Подайте на еду

Подайте на еду

Крупные капли дождя падали на экран телефона так часто, что Сергей уже не пытался их стирать. Пиксели расплывались под тонким слоем воды, превращая новое сообщение в неразборчивое пятно. Пришлось выключить телефон и спрятать в карман. Сообщение отправила жена, а её он увидит минут через десять, до дома осталось недалеко: только перейти подземный переход под перекрёстком и добежать до нужного подъезда. А там его будет ждать тёплая квартира, горячий чай, сухая одежда. И сын, которому сегодня исполнилось пять.

Сергей ускорил шаг, почувствовав лёгкий укол вины. Такие дни нужно проводить с семьёй, а не тащиться в темноте домой злым и уставшим. Он мог бы отпроситься с работы или освободиться чуть раньше. Мог бы, но даже не подумал об этом. Только сейчас, когда его мысли отошли от профессионального и вернулись к человеческому, он понял, насколько это было очевидно.

Вид у него сейчас был тот ещё. Промокшая насквозь одежда липла к телу. Туфли мерзко хлюпали по лужам, и каждый следующий шаг заставлял недовольно сжимать губы. От причёски не осталось и следа: волосы осели под тяжёлыми каплями и теперь напоминали свежескошенную траву. Сергей вспомнил, как утром Толик настойчиво советовал ему взять на работу зонт. Сказал, что алая заря — это к дождю. И к бедам. Мда, лучше бы он послушал сына, а не прогноз погоды.

Толик… На сердце что-то противно заскреблось. Мальчишка и не знает, что папа совершенно не готов к его дню рождения. Даже подарка не приготовил. Купленный днём торт, помявшийся и расплывшийся из-за воды, превратился в липкую пену. Как бы ни не хотелось расстраивать сына, но торт всё равно пришлось выбросить на радость воронам да крысам.

Толик всё поймёт, не устроит обиженной истерики, даже не покажет, что ждёт подарка. Он хороший мальчик, тихий, сообразительный. И от поэтому огорчать его было вдвойне неприятно.

Мысль о том, что можно хотя бы заказать пиццу, Сергей отверг, едва представив, как промокший курьер будет так же тонуть в лужах и дрожать от каждого порыва ветра. Нет, в этот раз домашней еды семье вполне хватит. А на выходных, если будет хорошая погода, можно будет отметить день рождения так, как полагается.

Сергей уже ступил на лестницу подземного перехода, когда особенно сильный порыв ветра с яростью ударил ему в спину. Удержаться на скользких ступенях ему помогли лишь оказавшиеся рядом перила, холодные и почти такие же скользкие. Сделав пару шагов, Сергей почувствовал, как промокшая одежда ледяным пластом прижалась к коже, а рукава куртки раздулись по ветру как паруса. Должно быть, со стороны это выглядело жалко и нелепо. Впрочем, смотреть на него всё равно было некому.

Где-то сзади послышался треск сломанной ветки, глухой удар, скрежет металла и режущая слух мелодия автомобильной сигнализации. Воображение сразу нарисовало упавшее дерево, смявшее под собой чью-то машину. «Надо же, кому-то сегодня повезло ещё меньше», — подумал Сергей и зашагал быстрее.

Переход встретил его мрачной сухостью. Он на мгновение остановился, удивлённый таким контрастом. Всего секунду назад в ушах выл ветер, а сейчас… почти полная тишина. Как будто дождь шумел не в нескольких метрах над головой, а как минимум в паре километров от сюда. Приглушённо, почти неслышно. Собственные шаги из-за этого казались особенно громкими, выделяющимися. Он редко ходил этой дорогой. Здесь будто что-то изменилось с его последнего визита.

Все тридцать метров тоннеля освещались лишь парой тусклых ламп: по одной на каждый конец. Причём дальняя то гасла, то снова включалась, с едва слышным шипением разгоняя сгустившуюся за секунду темноту.

Тут было тихо и спокойно. Казалось бы, самое то после выматывающей прогулки под дождём, но… Это было странное спокойствие, напряжённое и фальшивое. Как в склепе.

Сергей тряхнул головой и двинулся дальше, решив, что слишком много нафантазировал об обычном переходе.

Здесь можно было бы остановится, вылить воду из туфель, выжать промокшую куртку. Можно было, но он не стал. Напротив, что-то побудило его ускорить шаг. Непонятно откуда взялось стойкое ощущение, что он должен поскорее покинуть это место.

Что ж, здравое желание здравомыслящего человека.

И всё же, проходя мимо развилки, он остановился. Какое-то шевеление у левой стены привлекло его внимание, заставило обернуться и напрячь зрение. В спёртом воздухе появился новый запах: слабый, но от этого не менее неприятный, он отдавал металлом и духотой. Почему-то в Сергее это пробудило странное, болезненное любопытство. Он сам не заметил, как сделал несколько шагов в сторону, пытаясь разглядеть хоть что-то в полумраке.

Но долго он не прошёл.

 — Мя-я-я-я-я-У! — Пронзительное, похожее на младенческий плач мяуканье заставило остановиться. В следующую секунду навстречу человеку ринулся худой и ободранный, словно изъеденные молью чучело, кот. Животное ощетинилось и выгнуло спину, Сергей же медленно перевёл взгляд к стене, а затем обратно на кота. Он поморщился, пытаясь выбросить увиденное из головы.

Там, в небольшой картонной коробке у стены, лежали два котёнка. Мёртвые, наполовину обглоданные, но, кажется, ещё не окоченевшие. Следы свежей крови на морде и шее взрослого кота подсказали, что именно здесь произошло. Кто-то оставил ненужных котят, надеясь, что тех подберут добрые люди, а в результате…

 — Да ты, я смотрю, настоящий чёрт, — тихо проговорил Сергей, обращаясь к шипевшему на него коту. При этих словах тот оскалился с несвойственной животным яростью, почти ненавистью. Было в нём что-то странное, до ужаса неправильное. Будто это и впрямь был тот самый, настоящий Чёрт, принявший облик бездомного кота. Находится рядом с это тварью больше не хотелось. От запаха крови и начинающегося разложения закладывало нос.