Под Сенью Тёмных Богов

Глава 16 Если заглянуть в пропасть

Глава шестнадцатая

ЕСЛИ ЗАГЛЯНУТЬ В ПРОПАСТЬ

Ташья проснулась и долго лежала, глядя в потолок. Она не испытывала желаний и переживаний. Просто рассматривала ничем не примечательную мнимую точку на потолочном своде. И когда, через бесконечно долгий отрезок времени, её взгляд сместился от вынужденного моргания, в голове возникла первая вялая мысль. Мысль была о чём-то неуловимо-приятном, в чём она пребывала прежде, но теперь ускользнуло от неё. Следом возникла лёгкая досада. А потом ушла и она, Ташью вновь увлёк потолок.

Она не знала и не понимала, сколько уже лежит и смотрит вверх. И только когда до её отрешённого от окружающего бытия сознания достучались телесные позывы, Ташья понемногу ощутила себя лежащей. Потом поняла, что лежит на своём ложе. Ещё позже до неё дошло, что она одета в дневное платье, а ложе застелено. И тогда, скосив глаза в сторону окна, Ташья увидала там ночной сумрак. В спальне не горели свечи, как если бы их не зажигали поздним вечером. Ташья всегда тушила их перед сном, но не могла вспомнить, делала ли это и в сей раз. Потолок её больше не волновал, он вдруг вызвал в ней ощущение обыкновенной скуки. И пришло какое-то ленивое удивление, отчего это она лежит одетой ночью на нерасстеленном ложе? Мысли вяло окунулись в память и последнее, что оттуда всплыло, что, кажется, был вечер. Вечер? Ташья скосила глаза на настенные часы-ходики, где в белом круге около начала стрелок, в маленьком окошке застыл посеребрённый лунный серп. Серп? Значит ночь. Но Ташья чуяла, что проспала странным сном не несколько часов, а куда дольше. Стрелки показывали начало первого часа. Это что же, наступили первые сутки Блеклого Урдана? Или, если верить своим внутренним часам, уже вторые сутки? Но если вторые, то как можно было столько проспать?

Только теперь Ташья поняла, что нынешнее самочувствие не взялось само по себе. Наверное, её одурманили. Но кто и зачем? И когда?

Боль вдруг так скрутила живот, что она вмиг забыла свои размышления. Преодолев слабость в мышцах, сползла с ложа и кое-как, держась руками за всё, что попадалось по пути, добрела до уборной. Путь показался ей настоящим испытанием, хотя идти было не так и далеко, всего-то через несколько помещений и проходов, что размещались в общих покоях царевны.

Томирис! Ташья вспомнила о ней, когда покинула уборную и более-менее пришла в себя. Переждав головокружение, она отправилась в личные покои царевны. Ноги уже немного окрепли, но скорости это не добавило. Но зато и не пошатывало при каждом втором шаге.

Дверь оказалась заперта. Ташья в мимолётном замешательстве застыла от мысли, что царевна, быть может, спокойно себе спит. А ежели так, то незачем её тревожить, дерзко вламываясь среди ночи. Но отчего тогда Томирис не разбудила так долго дрыхнущую служанку? Более суток прошло!

‒ Томирис! ‒ хрипло позвала Ташья. И вздохнув поглубже, повторила: ‒ Томирис!

Ответа не последовало. Тогда Ташья громко постучала. А затем сняла с пояса связку ключей и, выбрав нужный, с дрожью в руке вставила его в скважину. В спальне было темно. И никого.

Ташья теперь не сомневалась, что её опоили-таки каким-то дурманом. А целью была царевна. Её выкрали? Первая мысль – позвать стражу. И служанка кинулась прочь из спальни, поковыливая на ослабевших ногах. Вторая мысль – а как царевну похитили сквозь посты стражников? А если охрана на своих местах у покоев? Тогда Томирис сама или с кем-то, кто не вызвал подозрений, вышла из покоев? Одурманенная? Ташье казалось, что царевну непременно одурманили. И когда она доковыляла до своей спальни, подумала, что надо всё это сообщить Тихоне. Возможно, тот уже вернулся в свою башню после каких-то внезапных и срочных дел в нижнем городе.

‒ Очухалась?

Ташья вздрогнула. Дорогу ей преградила Валга – личная служанка царицы Ирлы. Старая и сухая, как доска, заносчивая стерва, с которой Ташья не поладила как-то сразу, ещё когда впервые столкнулась с ней во дворце.

‒ Брысь в норку! ‒ рявкнула Валга с насмешкой в голосе.

‒ Уйди, гадина! ‒ Ташья пошла на пролом, но старая кошёлка с лёгкостью отскочила в сторону и подставила подножку.

Из-за немочи Ташья не смогла собраться при падении и больно припечаталась о пол. Начала вставать, зло и решительно уставившись в Валгу, но та вытянула руку и повела кистью. В тот же миг ноги Ташьи лишились и без того неполных сил, напросто онемев.

‒ Я тебя убью…

В ответ Валга насмешливо хмыкнула, рассматривая подопечную, как дивное говорящее насекомое.

«Будь ты проклята! ‒ в груди Ташьи так и кипело от отчаяния и страха за судьбу царевны. ‒ Чтоб ты сдохла, Валга!»

А Томирис в это самое время медленно спускалась по широким ступеням уходящей вниз каменной лестницы. Босяком по холодному камню, в одной ночной рубахе на нагое тело. Со знаками, что начертаны подкрашенным в чёрное маслом на челе, на ступнях и тыльных сторонах ладоней. Держа перед собой в руке зажжённую свечу. Ни хлад камня под ногами, ни стылый воздух подземелий не волновали её. Она должна идти вперёд. И она идёт. Тьма, окружающая колеблющуюся при ходьбе стоячую волну света свечи, как будто просто не существовала. Мышцы рук задеревенели от напряжения, впереди было ещё много-много ступенек.