Поцелуй, который не считается

Поцелуй, который не считается

— Выбирай правильных мужчин, — сказала ей как-то Бунтан.

Да-да, конечно. Только Бунтан советы и давать! Той самой Бунтан, которая перепихивалась по углам с гнидой Шизумой, пока его шестёрки стояли на стрёме. Шизумой, который киданул их и слинял. Смех, да и только.

А теперь эта Бунтан запала на Кагуру. Чувак он видный, спору нет, тем более будущий Мизукаге, вот только уголовнице Бунтан с ним ловить нечего. В жёны ему подберут какую-нибудь овечку из приличной семьи, так сказать, без жизненного опыта. На что Бунтан зарилась, на место полюбовницы?

При любом раскладе и это сейчас акуле под хвост полетело. Кагуры нет, Бунтан стискивает зубы и воет по ночам в подушку. Очередная её связь с мужиком разорвана в клочья.

Для кого-то выражение «красная нить судьбы» — всего лишь красивые слова. Но не для Хебиичиго. Она эти сучьи нити судьбы наяву видит: тонкие, тоньше волоса петли чакры, что протягиваются между людьми и завязываются узелками, и чем крепче отношения, тем больше связей. Ей ли, способной сшить из чакры что угодно, этого не замечать!

А вот у Хебиичиго таких уз нет. Да и не нужны они, только мешают. И заводить не с кем, ну не с помойными же бомжами и не с зеками! Она хотела быть свободной, как птица, летать над этой выгребной ямой жизни. И ведь свинтила же на вольные хлеба, так чего её потащило назад, спасать этих лохов, которые себя пяткой в грудь били и свистели про дружбу?

Вот и сейчас сидела она в глухих чигирях, защищала деревенских от отряда Фунамуши. Бунтан и Кьёхо лично поклялись ему кишки выпустить за Кагуру, ну так ладно, Хебиичиго поможет. Если случай подвернётся.

И ещё кои-чьи вопли о том, что нельзя быть одному, что человеку нужен человек и прочей лабуде привели её сюда. Пропадёт ведь он без неё, на первой облаве пропадёт. Как пить дать.

Хебиичиго тенью скользит между домами, крадётся под разрушенной оградой. Бабочки порхают, хищные птицы тонко кричат в недоступной выси. Жизнь продолжается, а они, человеки, может, полягут этой ночью. Солнце уже клонится к закату, золотит верхушки облаков, а подбрюшье у них тёмное, мрачное. Вспори иголкой, и прольётся дождь с туманом. Стихия Воды, родная и знакомая, где ещё им сражаться, как не в её изменчивой и могучей власти?

А эти, из Страны Огня, не от мира сего.

Метал обнаруживается на каменной галерее, назвать это крепостной стеной язык не повернётся. Смотрит поверх крыш в сторону, где засели пираты, шёпотом задвигает, что будет сильным, что всех защитит. Занятный такой. Верняк, переживает за своих пропавших корешей: Бычару и Малахольного. Даже жалко его.

— У тебя опять одёжка порвалась, — лениво тянет Хебиичиго.

— Что? — он подпрыгивает на месте, рука привычно тянется к заднице. Крутится волчком, взгляд растерянный, напуганный. — Как? Где? Правда?

— Ой, не верещи так, — она притворно морщится. — Аж в ушах звенит. Я пошутила.

Он только выдыхает. Повёлся, как сопливый пескарёнок. Так на Кьёхо похож!

А её, похоже, подкупала эта детскость. Усыпляла бдительность. Настолько, что Хебиичиго выложила ему всё про своё житьё-бытиё. С чего бы, ни с кем ведь раньше о таком не трепалась.

— Прости, Хебиичиго-сан. Я должен защитить эту деревню! Ведь именно сюда вернутся Ивабе с Денки, тут должно быть безопасно!

— В прошлом у меня что ни день, одни вилы были. Вокруг помирали шиноби и посильнее меня, — нараспев произносит она, словами, точно стежками, медленно пришивая его внимание к себе. — Хочешь знать, как я выжила?

— Как? — бесхитростно спрашивает он. Вот как можно быть таким бакланом?

Хебиичиго медленно движется навстречу, пряча ладони в длинных рукавах. Камешки хрустят под высокими каблуками, точно рассыпающиеся кости. Глаза и губы подведены серым, и на нижних веках нарисованы тушью длинные стрелки-ресницы. Бунтан наводила критику, типа, так ты похожа на плаксу, а если ещё смажешь в бою… Дурочка. Что Хебиичиго её хабалистое мнение! Если макияж потечёт, она с чёрными тенями под глазами станет похожа на Духа Смерти, Шинигами, а это самый сок. Она пряха, что обрезает нити чужих жизней. И приятно холодит спрятанный под широким рукавом, закреплённый в перевязи на плече клинок Нуибари. Вот уж кто единственный друг, что не заложит и не кинет. Что легко скользнёт в ладонь и вспорет тонкую жилу на горле Метала. И жизнь толчками уйдёт с горячей кровью.

Нет. Она такого делать не будет. Красное не сочетается с зелёным. Металу она не причинит боль. И никому другому не позволит.

— В бою я думала только о себе, — мурлычет она, щуря глаза от солнечного света. — И ты так делай. Обещай! Будешь отвлекаться на других — пропадёшь. Жертвовать собой — тупо.

Метал молчит, опустив голову. Ветер ерошит чёрные волосы, словно дорогущие шёлковые нити. Чего она сюда таскается? А чего он за ней таскается? Он первый начал!

А она не виновата.

Хебиичиго поворачивается и идёт назад, пока снова на него не залипла. Ну нахрена он ей сдался? Хотя мальчишка смазливый, только одет стрёмно. Она бы ему прикид поменяла, и причесон тоже. И можно будет хоть на витрину выставлять. А брови… если чуйка на тренды не подводила, а она её никогда не подводила, то через пару лет густые, тёмные, ярко подкрашенные брови войдут в моду, как и её свитер гофре оверсайз. И когда Метал поймёт, как он, оказывается, может нравиться девкам, Хебиичиго к нему уже и на кривой козе не подъедет.

И чёрт морской с ним. Надо выбирать правильных мужчин.

— Хебиичиго-сан… — доносится вслед. Без особой цели, просто грустное восклицание.

Сделать вид, что не расслышала, и уйти?

Но она, дурёха, оборачивается. А он смотрит так задушевно, грустно. Вот никогда этот домашний глупый мальчик не должен был её понять, а поди ж ты! Глядит прямо в душу, всю подноготную сечёт! А вдруг она в его глазах та самая, по слухам вкусная, клубника, а не сорняк хебиичиго, вся ценность которого в том, что он на эту самую клубнику листьями смахивает?