Под светом звезд

Прощай, папина дочка

За окном пыльной аудитории царила весна. Май, озорной и теплый, расправил свои зеленые крылья над Южным Уралом. Впрочем, в Екатеринаполисе правили духота и гул, сопровождавший жизнь в огромном человеческом муравейнике. Парков было много, на улицах цвели каштаны, причудливые клумбы, казалось, были раскиданы на каждом шагу, и все-таки этой зелени не хватало. Хотелось туда, где не носились транспортники, заполнив все три эшелона, где не было бесконечного потока людей, спешивших по своим делам. Душа просила иного.

Девушка, смотревшая сквозь преподавателя, протяжно вздохнула и откинулась на спинку стула. Лекция ей не нравилась. Не то что бы она была неинтересной, но совсем не цепляла разума. Студентка вновь протяжно вздохнула и вернулась к своему коммуникатору. На развернутом экране писался конспект без участия хозяйки. Взгляд зеленых глаз скользнул с ровных строчек на время – до конца лекции оставалось еще пятнадцать минут.

— Тоска-а, — шепотом протянула девушка, но преподаватель в этот момент замолчал, потому слово, произнесенное едва слышно, все-таки донеслось до его слуха. Акустика в аудитории была отличной.

— Госпожа Романова.

Девушка вздрогнула от неожиданности. Она поднялась на ноги и изобразила вежливую улыбку:

— Да, господин Блэк?

— Если вас утомляет мой предмет, вы можете покинуть аудиторию, — любезно предложил преподаватель. — Не смею тяготить вас своим обществом.

Предложение было заманчивым, студентка даже встрепенулась, готовая принять его, но вспомнила отца и отрицательно покачала головой. Выслушивать очередную речь не хотелось даже больше, чем сидеть в аудитории. И она опять улыбнулась:

— Не понимаю, из чего вы сделали такой вывод, господин Блэк, но я люблю ваш предмет. Политическая география планет-участниц Альянса меня очень занимает. Эта дисциплина необходима, и я всегда слушаю вас с интересом.

— Потому вы тоскуете на лекции? — полюбопытствовал преподаватель.

— Ах, вы услышали то, что я прошептала? — девушка, казалось, испытала облегчение от того, что поняла, чем вызвано недовольство господина Блэка. — Прошу прощения, но моя фраза не имела отношения к вашему предмету. Моя вина в том, что я позволила себе отвлечься и подумать о планах моих родителей на выходные. Но я ничего не пропустила. Конспект пишется, и значит, я смогу восполнить тот небольшой пробел, который возник из-за моей рассеянности. Извините, господин Блэк, — повторила она и виновато потупилась.

Преподаватель еще некоторое время сверлил студентку внимательным взглядом, после махнул рукой и произнес гораздо мягче:

— Присаживайте, Ильса, лекция еще не окончена. Итак, господа студенты, не расслабляться, мы продолжаем…

Девушка вернулась на место и, спрятавшись за экраном, выдохнула с облегчением. Лекция затянулась, Блэк наверстывал время, упущенное в разбирательствах со студенткой. Впрочем, о предмете Ильса не думала по-прежнему, она радовалась тому, что у нее будет два выходных, и после окончания занятий можно будет уехать в Увельск и там отдохнуть от нелюбимого университета и лекций, мало ее интересовавших. Да и от сокурсников – от них девушка устала не меньше.

Ее тяготила профессия, которую ей придумал отец, дочь генерала Романова не хотела быть дипломатом. Она и сама толком не понимала, чего хочет. Еще два года назад знала, а сейчас просто плыла по течению. Университет Межгалактических Отношений родители одобрили давно. Когда-то Ильса была с ними согласна, даже желала этого, но когда мать привезла ее сюда для поступления, девушке уже было всё равно.

Ей стало безразлично, где и на кого учиться, и с кем дружить тоже. И если бы девушку спросили, чего она хочет, то Ильса бы ответил – тишины. В тишине ей было уютно. Лежать с закрытыми глазами и ни о чем не думать, как-то вдруг стало одним из любимых занятий. Общение раздражало, люди, с которыми приходилось разговаривать и изображать, что ей это нравится, тоже раздражали. И то, что ее вынуждают куда-то идти и что-то делать, – выводило из себя.

Наверное, это даже хорошо, что родители не позволяли окончательно превратиться в овощ, только самой Ильсе этого было не надо. Однако она не возражала. Не хотелось расстраивать маму и слушать поучения отца. Он, конечно, не отчитывал так жестко, как раньше, но чувствовал себя ответственным за судьбу дочери. Ответственность эту папа придумал себе сам. Не просто родительскую опеку, генерал будто поставил перед собой боевую задачу и упорно выполнял ее.

— Я больше не позволю себе расслабиться, не допущу, чтобы мой ребенок страдал, — говорил Алекс Романов своей жене.

Ильса услышала и поняла, почему отец так плотно насел на нее, и приняла его заботу, хоть и время от времени тяготилась ею. Два года назад с девушкой произошла неприятная история, но она толком не могла вспомнить – что именно, и когда пыталась, мысли сами собой сворачивали на сегодняшний день.

Ильса только помнила, что это касалось курсанта космической академии, которой руководил ее отец, не могла ухватить подробностей их знакомства, но чувствовала неприязнь и даже страх, когда в голове вдруг возникало его имя – Егор Брато. А еще знала, что его судили и отправили в колонию пожизненно, и он уже никогда не вернется. Эта мысль приносила облегчение, только почему-то где-то в глубине сознания казалась неправильной. Но попытка что-либо вспомнить вновь уводила в лабиринты размышлений, и они заканчивались на предстоящих делах. И однажды девушка перестала вспоминать и думать о том, о чем думать всё равно не получалось. Жизнь Ильсы выстроили и отправили проживать ее. Генерал за этим следил строго.

— Благодарю за внимание, господа студенты, приятных выходных.

Слова преподавателя вырвали девушку из той прострации, в которую она погрузилась, дожидаясь окончания последнего занятия на этой неделе. После того, как группу отпустили, Ильса убрала коммуникатор и направилась на выход, не забыв сказать:

— Большое спасибо за увлекательную лекцию, господин Блэк. Приятных выходных.