Поцелуй Тени

Красный клён

Пролог

       - Я думала, они пришли из сказки. Как в бабушкиной книге. Все смеются над сказками, но они казались такими настоящими. А потом… мама и папа умерли…

       Лежавшая на носилках девочка лет шести была так слаба, что едва могла говорить, и мужчина не решался разжать маленькие пальцы, вцепившиеся в его рукав. Распухшее от слёз лицо ребенка сводили судороги, половина тела онемела от жуткой раны.

        - Где проклятые медики! – проревел офицер, яростно ища глазами кого-нибудь, способного помочь.

        Безумие разлилось по этой земле, сея гибель и горе её обитателям. Мимо, не оборачиваясь, молчаливые люди всё несли и несли длинными вереницами тяжелые пластиковые мешки со страшным грузом. Мужчины и женщины, младенцы и старики, виновные и безвинные – никто не обрел ни пощады, ни жалости перед лицом беды. Выжившие испуганно и жалко прижимались друг к другу, ожидая транспортировки. Многие были искалечены, некоторым оставалось жить лишь несколько мгновений.

        Откуда-то появился нервный силуэт, разодетый со вкусом и стилем как на свидание, словно он не знал, что сегодня Невеста явится в белом саване. Блеснула стальная игла медицинского шприца, проткнув нежную кожу, и офицер замер, считая секунды.

         - Она не хочет жить… - тихо проговорил странный врач, растерянно и горько заглядывая в детские глаза.

         В следующее мгновение он скривился от боли – офицер сдавил худое плечо железной хваткой:

         - А ну не смей! – процедил разъярённый мужчина, - Слышишь? Делай свою работу!

         Но мужчине ответил слабый голос с носилок:

         - Это плохая сказка… Я... больше не буду…

         Холодные, будто стеклянные, пальцы разжались, маленькая ручка безвольно свесилась с края носилок. Еще одна душа освободилась, ещё одни губы простились с горячим дыханием. Многое открывается чистым детским сердцам в преддверии смерти, и девочка в последний миг ощутила ненавидящий взор, сочившийся из бездны неминуемого грядущего. Она не понимала истины, и не нуждалась в ней. Но не захотела жить среди ужаса и безумия, уже потеряв всех близких, кого могла потерять. И перевернула последнюю страницу своей книги, оставив взрослых томиться в их кошмарном и жестоком мире.

Глава первая

Красный клён

       Все знают, что осень – это время для горячего чая, теплого пледа и неспешных приятных раздумий, когда за окном непогода, а промозглый ветер грозит затяжной простудой. Но волшебные недели золотого увядания настойчиво манят запахами прелой листвы и зовут в свои пейзажи мечтательные души. И пока колючие ливни не сбросили последние краски с деревьев, а на размякшей земле еще не воцарились всецело холодные лужи с их перевернутым параллельным миром, дороги осени очаровательны и легки, а воздух приятен и свеж.  

       Конечно, Денис не хотел причислять себя к романтикам – от этого слова веяло сентиментальной грустью, неподобающей для молодого человека, уже миновавшего пору беззаботной юности. Но шорох опавших листьев под его ногами смеялся тихим шепотом уходящего октября. И что-то вздрагивало в груди, заставляя забывать о серьезной реальности, которая подчас становилась намного серее и дождливее самой холодной осени. А рядом с ним, неспешно ступая по влажной от ночного дождя тропинке, шла молодая девушка в ужасно непрактичных полусапожках из бежевой замши – в тон легкой приталенной куртке на «рыбьем» меху. Длинные светло-русые волосы ровным каскадом струились из-под аккуратного небесно-голубого берета, тонкую шею надежно прикрывал теплый шарф такого же нежного цвета. Она была не суетлива и казалась скромной простушкой, но ее улыбка имела какую-то магическую притягательность, словно тонкие губы хранили много мудрых и важных тайн – но не хотели произносить их вслух.

        Заброшенный нерадивыми чиновниками парк на окраине города местами напоминал лесной массив. Город рос и процветал, и говорили, что на многие его зеленые территории уже поглядывали застройщики с растущими аппетитами, и только удаленность этого парка пока уберегала природную зону от маслянистых рук рабочих и строителей. Деревья здесь были стары и ветвисты, а неухоженные дорожки в глубине порой терялись в зарослях молодняка. Но по широким центральным аллеям бродили молодые мамы с цветастыми колясками, перекликались прогульщики-школьники, и совершали утренние пробежки сторонники здорового образа жизни, принося суету человеческих поселений даже в этот островок-мираж, выпавший из городского каменного сада.