Под одной крышей

Глава I

Лучше иметь сотни врагов

за стенами своего дома,

чем одного-единственного внутри него.

Арабская пословица

1.

Было время, когда Гарри Максвелла ничто не могло застать врасплох, но сейчас у него, матёрого солдата, дрожали руки. Исписанный лист бумаги в его огромной ладони трепетал.

«Доброе утро, мистер Максвелл. Я ваша без пяти минут соседка сверху, Бекка Филлз. Рада познакомиться! — гласило адресованное ему послание. — Не хотела тревожить вас спозаранку, а потому решила черкнуть пару строк. В ближайшие дни я буду занята переездом. Вещей у меня немного — лишь то, что чудом уцелело после пожара на прежнем месте жительства. И всё же заранее прошу извинить за неудобства. У вас славная мансарда, тут очень мило!».

Сначала Гарри даже не понял, что его возмутило больше: то ли содержание записки, то ли нажим, с которым она была выведена. Заглавная «д», похожая на клинок топора, едва не пропорола бумажную гладь и зависла над тощей «о», угрожая расколоть бедняжку пополам.

Нахмурившись, Гарри смял листок и швырнул его в мусорную корзину.

«Соседка сверху», «переезд»? Да лучше пусть пронесётся торнадо! Но как? Когда она успела тут объявиться?

Ткнув в пульт, Гарри выключил что-то нашёптывающий вполголоса телевизор — и без того редко интересные ему новости о стране и мире в эту секунду упали в его личном рейтинге до исторического минимума.

Голова у него заныла, вызывая тошноту, а обшитые деревом стены и низкая мебель под орех поплыли перед глазами.

Стоило капле адреналина выплеснуться в кровь, как последствие давней контузии сразу же напомнило о себе. Прежде Гарри и представить не мог, что изящным словом «мигрень», не сходящим с уст киношных ипохондриков, называют ту самую пытку, при которой чьи-то невидимые руки норовят вскрыть ему череп.

Он потёр виски и извлёк из кармана поношенного кардигана спасительное средство. Встряхнув флакон релпакса, он заслышал густое шуршание таблеток и с облегчением вздохнул. Пара оранжевых драже отправилась под язык — заглушая боль, давая возможность думать.

Нет, не для того Гарри перебрался в иллинойскую глушь, в забытый богом родительский дом на окраине Палмера, чтобы окружить себя соседями.

Ему, в прошлом бойцу спецназа, было достаточно тех передряг, что когда-то довелось пережить при исполнении служебного долга. Попав на плёнку памяти, они и поныне прокручивались в его мозгу, словно кадры из мучительного и давно опостылевшего фильма. Не хватало, чтобы теперь кто-то посягнул на площадь у него над головой!

Гарри поморщился от горечи лекарства и подкатил к окну своё инвалидное кресло.

Во дворе не было ни души да и свежих следов от шин на съезде с дороги не наблюдалось.

«Похоже, братец Дейл не может успокоиться, — размышлял Гарри, поглаживая подлокотники. — Идея с соседкой — его рук дело. Нечего сказать, отличный способ поквитаться за обиду да ещё и заработать».

2.

В жаркий августовский день семьдесят девятого, когда по вине отца не стало мамы, восьмилетний Гарри твёрдо решил, что посвятит себя армии и борьбе со злом. Шаг за шагом он продвигался к заветной цели — учился, работал и тренировался на износ.

Усилия его не прошли даром. Окончив школу рейнджеров в Форт-Беннинге, штат Джорджия, Гарри вступил в знаменитый 75-й полк. А несколькими годами позже, в звании сержанта «зелёных беретов», он был зачислен оперативником в ближневосточный штурмовой батальон «Дельты» с дислокацией в Форт-Кэмпбелле, Кентукки.

В элитном подразделении для лучших из лучших он прослужил до того дня, когда разъярённая пуля настигла его средь безмолвных пакистанских холмов и вынудила распрощаться с мечтой о блестящей военной карьере. А потом...

Потом для него началась другая, не менее изнурительная борьба: несколько операций на позвоночнике, бесконечная реабилитация.

Врачебный приговор был неутешительным: ходить он не сможет.

Некогда открытый и дружелюбный Гарри стал замкнутым и отчуждённым.

Ясноглазая Трейси Корнелл, ещё недавно клявшаяся ему в вечной любви, в одно прекрасное утро собрала чемодан и исчезла за порогом их благоустроенного коттеджа близ военной базы, нацарапав на мокром от слёз листке: «Совсем не узнаю тебя. Прости, я так не могу...». Вскоре после этого она подала на развод — их семейный союз не продержался и двух лет.

Простить Гарри смог не сразу, но смирился с тем, что его жизнь уже не будет прежней.

Он вернулся в Палмер и обустроил свою часть родительского дома под нужды инвалида-колясочника, чтобы в меру сил защищать то немногое, что у него осталось — крупицы светлых воспоминаний из детства, обитавшие в этих поблёкших стенах.

***

Если Гарри ещё ребенком понял, какую профессию выберет, то его брат лишь годы спустя обрёл своё место под солнцем.

На момент гибели матери Дейлу было всего четыре, но, как полагал Гарри, именно она предопределила его путь.