Под снегом дышит весна

21 Когда судьба сводит нас с ума

Тёмная, мрачная река неистово бурлила и пенилась, пожирая лежащий вдоль берега мусор. Две хлипкие дощечки не понимали грозившей им опасности и весело носились друг за другом наперегонки, время от времени уходя под воду, а затем неожиданно выныривая совершенно в другом месте. Дождь громко барабанил по опорам моста, холодные капли стекали по железу, падали, вливались в реку, и сразу же включались в игру, подталкивая доски. Иногда одна из них настигала соперницу и, грубо оттолкнув в сторону, делала большой рывок вперёд. Ночь, убаюканная запахом плесени, затхлости и болота, безмятежно спала и не замечала столь явных нарушений правил.

*

Одно из воспоминаний прошлого долгие годы мучило меня, лишая сна. Ведь как обычно бывает – мы помним некоторые события из раннего детства, но обрывками, непонятными кусками. Самые значимые с нашей точки зрения вещи навсегда остаются в памяти и потом удивляют родителей: «ты не можешь этого помнить, ты была слишком маленькой!». Вот и весь разговор. Но ведь ты помнишь!

Это была не картинка из жизни. Это был мой короткий разговор с мамой. Я, видно, уже не в первый раз, пыталась узнать, где Серёжа. Она весело смеялась и отвечала, что у другой тётеньки не было деток, и она отдала его ей. Вот, собственно, и всё воспоминание. Я не помнила, как выглядела мама в тот момент, не помнила, где происходил разговор. Просто точно знала, что все эти слова когда-то были произнесены.

*

Впервые я увидела его ещё на старой квартире. Холодным осенним утром проснулась, вырвавшись из лап очередного кошмара. Мельчайшие подробности сна повторялись почти каждую ночь, и я вынуждена была постоянно терпеть этот ужас. Закрыла глаза, чтобы не смотреть в темноту, но один раз всё-таки не удержалась – вынырнула из-под одеяла, и сразу увидела его. Мальчишка лет трёх, мой ровесник на тот момент, стоял у кровати, освещённый фарами проезжающей машины, и с интересом разглядывал меня. Я жутко испугалась и быстрее зарылась в одеяло, пролежав так до самого рассвета. Решив, что всё это было продолжением сна, я ничего не рассказала маме.

Через пару лет мы переехали, и он появился в самую первую ночь. Как и раньше, стоял возле кровати и улыбался. Темнота размывала его образ и не позволяла увидеть чётко. И я по-прежнему боялась его – когда утром обнаружила на столе альбомный листок с довольно хорошо нарисованной машинкой, перепугалась, и долго донимала маму, желая выяснить, кто подложил мне этот рисунок. Но она ничего не знала. Я показала листок всем подружкам во дворе, а потом, по их совету, сожгла. И на долгое время забыла об этой загадочной и необъяснимой с точки здравого смысла истории.

Когда я училась в шестом классе, отец, испытывая чувство вины за то, что бросил семью, выпросил для меня на работе путёвку в пионерский лагерь. И вот там, светлой душной ночью, в окружении двух десятков подружек, я смогла как следует разглядеть его. Уже без страха смотрела на веснушчатого светловолосого мальчика и никак не могла понять, почему раньше так боялась его. Выглядит как обычный ребёнок. Странным было только то, что он совсем не вырос за прошедшие годы, но такие вещи тринадцатилетнюю девочку не особо смущали.

А на следующий день я познакомилась с Серёжей. Лагерь со всех сторон окружали заброшенные сады. Преграда в виде высокого деревянного забора не могла меня остановить, и я надолго пропадала из поля зрения вожатых. Перелезала через ограду, забиралась на одну из яблонь и набивала карманы незрелыми плодами, которыми затем щедро делилась с подружками. На одном из деревьев мы и познакомились. Правда, потом чуть не подрались из-за большого, покрасневшего с одного бока яблока, но я оказалась сильнее и проворнее пухлого пацана, и первой завладела трофеем. Серёжа надулся и сразу ушёл в свой лагерь. Больше я его в саду не видела, хотя и ходила туда каждый день.

Ещё одна короткая встреча произошла несколькими месяцами позже, зимой. Наши классы поехали в театр – на очередной, скучный с точки зрения подростка, спектакль. Мы столкнулись лбами в буфете и в первый момент разбежались. Но что-то заставило нас одновременно обернуться и моментально вспомнить летний лагерь. Разговор получился ни о чём. Было даже немного неловко перед одноклассниками болтать с мальчишкой, который на целую голову ниже ростом. Поэтому я быстро попрощалась и удрала, уверенная, что эта случайная встреча была последней.

Но он вновь попался мне на пути уже следующим летом, теперь уже в трудовом лагере, куда каждый год отправляли детей из наших школ. И он ничуть не изменился – всё такой же молчаливый и задумчивый, как и прошлым летом. Под смешки подруг я убегала от него, но спрятаться удавалось не всегда – уж больно настойчивым он был поклонником. Мне было жутко стыдно общаться с ним, но из жалости приходилось иногда сидеть с ним на брёвнышке за корпусом, надеясь, что одноклассники не заметят нас. К тому же меня приводило в замешательство, и даже пугало, что таинственный ребёнок стал приходить практически каждую ночь. Молча стоял рядом с кроватью и угрюмо смотрел на меня. Я никак не могла понять, кто он и что ему от меня надо, но спросить его самого об этом не решалась – догадывалась, что спящие рядом подруги его не видят и, случайно услышав мой голос, решат, что я сошла с ума. Утром я всё чаще просыпалась не в духе и потом срывалась на Серёже, отказываясь даже разговаривать. Но он почему-то относился ко всем моим выходкам спокойно – сразу уходил и бродил поблизости. Одним только своим присутствием в лагере он мне так надоел, что домой я уезжала с радостью, надеясь, что больше мы не пересечемся.

Незадолго до Нового года группа, состоящая из 30 учеников нашей школы, поехала на экскурсию в Москву. Сразу же после заселения подруга отправилась осматривать гостиницу и вернулась не одна, а с новым знакомым – Юркой. Мальчишка был из Томска, и так же, как и мы, с группой школьников. В номере нас было четыре девочки, мы дружили с первого класса. Юра сбегал на свой этаж и позвал к нам в гости трёх друзей. Четвертый увязался с ними за компанию.