Под Сенью Тёмных Богов

Глава 22 Откровение Вальдсея

Глава двадцать вторая

ОТКРОВЕНИЕ ВАЛЬДСЕЯ

Завершался Блеклый Урдан. После оставления летнего уголка отряд три дня выбирался из тумана и ещё три последующих дня продолжал путь по Хранимому Лесу. Для Томирис путешествие проходило совершенно обыденно, она как всегда находилась посреди цепочки воинов и была погружена в мечтания, что всегда помогали ей  скрашивать однообразие пути. Но как-то вдруг почувствовала себя плохо. Это случилось неожиданно быстро. Вдруг резко начало знобить, а тело с каждым часом теряло силы. В мыслях прочно угнездилось опасение, что кто-нибудь нет-нет да заметит её состояние и потому она продолжала идти как ни в чём ни бывало ‒ идти, превозмогая слабость и боль. Вновь, как и в начале похода, царевну страшила мысль стать для всех обузой. Однако как она ни старалась, но настало время, когда болезненность всё же отразилась и на лице, и в движениях. И вот зашептался кто-то из ратников и вскоре Луг объявил привал. Теряя силы, Томирис опёрлась спиною о ствол дерева и медленно сползла вниз. И уже проваливаясь в сон, поняла, что оказалась у дяди на руках как когда-то давным-давно в детстве, когда она была совсем ещё маленькой девочкой.

А проснувшись, чуть не застонала от боли. Тело казалось полностью разбитым, все до одной мышцы отзывались тупой болью. И очень хотелось пить.

‒ Воды…

Её же собственный голос показался настолько слабым, что быть может она и не вымолвила ничего, а только подумала.

Но почти сразу чья-то заботливая рука приподняла её за затылок, а к губам прислонилась глиняная чашка. Томирис жадно, до последней капельки выхлебала кисло-горькую жидкость. И только после этого поняла, что поил её дядя.

‒ Мне надо до ветру… ‒ прошептала она. ‒ А то лопну.

‒ Идём, Ива, идём, ‒ дядя Кадар помог ей подняться и, поддерживая за руку, повёл за собой.

А по пути назад, когда в голове достаточно прояснилось и у одного из костров она увидала свою ещё не потерявшую тепло лежанку, поняла, что проспала должно быть очень долго.

‒ Что со мной? ‒ вопросила она у дяди, рассматривая плащи, отданные для неё ратниками ради утепления лежанки.

‒ Горячка, ‒ просто ответил Тихоня.

Он помог племяннице усесться у костра и набросил на неё сразу три плаща.

‒ Это ведь не простуда?

‒ Конечно, не простуда, ‒ кивнул дядя. ‒ Помнишь, я тогда во дворце и потом ещё говорил тебе, что твоя связь с Пеклом со временем развеется? Так вот, твоя горячка как раз залог этому. В походе ты невольно попала под моё воздействие… Впрочем, «невольно» ‒ не подходящее слово… Нет, я ничего особо не делал… Просто сама близость ко мне немного подстегнула в тебе игру Сил. Но пожалуй, главное воздействие оказало то забвенное святилище Вугиры.

‒ Те странные камни в воспряжении?

Кадар согласно кивнул.

‒ А то, что ты слегла, ‒ продолжил он объяснять, ‒ так это твоё тело опять начало перестраиваться. Я немного, конечно, оттянул твою болезнь на себя, но всё-таки я не могу всё сделать сам. Твоя плоть и твой дух должны были произвести главную работу. Так что, Ивушка… можешь теперь порадоваться.

‒ Болезни?

Тихоня хмыкнул и, пригладив бороду, спросил:

‒ Ты не поняла что ли?

Томирис прикусила губу и заставила себя не обращать внимания на ломоту и боль. Облизала сухие, потресканные губы и подумала, что даже будь у неё зерцало, вряд ли бы рискнула посмотреться в него. Увидать себя бледной, с тёмными кругами под глазами – это невыносимо! Чуть погодя она отринула эти мысли и сосредоточилась на дядином вопросе. И ответила вдруг охрипшим голосом:

‒ Поняла… Но дядя, в болезни нет ничего приятного!

‒ А как ты хотела? ‒ Тихоня покачал головой и прошёлся ладонью по её волосам. ‒ Падаешь – болеешь. Поднимаешься – болеешь. Чем резче, тем тяжелей.

Для Томирис его слова заключали в себе непознаваемую загадочность. Она доверяла дяде и потому приняла его знания как есть. Боль, кольнувшая висок, заставила её скривиться. И когда немного отпустило, царевна задала вопрос:

‒ Дядя, а сколько я провалялась в беспамятстве?

‒ Почти сутки. И это ещё не конец.

‒ Да, я чувствую! ‒ прошептала она.

‒ Ничего-ничего, ‒ Тихоня вновь погладил её по голове. ‒ Сейчас заставишь себя поесть, потом ещё выпьешь моего отварчику ‒ и снова дрыхнуть! Силы будешь восстанавливать во сне.

Томирис согласно покивала головой. Кушать совершенно не хотелось, хотя, конечно, кушать надо было.

‒ Так значит оберег Ирлы мне больше не нужен?

‒ Пока ещё нужен. Но скоро сможешь носить его как просто украшение.

‒ Мне не нужны от неё вещи!

‒ Тогда просто выкинешь где-нибудь, ‒ пожал плечами Тихоня.

А Томирис подумала, что когда-нибудь так и сделает.

‒ Дядя… значит, скоро я смогу не опасаться, что чтящие почуют во мне пекельную скверну? Они ведь могут её почуять, да? И найти меня, как бы я ни скрывала своё имя и свою внешность?