойму!

Он настолько тяжело взглянул на меня, что холодный пот выступил на спине.

Помедлив, Ориас протянул мне стальную нить.

– Отрежь их, и я скажу тебе.

Я отступила назад, смотря в его уверенные, непоколебимые глаза. Он не шутил, о, нет. Он был настолько серьёзен, что ничего общего не имел с тем Ориасом, что воспринимал всё как шутку. Этот был другим.

Рука дрожала, когда я взяла тяжёлую нить, способную при нужной силе отрубить конечность.

Повернувшись ко мне спиной, мужчина сел за стул. Я осторожно приблизилась к нему, уже видя на одном крыле кровавые следы. Он пытался его срезать, но не успел, или не смог. Одному отрубить такие крылья почти невозможно.

– Это будет больно, – сипло заметила я.

– Это всегда больно, – ответил Ориас, до побледнения сжав ладони.

Пальцы онемели. Подняв руку, я коснулась гладких перьев, заметив, как напряглась спина мужчины. Осторожно подставив нить под левое крыло со следами, я сглотнула. Хватит силы? Должно. Но воли…

Зажмурившись так крепко, что перед глазами замелькали блики, я резко опустила нить. Она прошла легко, как по маслу, но при этом кость отвратительно хрустнула. Крыло с тихим стуком упало на пол.

Из глаз полились слёзы. Я отступила, смотря на запачканные кровью руки, на то, как согнулся от боли Ориас, пытаясь отдышаться. Слёзы лились из глаз не переставая, и я с трудом давила всхлипы.

Растерев чужую кровь и слёзы по лицу, я на негнущихся ногах подошла к Ориасу. Он тяжело дышал, уже выпрямившись и жмуря глаза. Осталось одно крыло. Его нельзя было оставить, но сил, чтобы отрубить его, было и то меньше.

Подставив нить под второе крыло, я сглотнула, и со всхлипом отрубила и его. Ориас не сдержал сдавленного крика, и откинув нить, я подалась к нему, обняв за шею и прижавшись грудью к окровавленной спине. Слёзы стекали с щёк, пачкая чужое плечо. Я слышала громкий и частый стук сердца – как своего, так и чужого. Слышала тяжёлое дыхание, и как Ориас борется со стоном боли.