Под свинцовым небом

Под свинцовым небом

Ноябрьская погода с дождями, холодным ветром и ночными заморозками обрушилась в этом году внезапно и резко, придя на смену последним дням октября, который выдался солнечным и теплым.
Смена времен года в лесном краю всегда заметнее, нежели в городе. Оно и понятно: деревня и лес тесно связаны с землей, а сельские жители больше зависят от капризов природы. Осенний промозглый холод здесь чувствуется сильнее, и тем теплее и мягче вечерние огоньки в окнах домов.
Николь не любила ненастный ноябрь. Это самый серый и мрачный месяц в году. Ни ярких красок, ни солнечного света, ни голубизны неба, ни пения птиц. Сырость и мрак.

Красоту ноябрьского леса надо разглядеть, так говорит мсье виконт. Но он художник и разглядит красоту в чем угодно! Например, в растаявших каплях инея на ковре из листьев дуба, похрустывающих под ногами бурых желудях, влажных от дождя валунах около ручья... Во всем этом он видел благородную палитру оттенков — глубокие бордовые, серые, бурые цвета, на фоне которых особенно ярки пятна последних ягод брусники и темно-зелёные подушки мха на земле и деревьях.

Николь помнила, как их школьный учитель рассказывал нечто подобное, а потом читал красивые и печальные стихи о листьях, медленно опускающихся на холодную гладь маленького озера...
Детство прошло, сейчас она работает в отеле. А скоро придется, наверно, возвращаться на фабрику, где она трудилась раньше. Работа там труднее и не такая приятная, как в отеле, где столько самых разных людей и интересных разговоров.
Но уже сейчас гостей мало, зимой будет еще меньше, а значит, почти ничего не заработаешь. Ведь она здесь и официантка, и горничная, а на такой работе важны чаевые.

Николь недовольно поморщила носик, вспомнив старого зануду - фабричного управляющего, и грубоватых парней, работавших там же.
После археологов, студентов и журналистов, которые во множестве приезжали в отель с июня по октябрь, фабричные рабочие с их топорными шуточками не могли привлечь ее внимание.
Вот если бы устроиться работать в какой-нибудь дорогой магазин дамской одежды, а еще лучше в ювелирный, в большом городе! Но в таких местах редко появлялись вакансии. Нужна протекция, а кто ее окажет девушке из деревни?

Мсье Робер, журналист, правда, обещал посодействовать. Но он вообще часто хвастался своими возможностями и связями в самых разных сферах. Редко кому-то помогал,
был щедр только на посулы и больше смотрел, как бы использовать себе на благо возможности других, ничего не делая взамен.
Оставалось удивляться, как журналист каждый раз выкручивался, и многие не винили его во лжи, ах, милый Робер такой фантазер, просто помочь оказалось не в его силах!

Николь вздохнула и пошла снимать портьеры в освободившихся номерах. Их полагалось отправить в чистку уже сегодня. Да и прибраться здесь надо.
В двух комнатах, которые после завтрака освободили ученые археологи, все сделала быстро. Но в третьей останавливался мсье Шарль-Анри, который и сейчас уехал только на время. Вроде бы у него была назначена с кем-то встреча в городе...

- Николь, что ты застыла, как изваяние? - недовольно проговорила у нее за спиной старшая горничная. - К тому же, опять все наоборот делаешь!
Эдме всплеснула тощими руками и забегала туда-сюда. Она вообще, по мнению Николь, делала много лишних движений, уж лучше бы в свои 45 лет поберегла силы!
- Ты же знаешь, - продолжала Эдме, - что в те две комнаты сегодня вряд ли кто заедет! Их не бронировали! Надо было начинать уборку с полулюкса мсье виконта, он-то как раз скоро может вернуться. И не один! Соседний номер мсье забронировал для кого-то из своих друзей!
- Да? - заинтересовалась Николь. - Для кого же?
- Посмотри его фамилию в журнале... Мне некогда!

С этими словами Эдме унеслась, видимо, наводить порядок в соседнем номере.
Через некоторое время было слышно, как она вышла оттуда и переместилась дальше по коридору.
Николь закончила уборку у виконта и на всякий случай огляделась. Эдме, когда бывала не в духе, являлась придирчиво проверять ее работу и могла нажаловаться хозяину.
Но на этот раз у нее вряд ли будет что сказать, комната блистала чистотой.
Уходить Николь не хотелось. Отчасти потому, что за дверью на нее снова может наскочить Эдме. Другая причина - любопытство, которым Николь всегда отличалась.
На столе лежала большая папка. Если осторожно потянуть завязки, ее можно открыть и быстренько посмотреть... Конечно, не очень хорошо лазить без разрешения по чужим папкам, но ведь она не станет рыться, а только посмотрит верхние, а значит, самые новые рисунки. Да, это именно рисунки, а не личные фото и не переписка. Что такого, если Николь их увидит? Ведь мсье так талантлив, и его рисунки такие чудесные! Особенно те, что о старинных временах!
Убеждая себя, что ничего дурного не будет в том, что она одним глазком посмотрит, Николь уже развязывала вожделенную папку.

Сверху лежал рисунок, изображавший двоих мужчин, которые стояли по разные стороны массивной колонны. Каждый прислонился плечом со своей стороны.
Они были рядом и в то же время врозь. И, видимо, колонна была не главной преградой между ними. Читалось в их лицах, в повороте головы каждого нечто, сразу и бесповоротно дававшее понять: скорее примирятся друг с другом пламя и лед, чем эти два человека!

Николь не была сильна в истории костюма, поняла только, что одеты эти двое по моде каких-то невообразимо далеких времен. Если вообще можно назвать модой их одеяния с высокими разрезами по бокам, да еще и схваченные в талии тяжелыми широкими поясами. Когда это, интересно, парни такое носили?
Но уж с виду эти, с рисунка, были красавцы хоть куда! Интересно, кто они?

Дверь открылась бесшумно, и только голос вошедшего вернул девушку к реальности.
- Привет, красотка! А я думал, ты в своей деревне или уже перебралась в Блуа!
От неожиданности Николь вскрикнула и едва не упала, но чья-то сильная рука удержала ее. К горничной не сразу вернулась речь, и незнакомец, пользуясь, этим, уже обнимал ее обеими руками и явно собирался расстегнуть верхнюю пуговицу ее платья!