Под Сенью Тёмных Богов

глава 2 Иглы в чужой канве

Глава вторая

ИГЛЫ В ЧУЖОЙ КАНВЕ

За те годы, что Томирис помнила себя осознанно, на семейные обеды царская семья собиралась редко – раз в два-три Урдана. В общем-то, и при других обстоятельствах отца Томирис видела не часто. Тот всегда был очень занят и, исключая некоторых дворцовых мероприятий, в которых требовалось участие царевны, Равар-седьмой почти что не вспоминал, что у него есть дочь.

И когда, после напряжённых занятий с Иградой, гонявшей её зубрёжкой и опросами до седьмого пота, Томирис заняла своё место за семейным обеденным столом – рядом с братом и напротив отца и мачехи, её сердце колотилось, словно у загнанной на охоте дичи. И только силой воли заставила себя дышать ровно и уняла дрожь в руках, помня, что надо вести себя не вызывая подозрений.

‒ Если тебе под нос подсунуть молоко, ‒ как всегда попытался сострить Сур, ‒ оно не только прокиснет, а вмиг станет простоквашей!

Томирис исподлобья глянула на брата и лениво наживила вилкой ломтик брынзы.

‒ Даже не скажешь мне что-нибудь едкое? ‒ улыбнулся Сур, отхватывая с блюда кусок начинённой утки.

‒ Сур, ‒ тихо произнёс отец, не глядя на сына, ‒ дай сестре поесть.

Улыбка с лица царевича тут же стёрлась. Сур продолжил поглощать пищу, будто занимался сейчас самым важным в жизни делом. Царица Ирла и её дочь Ветла словно и не слышали ничего, молча жевали, находясь мыслями явно не здесь. А вот Томирис стало не хватать воздуху. Не смотря на размеры обеденного зала, в котором всегда гуляли сквозняки, ощутила, что ей трудно дышать. Всего лишь несколько слов отца, а она уже на грани владения собой.

«Всеблагой Лучистый! ‒ мысленно взмолилась Томирис, ‒ когда же кончится эта пытка?»

Обед проходил в молчании. И никто сегодня не смел потревожить его, даже слуги не появлялись с переменой блюд, видимо получив на то строгое распоряжение. В попытке отвлечься от тяжёлых мыслей, Томирис рассматривала сто раз виданное доселе тканое полотно, изображающее царскую охоту одного из прапрадедов. Мчащиеся по цветущему полю всадники и скакуны были настолько искусно изображены, что малейшие подробности различались даже с двадцати шагов, отделявших полотно и обеденный стол. Благодаря искусству ткача, Томирис смогла уйти в себя и загнать до времени в глухой угол наболевшие переживания. И не заметила, как на блюде кончились все овощи и брынза. Как оказалось, остальные не успели разобраться и с половиной поданного.

‒ Томирис…

Она вздрогнула, услышав от отца своё имя. Он почему-то никогда не называл её родовым именем. Подняв глаза, увидела, как правитель Хирканы отложил нож и вилку и теперь разливает из кувшина по кубкам себе и царице молодое вино.

‒ Томирис, ‒ повторил он, делая глоток, ‒ скоро твоё совершеннолетие…

‒ Да, отец, ‒ выдавила она.

‒ Я намерен сообщить тебе, что нашёл для тебя достойного мужа. Он наследный царевич. Это значит, что со временем ты станешь царицей-соправительницей. Твой брак очень важен для Хирканы. Нет, ты не станешь, как твои предшественницы залогом укрепления престола среди наших знатнейших родов. Твоя судьба – стать залогом длительного мира с нашими соседями. Понимаешь, дочь, какая ответственность ложится на тебя?

‒ Да… отец…

‒ Я думаю, ты не совсем понимаешь, ‒ вкрадчиво произнёс Равар-седьмой. ‒ События, которые грядут, которые уже успели отчётливо наметиться и те, которые только стоят на распутье возможностей своего проявления – все эти события потребуют от нас, Алостров, изрядного напряжения и несгибаемости. Престол ждут потрясения. Как и всё наше царство. И поэтому нам остро необходимы надёжные союзники.

«Вести себя естественно», ‒ очередной раз напомнила себе Томирис. Но, как? Как – естественно? Опасаясь ляпнуть глупость, царевна спросила неуверенным, выдающим душевный раздрай, голосом:

‒ Рундия готовит войну?

Равар приподнял бровь, отметив оттенок, что прозвучал у дочери в голосе, но списал его на слабость знания текущих взаимоотношений между соседними странами.

‒ Это только одна из возможных черт непроявленного будущего. Увы, Томирис, во все сложности я тебя посвятить не могу – не настало ещё время. Однако сейчас ты должна знать одно: на твоё замужество уже получено согласие. Скоро ты покинешь Хиркану.

Не имея дара лицедейства, Томирис не могла скрыть волнения. И когда отважилась спросить о подробностях уготованного ей, того уготованного, что якобы неизвестно, голос её выдал:

‒ Отец, неужели ты отсылаешь меня в Арвену? Но ведь Рундия всегда была нашим врагом! Или в Альканару? Но с ними нет даже общей границы…

Равар вновь принял её волнение по-своему. Чётко и вкладывая в каждое слово власть, он сказал:

‒ Томирис, ты станешь будущей правительницей Хеона.

Видя, что дочь впала в оцепенение, Равар переглянулся с супругой. Всё шло, как они и предполагали – столь внезапная новость ошеломила Томирис.

Но царевну, конечно же, ошеломила не сама новость, которая на самом деле и новостью для неё уже не была, девушку просто добили слова отца, сказанные ей напрямую. Одно дело услышать такое от служанки и совсем другое из уст самого отца!