Почти идеальная месть

Глава первая

Кажется, пробка рассасываться не собиралась... Уставшие после трудового дня и слегка измученные жарой водители обречённо сидели в своих автомобилях, с тоской глядя на то, как день превращается в вечер, а солнце медленно скатывается к линии горизонта.

Я похвалила себя за то, что у меня хватило ума не отправиться в путь, нацепив свой довольно громоздкий карнавальный костюм. Сейчас на мне были майка и шорты, и с тех пор, как дневная жара начала спадать, я чувствовала себя абсолютно прекрасно.

Моё ярко-синее бальное платье в стиле рококо было аккуратно разложено на заднем сиденье. Там же лежали ажурные чулки, телесного цвета лодочки на шпильке, светло-русый высокий парик и бархатная чёрная маска.

Я ехала на карнавальную ночь в университетский кампус. Праздник этот ежегодно проводился в самую короткую ночь в году, но посещать его можно было только тем студентам, которые уже окончили как минимум три курса университета.

Я как раз недавно сдала сессию и перешла на четвёртый курс. Сегодня состоится первое почти светское мероприятие, которое я решила посетить с тех пор, как... С тех пор, как моя жизнь поделилась на "до" и "после".

Конечно, между "до" и "после" тоже кое-что происходило, в течение целых двух недель. Именно от последствий этих двух недель я и не могла избавиться на протяжении целого года.

И вот сегодня опять двадцать первое июня, и опять у Ольги день рождения. Но теперь я совершенно не обязана присутствовать на этом празднике жизни и общаться с "нужными" людьми. Так что Антон, который по-прежнему волочится за мной, а мои и его родители всячески этот процесс поощряют, будет разочарован.

Да, прошёл целый год. Или всего год, а не целая жизнь? Прошёл год с того момента, как я села в машину Матвея Белова, будучи невинной и немного наивной дурочкой. А через две недели он высадил меня у дома родителей. Выкинул из своей жизни, в которую сначала забрал без спроса, фактически не оставив мне выбора.

Тогда, по прошествии двух недель, я была уже совсем другим человеком. Невинной дурочки и след простыл. Её место заняла молодая женщина, которая знает, как доставить удовольствие мужчине. Но не всякому мужчине, нет! Одному-единственному. Тому, чьё тело она изучила в мельчайших подробностях, знала наизусть каждый миллиметр.

Знала, что нравится любимому больше всего. Научилась доставлять ему максимальное удовольствие и удовлетворение. А он так же изучил её, и она перестала быть не только хозяйкой собственного тела, превращаясь всякий раз в послушный воск от одного лишь прикосновения. Она, то есть, я перестала быть хозяйкой собственного сердца. Этот жалкий трус оказался ещё и вором, похитившим моё сердце. И я даже не знаю, где оно теперь. Но точно не при мне, потому что я перестала чувствовать.

Матвей, зачем тебе моё сердце? Верни его уже! Ведь я выполнила свою миссию на все сто. Отыграла в придуманном тобой спектакле от и до. Из меня получилось прекрасное орудие твоей идеальной мести, я не подвела тебя. А потом отправилась домой, на заслуженный отдых, как вышедший в тираж провинциальный клоун.

Ни о чём я сейчас не жалею так сильно, как о том, что рассказала тогда тебе, Матвей, о своих чувствах... Да что там! Я готова была на коленях за тобой ползти, лишь бы ты позвал меня. Лишь бы снова прикоснуться к тебе, почувствовать запах и вкус твоей кожи, ощутить твои руки и губы на своём теле. Дура! Наивная идеалистка.

Матвей ушёл так же, как появился. Как в старой песне: из ниоткуда и в никуда. За прошедший год я ничего не слышала о нём, не получила ни единой весточки. Я даже не знаю, жив ли он вообще. А я жива. Правда, иногда не могу понять, зачем.

Конечно, сейчас приступы тоски и боли приходят всё реже. Но иногда приходят. Вот и сегодня я поехала на этот праздник, чтобы не быть с самой собой и не думать. А если бы поехала на приём по случаю дня рождения Ольги, то вспоминала бы и думала ещё больше. Ведь всё началось именно там и тогда.

Первое время после того, как Матвей выбросил меня, словно ненужную вещь, я помню очень смутно. Я ничего не чувствовала и почти ничего не понимала. Даже из комнаты своей почти не выходила. Потом отец привёз какого-то врача, а тот назначил лечение. Видимо, доктор и вправду знал своё дело, потому что к сентябрю, к началу третьего курса, я была уже в полном адеквате.

Окунувшись в учёбу и в студенческую жизнь, я начала восстанавливаться ещё быстрее. Вскоре частично вернулся вкус к жизни, и восстановился цвет лица. Я также начала более-менее нормально питаться и перестала напоминать самой себе призрак из старинного за́мка.

Тогда же я приняла решение съехать от родителей и купить собственную квартиру на деньги, оставленные мне покойной мамой и ждущие своего часа. Покупка собственного жилья - маленькой современной студии в новостройке - окончательно вернула меня к жизни. Я постоянно ездила по каким-то инстанциям, оформляя документы, это отнимало кучу времени и не давало сосредоточиться на переживаниях.

Потом я обставляла квартиру, вкладывая в это занятие всю душу и всю нерастраченную энергию. А потом ещё нашла удалённую работу, и жизнь опять заиграла новыми красками.

Как только я вернулась к нормальной жизни, в ней тут же объявился Егор. Он был до глубины души оскорблён тем фактом, что я не выходила с ним на связь во время его летней археологической практики, как обещала. Обиделся настолько, что полностью игнорировал меня, даже не здоровался при случайных встречах.

Мне тогда было совсем не до него, если честно, и не до его обид, хоть я и понимала, что он имеет полное право обижаться.

А перед наступлением Нового года Егор вдруг активизировался. Я тогда уже жила отдельно, и праздник собиралась провести в одиночестве. Мне не хотелось ехать к родителям, потому что там в новогоднюю ночь всегда собиралась толпа весёлых гостей.

С родителями я сохраняла нормальные отношения, ровные. Я не считала себя вправе осуждать отца или Ольгу, хоть и не понимала того, как они поступили когда-то с Матвеем. Матвей полностью отомщён, и поступил он ничуть не лучше, чем отец и Ольга.